(Не) люблю двоих
Шрифт:
– Подожди, – сказал он. Щеки красные, глаза горят. Вик поднял вверх на вытянутой руке мои толстовку и майку, а потом перегнулся через меня и положил их на диван: толстовку на сиденье, майку – на спинку. – Чтобы тебе было не холодно.
Я уже говорил, что падкий на тех, кому нравлюсь? Тем, кто обо мне заботится, я вообще готов дать на каждой горизонтальной поверхности. Не в смысле я раздвигаю ноги перед, например, врачом, который просто выполняет свою работу, а в том смысле, что сейчас моя решимость покончить с Виком растаяла за секунду.
Вик потянулся к пуговице на моих джинсах, и я положил руки на его пальцы.
– Сюда могут войти.
Я бы хотел сказать, что мой голос прозвучал твердо и уверенно, но
Вик ухмыльнулся и дернул меня на себя. Потянул за пояс джинсов, вжикнул ширинкой, а когда я открыл рот, чтобы снова возразить, просто поцеловал и толкнулся языком внутрь.
Голос эйчара за дверью расписывал прелести работы лидом тестировщиков в нашей прекрасной компании, Вик спустил мои джинсы до самых щиколоток и толкнул на диван. Холодно не было.
Он рывком раздвинул мне ноги так широко, что связки на секунду обожгло болью, а затем опустился на пол и коротко поцеловал внутреннюю сторону бедра. Я закрыл глаза и прикусил ребро ладони, чтобы не застонать. Вик все-таки решил вернуть «должок», который остался с нашей первой встречи, и сейчас я вздрагивал от прикосновения колючих щек к бедрам, а затем – от обволакивающей член влажной теплоты.
Когда пальцы Вика скользнули за мошонку и толкнулись внутрь, я все-таки вскрикнул, и свободной рукой Вик тут же зажал мне рот. Он что, меня трахнуть прямо тут хочет? Пальцы неправильно ощущались внутри, их хотелось вытолкнуть, уйти от прикосновения, и в то же время – насадиться сильнее, раздвинуть ноги шире. Они разминали меня, растягивали, подготавливали, и я кончил от одной только картинки, как Вик берет меня прямо на этом диване, поставив на четвереньки и наплевав на хлипкую дверь.
Пока я пытался отдышаться после оргазма, Вик отстранился, вытер рот рукой и стал выглядеть почти прилично. Да, на его щеках был румянец и контур губ слегка поплыл, но прическа по-прежнему была идеальна, на светлом джемпере – ни одного компрометирующего пятнышка. Не то что я – голый, сижу на собственных вещах, дышу как после… секса, джинсы с трусами спущены до пола, ноги раздвинуты, на все готовый.
– Как-нибудь надо повторить, – сказал Вик, вставая и бросая удовлетворенный взгляд на меня. – Когда оденешься, скажи, я тебе дверь открою. Она кнопкой на столе блокируется.
Глава 4
В следующие несколько недель я чувствовал себя как во сне. Во-первых, потому что меня повысили. Во-вторых было даже более серьезным, чем во-первых: Вик и то, что он, как мне тогда казалось, стал мной одержим. В-третьих, у нас с Артуром оказались схожие вкусы, и мы внезапно обнаружили, что оба обожаем хоррор-аниме и компьютерные игры этого же жанра. Наверное, это должно было натолкнуть меня на какие-то подозрения, но я пребывал в святой уверенности, что дальше наклонности Артура не распространяются.
В общем, как-то внезапно оказалось, что у меня появился приятель, с которым можно обсудить то, какая часть игры Outlast 3 интереснее, и парень, с которым сложились почти-отношения.
А все благодаря филиалу «Брайт Брейн», который планировали открыть в Подольске! Да я молиться на него уже был готов, хоть речь пока шла только о поиске помещения и планировании затрат.
Шеф поручил мне заниматься созданием инфраструктуры, это закупка оборудования, контроль, потом – командировки, чтобы все это настроить и запустить. Фактически это было повышением, потому что я впервые не выполнял чужие указания, а сам решал, что и как буду делать, пытался учесть все риски и пожелания.
3
Outlast и Outlast 2 – компьютерная игра в жанре хоррор.
Было страшно облажаться, но я пребывал в какой-то эйфории, из-за которой даже чувство страха притуплялось и становилось неважным.
Всей бумажной волокитой, связанной с открытием нового филиала, занимался Артур. Благодаря этому мы часто пересекались на митингах, который обожал проводить Шевченко. Они были бы жутко скучными, но… с Артуром было хорошо, и это все искупало.
Я не пытался к нему подкатить или что-то в этом роде, мне вполне хватало Вика, хоть Артур и казался мне существом из другой вселенной, загадочным, как какой-нибудь темный эльф. Он восхищал и интриговал. Может, причиной его иномирности была учеба в Оксфорде, которая длилась целых два года, может, что-то другое. Я старался много не думать об этом, но обожал ходить на митинги из-за того, как Артур общается с Шевченко. Он, будущий глава нового филиала, который грозил со временем стать даже крупнее головного офиса, был человеком тяжелым.
Я поражался тому, как он минут за пять может вывести из себя любого – кроме Артура. Тот как будто не замечал шпилек в свою сторону и спокойно гнул свою линию: нет, быстро не получится, есть сроки, нет, сам он по спорным пунктам принять решение не может, да, устав тоже стоит поменять, нет, быстро не получится… Чем больше кипятился Шевченко, тем спокойнее становился Артур, а одновременно с этим напряжение в комнате уменьшалось и дышать становилось легче.
Обычно после митингов мы с Артуром шли на балкон. Он курил свой вейп, я стоял рядом, смотрел на отблеск солнца в его очках, на золотую цепочку, на очередной уютный безразмерный кардиган, из-за которого Артура хотелось обнять, как плюшевую игрушку. Весна постепенно становилась все ярче, без куртки на балконе было уже тепло, и я позволял себе целых десять минут перерыва, во время которого трепался с Артуром про аниме, про Англию, про татуировки – про что угодно. С ним было легко, хоть и чувствовалось, что это только поверхностное, только первый слой. Мы не касались никаких личных тем, не пытались выйти за рамки рабочих перекуров, встретиться где-то в баре, например, или выбраться за город. Артур перестал до меня дотрагиваться, наверное, рассмотрел все рисунки и утратил интерес. Было немного жаль.
Иногда на балконе рядом с нами появлялся Вик, и тогда мне становилось неловко. Я замолкал на полуслове, тушевался, Артур, бросив на Вика незаинтересованный взгляд, ухмылялся и продолжал со мной разговаривать как ни в чем не бывало. Иногда подходил на шаг или клал руку на предплечье, как будто мы были лучшими друзьями и у нас были какие-то общие секреты кроме того, что мы оба так и не смогли посмотреть все серии действительно жуткого аниме «Театр тьмы».
С Виком мы занимались сексом. Он стал буквально одержимым, вел себя как натурал, который после долгой службы в армии вырвался на волю к дождавшейся его девушке. В роли девушки выступал я и понятия не имел, с чего вдруг отношение Вика так изменилось. Вернее, догадывался, но, что с этим делать, – не знал.
После того случая в кабинете Вика я два дня ходил влюбленным и пришибленным. А потом Вик сам меня нашел. Когда он заглянул к нам, я думал, ему нужна помощь с компьютером или что-то в этом роде, но оказалось, ему нужно было уволочь меня в туалет и выдрать прямо в кабинке, закрыв дверь на щеколду.
Конечно, я не строил из себя святую невинность: чего только в клубах не случалось, ромашкой-девственником я не был. А у нас в офисном здании кабинки были такими просторными и такими приличными, что невольно навевали мысли о неприличном: к двери можно прислониться, и она наверняка выдержит, достаточно места, чтобы поместиться вдвоем, дверь от пола до потолка, так что никто не узнает о том, что внутри два человека, если они будут вести себя тихо.