(Не)любовь

Ти Эллин

Внезапно телефон жужжит на подоконнике и я от неожиданности чуть не напарываюсь рукой на кактус.

Лёша: Я почти подумал, что ты пялилась:)

Улыбаюсь в телефон и закатываю глаза. Вот же засранец, все видит!

Даша: А вдруг да?:)

Отвечаю Лёше и вдруг ловлю себя на мысли, что действительно улыбаюсь в телефон как дурочка, точно как вчера говорила Сашка! Боже… но я ведь не влюблена в него. Я в этом уверена. Влюблённость, это же… ну, что-то другое. Мне очень нравится Лёша как человек, но я не могу сказать, что у меня есть к нему чувства. Я была влюблена однажды, это что-то другое! Я просто

очень запуталась.

Леша что-то отвечает, но я не успеваю прочитать: слышу, как дверь открывается. Папа приехал. Бегу навстречу, и радостно вздыхаю, когда он меня как раньше совсем обнимет. Словно и не было тех ссор и недопониманий между нами. И хорошо. Я забуду обо всем плохом, главное, что все наладилось.

Папа выглядит очень уставшим. Он крутится как белка в колесе ради того, чтобы я не ездила в полицию. Делает все, чтобы я не присутствовала, не хочет снова испытывать мою нервную систему. Мне его очень жалко, хочется помочь, но совсем не знаю, чем. Лучший вариант восстановить силы — вкусно покушать. Это ведь со всеми мужчинами работает. Я даже доверие Вольта заработала тем, что вовремя его кормила. Умение вкусно готовить мой главный козырь, я считаю. Никто не устоит.

— Иди мой руки и за стол, а потом расскажешь все.

Папа впервые не спорит, потому что бессмысленно. Я все равно буду спрашивать все по поводу дела, потому что, как минимум, имею к этому непосредственное отношение.

Как оказалось, Костя очень быстро во всём признался, а ещё рассказал гораздо больше, чем кто-то вообще мог ожидать.

Это прозвучало ужасно, до мурашек, даже противно! Но он следил за мной целый год… Год! Он целый год знал, где я живу, часто был рядом, смотрел, фотографировал, снимал на видео. В его телефоне нашли десятки кадров, где присутствую я. У магазина, на прогулке, с Сашей, одна, выходящая из такси, выносящая мусор. Он целый год следил за мной, зная, что хочет мне отомстить за то, что я не ответила ему взаимностью на выпускном, и это видели некоторые одноклассники.

Папа сказал, что он явно не в себе и с ним работают психиатры, чтобы установить диагноз. Но это так страшно! На самом деле. Во время его рассказа у меня снова бегут те жуткие мурашки, которые бежали по спине, когда я убегала от Кости.

Ещё он рассказал, что специально пугал меня. Не собирался убивать. Шёл за мной, хватал за руки, показывался из-за угла, чтобы я заметила, и уходил. Не преследовал никакой цели кроме того, чтобы напугать. Только в последний день всё-таки решился, когда ударил Володю по голове, но не ожидал, что появится Лёша. Что он хотел сделать со мной — не признался. По крайней мере так сказал папа. Я не стала уточнять, не врёт ли он, потому что не уверена, что хотела бы услышать правду. Самое главное я поняла, остальное меня уже мало интересует. И так не по себе.

Я очень хочу попросить папу съездить к Володе, но он такой уставший, что не решаюсь. Лучше поеду завтра одна, или с Лёшей, если он будет ехать утром на перевязку. Не думаю, что он откажет мне, если попрошусь упасть на хвост. Поэтому мы остаёмся с папой дома и просто болтаем обо всем. О детстве, о бабушке, которую я очень любила, даже о маме. Папа признаётся, что я очень похожа на неё внешне, но совершенно другая внутри. И мне льстит это. Я не хотела бы быть похожей на мать характером.

— Я

не могу не признаться тебе, доча, — внезапно говорит папа, а у меня отчего-то сердце в пятки уходит. — Она приехала. Твоя мама давно живёт в Германии, у нее другая семья. Но она приехала на неделю, чтобы похоронить своего деда. Связалась со мной и сказала, что очень хотела бы с тобой увидеться. Я за тебя отвечать не стал, ты взрослая девочка. Пообещал спросить. Тебе решать, хочешь, или нет.

Этот вопрос застаёт меня врасплох. Мне очень не хватало материнского тепла в детстве. Мне хотелось бы плакать маме в плечо о каких-то неудачах, получать чисто женские советы в каких-то вопросах. Просто знать, что у меня есть мама, которая меня любит. Но у меня этого не было. Она ушла, даже не обернувшись, хотя я плакала. Она ушла и кучу лет не вспоминала обо мне. Нужно ли мне сейчас её плечо? Нет. Хочу ли я советов? Нет. Она не нуждалась во мне все годы, когда я нуждалась в ней. А сейчас всё наоборот. Мне это больше не нужно. Она чужой мне человек. Слишком поздно. Я даже не могу представить, о чем бы могла с ней поговорить.

— Не хочу, — говорю папе с улыбкой и тянусь его обнять, — ты мой папа, мама моя, ты всё моё. А других мне не нужно.

И я говорю это от всей души. Я научилась жить без неё, двери закрыты. Нам просто не понять друг друга. Я её не осуждаю. Просто не понимаю, и пытаться понять тоже не буду. Я на Вольта смотрю и думаю, что никогда никому его не отдам. Он у Лёши жил один день и я требовала фотографии, чтобы узнать, как он там поживает. И когда-нибудь я обязательно стану хорошей мамой. А она просто ей не стала. По крайней мере для меня. Вот и всё.

— Пойдем в честь этого купим торт, — говорит папа, и я соглашаюсь. Торт — это замечательно. От таких предложений я никогда не отказываюсь.

Цепляю на Вольта поводок, чтобы взять с собой, заодно прогуляется, а он упирается и не хочет идти. Пока я не могла гулять с ним, этот дурень так привык сидеть дома, что его лишний раз на улицу не вытащить. Но нужно приучать гулять и ходить в туалет на улице, поэтому папа, несмотря на свою аллергию, хватает собаку на руки и вытаскивает из квартиры, спасая меня.

— Я выпил антигистаминные, — говорит папа, меня успокаивая, и мы идём в магазин, продолжая болтать. Он мне рассказывает о смешном случае на работе, когда мы уже идём по супермаркету, а перед нами буквально из ниоткуда возникает две фигуры.

О-оу…

Ладно Леша. Папа с ним вроде нашел общий язык. Но его мама! Она ведь думает, что мы встречаемся! А если она расскажет это моему папе? Боже, я уже готова падать в обморок.

— Здравствуйте, Юрий Николаевич, — протягивает папе руку Лёша, и тут случается то, что ни я, ни, судя по выражению его лица, Лёша, ожидать никак не могли.

— Юра?! — удивляется мама Лёши.

— Света? Да ладно! — отвечает ей папа не менее удивленно, а потом они улыбаются друг другу и тепло обнимаются. Вот это… неожиданно, однако.

— Ты что-нибудь понимаешь? — шепчу Лёше. Он подходит ко мне ближе и качает головой. Как я и думала, он тоже не в курсе. — Лёш, если она сейчас расскажет папе, что мы, ну, якобы…

— Успокойся, рыжая, я признался ей, что это всё сказки, — отмахивается Лёша. Что?! — Ну что так смотришь? Просто сказал ей правду.