Не мир
Шрифт:
Парень медленно сел, опёршись на руку. Лена молча шагнула и переставила одну ногу через бедра своего избранника, становясь прямо перед его лицом.
Несколько долгих секунд он молча смотрел, наслаждаясь персиковым ароматом, исходящим от девичьего тела, потом медленно поднял взгляд на её пупок и выше грудь. Девушка провела по его щеке ладонью и запустила пальцы в волосы на затылке. И… Понеслась душа в рай, как говориться… То ли он сам прильнул к ней горячими губами, то ли это она притянула его к себе за затылок, но сомнения и нерешительность больше не тревожили не одного из них.
Его поцелуи один за другим впивались в дрожащее тело, заставляя её судорожно хватать ртом воздух. Мощная ладонь поднялась вверх по внутренней стороне её ноги и пальцы начали шарить между худеньких бёдер. Изогнувшись, Лена протяжно с хрипом выдохнула, изо всех сил стараясь не шуметь, затем рухнула на колени, пройдясь животом по его лицу и груди, и в сумасшедшем поцелуе набросилась на влажные губы. Вторая рука спустилась по спине к талии и ниже. Парень лёг на спину, крепко прижав к себе её бёдра, покрывая поцелуями и слегка покусывая нежную шею.
Лена запустила тонкие пальчики под чёрный воротник и попыталась раскрыть комбинезон, как ранее это делал он сам, но ничего не получилось. Когда, решив помочь раздеть себя, безымянный повторил ту же манипуляцию, одеяние послушно расслоилось на лепестки волокон, оставляя под собой скользкую кожу, с которой ещё несколько секунд взвивались во тьму змейки пара испаряющегося геля.
Два обнажённых тела, спасаясь от ночной прохлады, терзали и любили друг друга, стараясь посвящаться таинству любви как можно тише. Сплетались руками и ногами в немыслимых страстных объятиях, даря согревающее наслаждение, порой кажущееся пламенем и расходящееся по телу, словно медленный электрический ток. Не в силах сдерживаться Лена снова и снова впивалась зубами в твёрдую шею, стараясь не стонать, и, в итоге, прокусила кожу до крови.
Только глубокой ночью, мокрые от пота атлант и нежная сладко сопящая хрупкая девчушка, предались сну, обнявшись и закутавшись в спальник.
Её волосы так и не высохли в этой безумной погоне за падающей звездой.
Глава 30
Тишина… Мрак… В воздухе едва различима густая дымка. Никаких объектов, ни земли, ни неба не видно. Но внезапно, какая-то часть мира как будто материализовалась, тело отяготилось необходимостью дышать, каждый удар сердца кулаком лупит изнутри грудной клетки, надувая кровью все, даже самые мельчайшие кровеносные сосуды, тысячей игл, пронзающих тело. Воздух режет дыхательные пути неосязаемыми лезвиями в глубину — до самого хребта и рёбер, а врываясь в лёгкие — разрывает их с почти материальным треском, каждый импульс которого, отдаёт резкой горячей болью в основание черепа.
Несколько мучительных вздохов наполнили окружающее пространство тусклыми цветами, распространяющимися вдаль при каждом выдохе, которые происходят скорее не от движения мускулов груди, а из-за того, что окружающий вакуум высасывает содержимое лёгких наружу. Каждый вдох сопровождается невероятным усилием, как будто одновременно нечего вдыхать и что-то с чудовищной силой давит на тело, не давая расправить грудь. Лёгкие не забирают газ из окружающей среды, а синтезируют его прямо из тела, о существовании которого можно судить лишь по немыслимой боли, производимой каждой малейшей частичкой организма в процессе её незримой жизнедеятельности.
Внезапно боль отступила, но только для того, чтобы освободить место для нахлынувшей другой, не физической, ощущаемой не телом, но самой душой. Невероятная обида, злость на всё сущее и жажда мести самому себе практически полностью заглушили болевые ощущения, испытываемые только что.
Спустя ещё мгновение, которое, впрочем, показалось вечностью, не смотря на то, что невидимое тело успело сделать всего два вдоха, эти чувства тоже отступили на задний план, оставив только отчаяние, нежелание жить и одновременное чувство обязательства, чувство долга перед кем-то очень важным и переживания о нём же.
…О ком можно беспокоиться, когда сам подвергаешься такой пытке? Зачем о ком-то думать, если нужно думать о том, как это скорее прекратить…
Вот невероятный прилив силы хлынул внутрь груди, разошёлся по всему телу, до кончика каждого волоска, до каждого пальца. Но нет… Снова появилось то навязчивое, настырное чувство долга перед неизвестным, и отторгло энергию обратно во вне. Ещё одна волна силы заставила почувствовать весь мир вокруг себя, и не просто мир, а ВСЕГО ЛИШЬ мир у своих ног, она сделала его лишь небольшим скоплением песчинок, на которых стоят босые ноги. Все проблемы — войны, болезни, жизни… теперь не более чем какая то крупинка, которую даже не возможно отличить от остального песка под подошвой.
И снова это непонятное чувство как будто поставило гордое всемогущее существо на колени, одним мощным ударом словно столкнуло в пропасть и заставило рухнуть в пучину боли и отчаянья которые становятся всё более невыносимыми с каждым вдохом, но со следующим выдохом — предыдущие начинают казаться всё ничтожнее.
Всё остановилось.
Просто темнота. Снова.
— Эй, тебе плохо? — прозвучал взволнованный девичий голосок. — Приснилось что-то? — тёплая нежная ручка скользнула по мокрой от пота груди парня.
— Нет, всё в порядке. — решив, что это очередные шутки его товарищей, здоровяк обнял девушку и прижал её к себе, медленно играя пальцами в спутанных волосах.
— Тебя сначала в дрожь бросило, потом наоборот, как будто задыхаться начал, воздух вдыхал так, что грудь вверх-вниз ходуном ходила. Я уже думала за помощью бежать, но тебя отпустило так же резко, как и лихорадить начало. Даже полминуты не прошло, наверное. — описала происшедшее Лена.
— Спи. Я пойду, проветрюсь. — только и проскрежетал он в ответ своим металлическим шёпотом.
В темноте парень нащупал на полу небрежно брошенный комбинезон и, как только взял его в руки — подкладка начала выделять под ладонями сухой на ощупь гель. Одевшись, он оставил девушку в одиночестве. А когда распахивал вход палатки — лишь заметил во мраке её довольный взгляд.
Перед костром, с озабоченным видом его ждали длинноволосая и костлявый.
— Вот это шоу! — прохрипел последний. — Я такого не чувствовал со времён… Эм… Да с самых Хиросимы и Нагасаки! Боль, отчаянье… Целый шквал эмоций! А? — он ткнул локтем безымянного вставшего рядом. — Ну а если серьёзно, то мне это ни хрена не понравилось! Я уже подумал, что это месячные начинаются! По рассказам твоей сестрицы — самое оно — он указал кивком на девушку скрестившую руки под грудью.