Не мое дело
Шрифт:
Во взгляде старухи мелькнула то ли жадность, то ли практический расчет.
– Была должна за месяц, – быстро сообщила она. – Я-то думала, мне денег не видать. Но раз вы отдаете ее долги, я заберу. Да вы заходите.
Я прошел за ней по темному коридору, провонявшему кошками и тушеной капустой, и оказался в грязной, мрачной комнатенке, заставленной мебелью из бамбука.
– Значит, Нетта вам задолжала? – Я внимательно смотрел на старуху.
Чуть помедлив, она ответила:
– Вообще-то, нет. Она всегда платила вперед – что было, то было. Но если квартира освобождается,
– Понятно, – сказал я. – Как думаете, почему она сделала то, что сделала?
Посмотрев на меня, миссис Крокетт отвела взгляд.
– А мне почем знать? – сердито спросила она. – Я в ее дела не лезла. Знать ничего не знаю. – Губы ее сжались в тонкую линию. – Пропащая была. Не нужно было пущать ее в жильцы. Надо ж, в моем-то доме, и такое позорище.
– Когда это случилось?
– Позапрошлой ночью. Мистер Коул унюхал, что газом тянет, и тут же позвонил. Я к ней, а она, дуреха, не открывает. Ну я и поняла, что сталось. – Жесткие глаза сверкнули. – Так я огорчилась, хоть плачь. А мистер Коул вызвал полицию.
– Вы ее видели?
Миссис Крокетт отшатнулась:
– Кто? Я? Чтоб покойница ко мне во снах шастала? Ну уж нет. Мистер Коул ее опознал. Он у нас мужчина деликатный, да. Он же ее знал получше моего; чуть что услышит, так сразу в дверь высовывается.
– Ладно. – Я достал бумажник. – У вас есть ключ от ее квартиры?
– А что, если и так? – с подозрением спросила старуха. – Вам-то что за дело?
– Хочу его одолжить, – ответил я, выкладывая на стол фунтовые купюры. Миссис Крокетт следила за каждым моим движением. – Скажем, двадцать пять фунтов. Плюс десять фунтов за ключ.
– С чего бы? – Старуха быстро задышала, а глаза ее сверкнули ярче прежнего.
– Хочу осмотреть комнату, только и всего. Полагаю, там все как было… Ведь никто ничего не трогал?
– Как было, так и есть; полицейские сказали, чтоб никто не лазил. Хочут найти ее родню. Как по мне, так черта с два; никого не отыщут. Знать не знаю, что станет с вещичками. Хоть как, но надо же все убирать, чтоб квартирка не простаивала.
– У нее есть родственники?
– Никто о ней ничего не знает. – Миссис Крокетт шмыгнула носом. – А если полицейские кого и найдут, то попомните мое слово: родственнички у ней тоже окажутся пропащие.
– Дайте, пожалуйста, ключ, – попросил я, пододвигая стопку денег к старухе. Та, сомневаясь, качнула головой.
– Полиции это не понравится, – заметила она, глядя мимо меня.
– Вот десять фунтов, чтобы унять вашу совесть, – напомнил я. – Не хотите – как хотите.
Выдвинув ящик буфета, старуха достала ключ и положила его на стол.
– От вас, богатеев, честным людям одни неприятности, – заметила она.
– Внесу эту фразу в свой список афоризмов, – пообещал я, забрал ключ и подтолкнул деньги еще ближе к миссис Крокетт. Меня уже начинало от нее мутить.
Схватив купюры, старуха сунула их в карман передника.
– Только побыстрее верните ключ, – сказала она. – И ничего не выносите из квартиры.
Я кивнул и вышел.
Поднимаясь по ступеням, я остановился у первой квартиры.
Несмотря на открытые окна, в помещении стоял легкий, но отчетливый запах газа. Я окинул взглядом комнату, мне было грустно и слегка не по себе.
С моего последнего визита обстановка не сильно изменилась. Нетта переставила пару кресел, но новой мебели не было. Стены, как и прежде, были украшены фривольными разворотами из американских и французских журналов.
Однажды я спросил Нетту, зачем она повесила эти картинки. «Парням такое нравится, – объяснила она. – И они отвлекаются от меня. Если человек скучный, картинки его шокируют, и он больше сюда не приходит. Как видишь, у меня все продумано».
На каминной полке стояла коллекция фарфоровых статуэток – штук тридцать разных зверей. Некоторые подарил я. Я подошел посмотреть, на месте ли мои. Они никуда не делись. Я повертел в руках очаровательную фигурку Бэмби из диснеевского мультфильма. Вспомнил, как она нравилась Нетте. Она считала Бэмби жемчужиной своей коллекции. Наверное, не зря.
Вернув безделушку на место, я сунул руки в карманы и прошелся по комнате. Только сейчас до меня начало доходить, что Нетта мертва и я больше не увижу ее.
Не думал, что буду горевать по такому поводу. Оказалось, ошибался. А еще меня волновали обстоятельства ее смерти. Я не мог поверить, что Нетта покончила с собой.
Не такой она человек. До войны я работал криминальным репортером. Повидал сотни квартир, где жили самоубийцы. Там ощущалась особая атмосфера, а в комнате Нетты ее не было. Не знаю почему, но я просто не мог поверить, что здесь произошло самоубийство.
Я подошел к дубовому письменному столу и заглянул в выдвижной ящик. Пузырек чернил и пара карандашей, больше ничего. Я проверил ниши под столешницей. Когда мы с Неттой встречались, они были забиты письмами, счетами, прочими бумагами. Сейчас там ничего не было.
Я посмотрел в камин, ожидая увидеть там кучку пепла от сожженных бумаг. Но в камине было пусто. «Странно», – подумал я, сдвинул шляпу на затылок, снова взглянул на стол и нахмурился. Да, странно.
В коридоре раздался едва слышный звук, и я вздрогнул. Кто-то царапался в дверь.
– Впусти меня, милый, – шептал с той стороны Юлиус Коул. – Я тоже хочу посмотреть.
Поморщившись, я на цыпочках пересек комнату и оказался на кухне. Дверца маленькой духовки была приоткрыта. В дальнем углу лежала диванная подушка апельсинового цвета. Должно быть, Нетта положила ее под голову в духовку, чтобы не было жестко. Думать об этом было неприятно, так что я прошел в спальню.