(Не) мой профессор
Шрифт:
Странно, но мне стало легко на душе. Так легко, как не было уже очень давно...
Мысли улетели далеко - к новым обоям, к фантазиям о замене окна, о ремонте пола, о новой мебели... Нет, я не собираюсь на самом деле так далеко заходить, конечно, но помечтать об этом было приятно. И Грише бы наверняка понравилось...
34. Лера
Задвинув противень с пиццей в уже разогретый духовой шкаф, я недовольно покосилась на часы на приборной панели духовки. Андрей сказал, что встреча с его придурошными друзьями займет не больше двух часов, а в итоге его не было уже четвертый. Мне так-то по фигу, где шляется Жаров, но он сам умолял меня приготовить ужин. У него вообще нездоровый пунктик по поводу моей готовки. Особенно учитывая то, что я никогда не была хорошим кулинаром. Но ему до смешного нравится все - даже если пересолить борщ или разварить вареники. Андрей объясняет этот подозрительный факт тем, что он никогда не ел обычной домашней еды в постоянном режиме. Мать не готовила, а заказывала доставку из различных ресторанов, и холодильники в их особняке в центре города были забиты всякими деликатесами, разложенными по контейнерам с подписанным сроком годности. А вот куриный суп со звёздочками ему никто никогда не варил. Как и не кормил квадратной дрожжевой пиццей на весь противень. Это меня мама баловала ей практически каждый вечер, зная, что это моя любимая еда. Странно, я ведь никогда ей не помогала замешивать тесто. Мой максимум был - потереть сыр и нарезать колбасу с оливками. А, оказавшись одна на кухне, я смогла повторить ее рецепт с первого раза. Будто он въелся мне под кожу, пока я смотрела, как мамины руки ловко и будто сами по себе справляются с дрожжами и мукой. Скучаю ли я по матери? Мы не виделись уже больше недели. И даже не говорили. Все, на что меня хватило - это пара коротких смс. Одна про то, что не надо меня искать и со мной все хорошо. Вторая, что мне по фиг на универ, вообще думаю его бросить. И нет, я не поеду встречаться с бабушкой. Мне плевать, что она приехала. На всех них плевать. Около двух недель назад моя жизнь остановилась. Теперь я никого не хотела видеть. Ни о чем не хотела знать. Разговоры о будущем? Смешно! Я даже не была уверена, что жива в настоящем. Порой казалось, что я тогда на самом деле шагнула с крыши, и все, что происходило со мной сейчас - это не реальность. Это чистилище. В ад нас с Андреем не пустили. Мы слишком психи даже для этого. Мы как в фильмах застряли где-то между. Да, мы уже сдохли на самом деле, просто этого не осознаем. И скоро нашу замершую в безвременье квартиру сожрут лангольеры. Все это время я вообще не выходила из квартиры Андрея. Я добровольно заперлась в ней, забив на учебу и на социум, который бесил меня и до этого, а сейчас уже был ненавидим. Жаров заперся со мной, и ему это похоже было по кайфу. У нас оказалось много общего. Универ мы ненавидили
Щелчок дверного замка раздался в коридоре ровно через двадцать восемь минут после моего первого отправленного Андрею сообщения. Вскочила с дивана, чтобы проверить, как там пицца в духовке, пока Жаров, раздеваясь, грохотал в коридоре как настоящий медведь. Его умение быть настолько заметным всегда меня поражало. И вроде бы не неуклюживый, не толстый, а скорее даже наоборот - на худощавом юношеском торсе легко можно было заметить ребра, а мышцы на плечах и руках прорисовывались как в учебнике по анатомии. Но этот его тяжелый шаг, часто шумное дыхание и громкий голос... Андрей будто самим своим видом заявлял всему миру, что он тут. И он тут будет делать, что хочет, где хочет и когда хочет. И плевать, если это кому-то не нравится.
– Привет!
– крикнула ему из кухни- гостиной, доставая прихватками раскаленный противень.
– Привет, - Андрей замер на проходе в комнату. Оперся плечом о дверной косяк. Его темный взгляд уже привычно оценивающе проехался по моей фигуре, хотя смотреть там было совершенно не на что. Одежды у меня своей не было, кроме домашних вещей, в которых выбежала из дома пару недель назад. Но меня это не парило. Андрей выделил мне свои футболки, спортивные шорты и даже пару боксеров на замену единственным трусам. Все это висело на мне гребаным безразмерным мешком, превращая в несуразное бесполое существо, но Жаров все равно каждый раз сглатывал, если задерживал взгляд. Вот и сейчас его кадык дернулся, проехавшись по крепкой шее, и только потом Андрей наигранно беспечно улыбнулся и потряс пакетом в правой руке.
– Кореш с дютика подогнал, - пояснил и прошел в гостиную, - Бля, я голодный, пиздец, - сообщил, ставя на стол на пакет и выуживая из него огромную бутылку какого-то крепкого пойла и целый мешок с лаймом.
– Это что?
– я покосилась на бутылку, нарезая пиццу на ровные квадраты.
– Текила, детка, - Андрей поиграл бровями, улыбаясь, - И очень хорошая. Сегодня будем бухать.
– Эм, текила - не моя тема.
– Не моя темаaa,- передразнил, - А ты пробовала хоть раз, Лер?
– хмыкнул Жаров, подходя ко мне и воруя колбасу с одного из кусков пиццы, за что тут же отхватил по рукам, - Сто пудов нет. Ну или какое-нибудь говно разбадяженное из "Пятерочки". На это я демонстративно закатила глаза, потому что он достал напоминать мне, что я пролетарий, при любом удобном и не очень случае. Андрей заржал, правильно поняв мою мимику.
– Давай, Конева, не занудничай, - начал уговаривать, голосом ласкового кота, которому сметану в миску накладывают. Оперся локтями о стол, повернув голову и поглядывая на меня черными блестящими глазами, - И в мортал поиграем. Если я напьюсь, ты может даже выиграешь... Хотя...Нет, я столько не выпью...Ты ж вообще в играх мертвая!
– и заржал. Придурок... Запустила в него полотенцем. Увернулся, подмигивая.
– Ладно. Может коктейль мне какой-нибудь сделаешь? Я чистой пить не хочу... И я выиграю, понял?!
– Бля, ты ебанутая портить коктейлем пойло за десять косарей?! И, Лерка, ты проиграешь, даже если я в отключке валяться буду!
– тыкнул в мою сторону пальцем.
– Выиграю, только на одну мою рюмку твоих три!
– поставила условие, унося нарезанную пиццу на журнальный столик рядом с диваном.
– Ок, - тут же согласился Андрей. Его глаза подозрительно азартно сверкнули, - На что спорим?
– Станцуешь мне, - пожала плечами, говоря первое, что пришло в голову.
– Скорее ты мне, - хмыкнул он, включая плазму и плейстешн. Я в это время поскидывала все подушки с дивана, чтобы можно было устроиться на полу. Это были действия, уже доведенные до автоматизма. Каждый вечер мы проводили так. Развалившись на толстом ворсистом ковре, обложившись подушками и едой, и смотря сериал или играя в приставку. А потом я уходила в спальню, а Андрей оставался тут. Несколько раз мы напивались и даже, врубив акустическую систему на полную, устраивали танцы, пока соседи не грозились вызвать полицию. Но это ничего не меняло в наших типа дружеских отношениях. Все тоже самое, только разговоры глупее, пьяный смех громче и качающаяся комната вокруг. Я даже полюбила эти наши вечера.
– Ну что, до трех побед?
– Андрей, взяв джойстик, с размаху упал на одну из подушек, а потом подполз к дивану и облокотился на него спиной, устраиваясь полулежа.
– Давай, только сначала с тебя шесть стопок, с меня две, - я была настроена хотя бы не продуть вчистую.
– Хитрая сучка...- фыркнул Жаров и пропустил подушку, прилетевшую ему прямо в нос, - Эй, бля!
– откинул ее в сторону, - Лерчик, лайм нарежь и соль тащи.
– Ок, как? Кружками?
– направилась обратно к кухонному островку.
– На четвертинки можно...Кем играть будешь, Китаной?
– Нет, Скорпионом.
– Херово, мне нравится, как у нее сиськи прыгают, когда я ее мочу, - с искренним страданием протянул Жаров. А я пожалела, что на кухонном столе нет еще подушки, чтобы кинуть в этого придурка.
– Да пошел ты, - вяло отозвалась и поставила перед ним на журнальный столик солонку и нарезанный лайм. Жаров разлил текилу по стопкам. Насыпал соль себе на руку и, буровя меня темным вязким взглядом, криво улыбнулся, поднося пойло ко рту.
– За тебя, ебанутая принцеска, - слизнув соль, разом опрокинул в себя стопку, даже не поморщившись. После лениво потянулся за лаймом, снова смотря в упор мне в глаза, - Теперь ты, Лера. Давай уже быстрей накидаемся и начнем играть. И выиграю я.
***
Стрелки на больших настенных часах давно перевалили за полночь, текилы в уже второй по счету бутылке осталось меньше половины, а я все никак не могла выиграть хотя бы просто три раза, чем вызывала у пьяного Жарова настоящую истерику. Он запрокидывал голову от смеха, когда я пару раз в сердцах отшвыривала от себя джойстик. Катался по полу, держась за живот, когда орала матом на своего долбанного деревянного героя, не желающего нормально убивать. И наливал мне еще стопку, когда была близка к тому, чтобы от обиды расплакаться.
– Лерка, это бесполезно, - сказал Андрей после очередного моего проигрыша. Откинувшись затылком на диванное сидение, прикрыл локтевым сгибом лоб и из-под руки пьяно посмотрел на меня. Его четко очерченные губы медленно разъехались в похабной хмельной улыбке, - Все, я заебался уже играть. Сдавайся и танцуй.
– Пффф, сука...Налей мне еще,- заторможенно предложила, сидя рядом с ним на полу. Сквозь плотный туман алкоголя в голове вдруг осознала, что я не просто близко сидела к нему, а в процессе игры наши плечи стали касаться друг друга, будто больше и места в этой огромной комнате нет. И нервный жар, который гулял по телу, он не только от азарта и текилы, а от того, что я остро чувствовала чужое тепло. И запах. И... Покосилась на Андрея. У него щеки горели красным, пьяно сверкали глаза. Чуть отодвинулась. Он поджал губы и отвернулся.
– А не упадёшь?
– хрипло поинтересовался, потянувшись бутылкой.
– А не поднимешь?
– Ок, давай руку, - насыпал мне на кулачок соль, дал полную стопку. Вторую зажал в своей руке. И внезапно наклонился и широким языком слизнул соль с моего кулака. Быстро опрокинул рюмку и вперил в меня затуманенный взгляд. У меня сердце сначала остановилось, а потом сорвалось в бешеный скач. Кровь прилила к лицу, уши начали гореть. Воздух вдруг стал таким густым, что, казалось, заори я, а звук в нем просто потонет, так как не будет колебаний. На моей руке не осталось соли, но был влажный след от мужской слюны. Зачарованно смотря в глаза Андрею, лизнула это место и опрокинула текилу в себя. Горький вкус после такого количества выпитого уже не чувствовался, а вот ощущение от вкуса кожи, смешанного со слюной другого человека, пробило насквозь.
– Теперь танцуй, - севшим голосом произнёс Андрей. Его зрачки расширились настолько, что закрыли всю радужку. Кажется, он не моргал даже, пока я, покачнувшись, вставала с пола и неровной походкой шла в центр ковра. Дойдя, обернулась резко, крутанувшись на месте. Чуть не упала и рассмеялась, заливисто, почти до истерики. Потому что у Жарова, так и сидевшего на полу, было такое лицо, будто он кончит сейчас от одного моего вида. И это что-то неописуемое, когда кто-то так смотрит на тебя. Когда есть весь мир с одной стороны и ты - с другой. И ты лучше всего этого гребаного мира для кого-то! Даже такая! В мужской футболке, в шортах, которые тебе по колено, с неаккуратной кичкой на макушке, пьяная вдрызг, тупая, жалкая истеричная дура в висящих на жопе боксерах вместо нормальных трусов, черт возьми! Ты блять для него все равно самая охуенная! Внутри перевернулось что-то, потому что, смотря в черные пьяные глаза Андрея, я внезапно осознала, что ведь и он для меня... Нет, не лучший. Нет. Он полный придурок. Он больной. Я это осознаю. Но между миром и им, я выберу его. Даже приди ко мне сейчас Савицкий, приползи на коленях, я молча захлопну перед самым его носом дверь. Потому что с ним мне было плохо, а теперь стало хорошо. В этой квартире, с этим человеком. И мне плевать хороший Жаров или плохой. Это уже не имеет значения. Все люди дерьмо. И мы оба не исключение. Но у нас есть то, чего нет у других. Свой мирок. И я не пущу в него никого. И Андрея не выпущу из него тоже. Потому что он мне нужен. И я знала только один способ его не отпустить. Этот способ сейчас стелился чувственной пеленой в темных глазах Жарова, читался в его приоткрытых губах. Прорывался в том, как стала заметнее подниматься мужская грудная клетка при участившемся дыхании. А еще в том, как его левая рука будто случайно прикрыла напрягающийся пах, скрывая от меня стояк.
35. Лера
Внимание Андрея было такое густое и обволакивающее, что, несмотря на ударную дозу алкоголя в крови и полную уверенность в своей привлекательности в его глазах, я не могла заставить себя начать двигаться. Меня словно шелковой нитью связал его взгляд. Такой тонкой, что почти невидимой, но прочной как сотни канатов. В комнате повисла густая тишина. У молчавшего Андрея на каждом вдохе раздувались ноздри. Веки, тяжелея, чуть опустились. Он снова поправил ширинку домашних треников, уже почти не скрывая этого своего действия.
– Давай музыку что ли, - пробормотала я.
– Какую?
– тут же потянулся за телефоном.
– По фигу, ты же у нас выиграл, - пожала плечами в ответ. Жаров мазнул по мне задумчивым взглядом и снова уткнулся в дисплей телефона, выбирая.
–
– Стриптиз я не обещала, если что, - фыркнула, послушно нажимая на выключатель.
– А зря...- протянул Жаров, - Так, все! Давай на исходную. Ща... Снова, покачнувшись, встала перед ним посреди комнаты, неуклюже состроила реверанс. Андрей улыбнулся одними глазами на мое дурачество и, странно серьезный, врубил выбранный трек. Как только я услышала первые аккорды, я поняла, почему у него в этот момент было такое напряженное, словно высеченное лицо. Почему он так сверлил меня глазами в этот момент, ловя мельчайшую реакцию. Знакомые аккорды полились очень громко из подключенной к телефону аудиосистемы, залезали в уши, панически разгоняли сердце, басами бились в грудине и поджигали кровь. Почти как на концерте. На том самом концерте... Те самые песни, тот самый голос, под который он меня... С друзьями... Нет! С ресницы капнула нависшая слеза, дыхание сбилось. Замотала головой, чувствуя, как накатывает злость, паника, обида, все вместе, все... У Андрея был такой вид, будто он сейчас умрет вместе со мной. И это правильно! Потому что я прибью его! Он знает, что я удалила эти песни из всех плейлистов, потому что я не могу это слушать. Не могу!
– Выключи на хуй...- просипела , а потом заорала на него, - Выключи! Ты глухой?! Андрей отрицательно мотнул головой. Черные глаза влажно блестели, но подбородок упрямо выдвинулся вперед.
– Лера...- прошептал почти. Кажется, я его даже не слышала из-за ненавистных аккордов. Скорее читала по губам, - Блять, это уже не изменить. Это наше. Поняла? Всхлипнула. Отвернулась. Слезы градом лились. Пьяные и легкие. Вытерла мокрые щеки ладонью и снова посмотрела на него.
– Извиниться что ли хочешь?
– шмыгнула носом.
– Нет, - медленно ответил, буквально пожирая меня взглядом. Каким-то невероятно отчаянным. Таким отчаянным, что у меня внутри что-то тоже рвалось и тянулось в ответ. Мы никогда об этом не говорили. Вот. В первый раз. И это очень тяжело вслух говорить. А может и на хуй не надо.
– Типа прав был?
– всхипнула с обидой.
– Нет, - качнул головой, не отводя глаз.
– А что блять тогда? Издеваешься?!
– беспомощно крикнула.
– Давай по-другому. Все начисто. Это наши песни. Уже блять навсегда. Но чтобы и охуенно тоже было от них, давай?
– его голос хриплый и ломкий, с трудом пробивался сквозь тенор певца, который навечно теперь у меня ассоциировался с той вип коморкой в клубе, в которой Андрей зажал меня со своими дружками. Я закусила губу, судорожно дыша. Перед глазами замелькали картинки, которые я упорно гнала от себя все эти две недели. Сейчас они хлынули потоком, разбуженные мелодией. И чувства, испытанные тогда. Страх, отвращение, стыд. Это все было в этой музыке. Но Андрей прав. Он тоже был в ней. Неотъемлемой частью был того жуткого вечера... Я закрыла глаза. Сменился трек. Я помнила его... Он играл, глухо и отдаленно, как раз в тот момент, когда Жаров выгнал Кама с Реутовым из випки и пытался узнать, что же у меня с Савицким. А я глотала слоленые слезы вперемешку с соплями и просто хотела умереть...
тихо плачешь по ночам, просыпаешься в слезах
(я хочу тебя спасать, хо-хочу тебя спасать)
все заметки исписал, когда ты пришла во снах...
Музыка полилась по венам. Тело стало медленно отвечать, пропуская через забитые переживания снова через себя. Сама не заметила, как действительно начала танцевать, уплывая в какой-то горький, болезненный, но до одури чувственный транс. Распахнула глаза. Наткнулась на почти безумный взгляд Жарова. Он приоткрыл рот, подался ко мне корпусом, так и сидя на полу. Венах на его руках и шее вздулись, будто он из последних сил удерживал себя на месте. И эта боль, и эта власть.... Все смешалось во мне в какой-то невероятный коктейль. Плавно танцуя, я стала медленно приближаться к Жарову. Он запрокинул голову, пьяно смотря на меня. Губы зашевелились, повторяя слова песни.
тебе нравятся придурки, а мне нравится страдать, но
я боюсь в тебя влюбиться
влюбиться
влюбиться– Лерка...- просипел задушенно, когда медленно села на его бедра сверху, тут же ощутив через ткань промежностью каменный обжигающий стояк. Андрей крупно сглотнул, дёрнул кадыком, смотря сначала мне в глаза, а потом перетекая взглядом на мои губы. Наклонилась к его рту близко- близко. Так, что горячее дыхание, смешиваясь с моим, защекотало губы и осело привкусом его слюны на языке. Мы оба задышали шумно и часто. Мышцы всего тела напряглись. Андрей было дёрнулся, чтобы дотронуться до моих бедер, но я успела его остановить.
– Я хочу тебя связать, - зашептала сбивчиво ему в самые губы, загуляла взглядом по мужскому вытянувшемуся от неожиданности лицу, - Не хочу, чтобы меня трогал. Я сама.
– Бля, нет, не пойдет, не люблю такую хуйню, - прохрипел Андрей.
– Как хочешь, - и я попыталась встать, но Жаров, крепко сжав мое бедро, усадил на себя обратно. Его сильные пальцы больно впились мне в ногу, словно выжигая на ней клеймо. Легкая паника окатила липкой волной от одного ощущения, что он меня удерживает. Сердце истошно забилось о ребра.
– Пусти, - то ли просипела, то ли пропищала, и Андрей сразу убрал руку. Подался ко мне головой, боднул лбом мой лоб, шумно дыша.
– Обещаю, трогать не буду. Не уходи, ок?
– его вибрирующий низкий шепот отдавался прямо внизу живота. Проведя носом по моей щеке, Андрей демонстративно убрал руки за спину, вперил в меня пьяный, полный желания взгляд. Сначала посмотрел в глаза, потом снова уставился на губы. Нетерпеливо облизал свои.
– Если дотронешься, я встану и выброшусь с окна, - почти беззвучно пообещала я.
– Я знаю это, ебанутая, - так же тихо отозвался Андрей, почти касаясь губами моих губ, - И мне придется прыгать за тобой. А я сейчас хочу ебаться, а не умирать, так что...
– и чуть подался вперед, соединяя наши губы. В этот момент во мне будто щелкнуло что-то, переключаясь. В ушах зашумела кровь, реальность поплыла, делая четкими лишь физические ощущения. Его упругий язык, хозяйничающий у меня во рту. Сбитое жаркое дыхание перетекающее туда и обратно от одного к другому. Каменные от напряжения мышцы плеч и шеи Андрея, его упирающийся мне в промежность сквозь штаны стояк... Я чувствовала, как теку, насквозь пачкая трусы, и обнимала его все крепче, елозя бёдрами по его паху. Андрей кусался, толкал глубже мне в рот язык, сосал, оттягивал губы, но руки так и держал за спиной, хотя его шумное дыхание уже больше напоминало тихие нетерпеливые стоны. Когда стянула с него футболку, он задрожал, покрываясь мурашками. Кусая губы, сдавленно застонал, когда прошлась языком по соленой коже гладкой груди и чуть прикусила гладкий темный сосок. Повела губами мокрую дорожку ниже до самого пупка, каждой клеточкой ощущая, как Андрей весь подбирается в чувственном нетерпении. Положила ладонь на его пах, потрогала через ткань домашних штанов стоявший колом член. Посмотрела Андею в глаза, ведя рукой туда- сюда и чуть сжимая. У него был совершенно невменяемый взгляд в этот момент, рот приоткрыт, лицо горело неестественным румянцем. Он молча ждал, что я сделаю еще, и его заметно трясло. Когда резко встала, отпустив член, Жаров протестующе захрипел, а потом шумно выдохнул, увидев, что я не ухожу, а всего лишь раздеваюсь. Он так смотрел на меня в этот момент. Будто готов сожрать, и это меня пьянило сильнее любой текилы. Полностью избавившись от одежды, снова села на него сверху. Андрей, так и держа руки за спиной, подался корпусом навстречу, жадно поцеловал в губы, облизал шею, наклонился и присосался к моей груди. Обняла его темноволосую голову, прижимая к себе ближе и прикрыв глаза. Ловила приятные чувственные ощущения, тонкими иглами улетающие прямо в горячую сердцевину между ног. Там уже все инстинктивно сжималось в ожидании члена. И было немного страшно. Ведь у меня еще никогда не было нормального секса. А тот раз, когда Андрей резко вошел в меня, порвав плеву, мне мягко говоря совсем не понравился. Помню, чувство, будто тебе письку полоснули изнутри ножом. И запах крови. Сейчас не хотелось так. Царапнула ноготками живот Андрея, потянула вниз резинку штанов сразу вместе с трусами. Он тут же выпустил изо рта мой сосок и откинулся спиной на диван. Уставился хмельным взглядом под тяжелыми веками. Облизал свои мокрые губы.
– Лерка...- прохрипел, когда я спустила его штаны с трусами до середины бедер, и в живот Андрею ударился его же каменный член. Уставилась на него, подвиснув... Красивый... Сглотнула вязкую слюну.
– Принцеска, дай выебу тебя, я нежно...кончишь...- шептал сбивчиво Андрей, прося разрешения трогать меня. Только отрицательно качнула головой и протянула руку, чтобы обхватить член. Андрей застонал сквозь зубы и откинулся головой назад, когда начала ему дрочить.
На красной пульсирующей головке мгновенно появились капельки прозрачной жидкости. Чувствовала рукой, как у него бешено бежит кровь по вздувшимся венам, как плоть каменеет все больше, дрожа. И меня тоже пробирало этой чувственной дрожью, которая словно перетекала через руку от Андрея ко мне. В каком-то бордовом густом трансе привстала и, придерживая член рукой, медленно на него опустилась.
– Блять... Ебать...- просипел Андрей. А из меня только жалобный стон вырвался, похожий на хныканье. Слишком острые ощущения. Между ног горячо запекло. Непривычное чувство натяжения срывало крышу. Это точно толще указки... Я будто уселась на кол. Бедра, промежность... Все онемело. Обняла Андрея за шею, поцеловала в губы сама, беспорядочно сплетая наши языки, и задвигалась медленно на нем. Сначала совсем неуклюже, но потом нужный ритм и угол пришел. И я, уже не стесняясь, стала громко стонать, виляя задницей и задевая нужные сладкие точки внутри.
– Сука... Блять... Да...Охуенная пизда... Лерка, ты просто охуенная...- Андрей не затыкался вообще, бормоча маты и пошлости как в бреду, - Бля, дай я тебя сам... Лерка, бля... пиздец, я так рано кончу... Блять, ты сука... Он весь взмок, покрывшись испариной. Его тело горячо парило, бедра были мокрыми не только пота, но и от моих соков, выделяющихся как-то уж слишком щедро. Скользкие влажные шлепки раздавались все быстрее и громче. Сжала зубы, увеличивая темп и чувствуя, что подступает. Вцепилась в плечи Андрею мертвой хваткой, уставилась в его затуманенные глаза. Он, рвано дыша, тоже смотрел на меня.
– Бля, я чувствую, как у тебя пизденка сжимается, - прохрипел, - Бля, да, давай... давай.... Заскулила в ответ и крупно содрогнулась, выгибаясь от первой мощной оргазменной волны. Твою мать... Слезы ручьем потекли, меня затрясло. Я реально реветь начала от кайфа. Будто прорвало что-то, что долго назревало. И уже не сопротивлялась совершенно, когда Андрей, зарычав как зверь, опрокинул меня спиной на ковер и начал жестко вдалбливаться, устроившись сверху. Только ноги, согнув в коленях, повыше задрала, чтобы ему было удобней. Оргазм так и катался по обмякшему телу волнами, продлеваясь из -за бешеных толчков Жарова во мне. Глаза закатывались. Блять... Минуты не прошло, как он уже кончал мне на живот, додрачивая член, а затем рухнул рядом на ковер как подкошенный. Повернула к нему голову, лениво поцеловались, облизывая друг друга языками. Как животные... Мы наверно и есть два примитивных животных, но похоже именно поэтому у меня сейчас было самое яркое сексуальное переживание в жизни. И да, никакие игры Савицкого рядом не стояли с простым активным трахом. Больной ублюдок... Думая так, повернулась на бок и, закинув на Андрея ногу, крепко прижалась к нему. Тело ощущалось расплавленным, а между ног зудело и было очень липко и мокро. И, кажется, я хотела еще... Погладила влажную грудь Андрея, которая до сих пор часто вздымалась, поцеловала его в плечо. От мыслей, что хочется попробовать, чтобы он трахнул меня на четвереньках, из меня по ощущениям вытекла новая порция выделений...И смутилась, и возбудилась еще сильнее от этого. Приподнявшись поцеловала в шею Жарова, гладя его живот. Все ниже... Боже, мне теперь так хотелось, чтобы он все сделал сам, вертел меня как хочет, а сказать это вслух вдруг что-то мешало. Я поймала себя на том, что мне внезапно стало важно, в каком он свете меня видит, что думает. До смешного... Всего лишь один оргазм, и мне уже не плевать на него. Я реально ненормальная...Созависимая идиотка... Андрей поцеловав меня в макушку, намотал на палец мои волосы и посмотрел дурным ленивым взглядом.
– Ты ведь понимаешь, что никогда не сможешь теперь от меня уйти, - вкрадчиво поинтересовался.
– Мхм, - отозвалась рассеянно, обводя пальчиком его пупок и косясь на наполовину опавший член.
– Что я убью тебя на хуй, Лер...
– продолжил тихо Андрей.
– Я знаю, Жаров, - вздохнула я.
– И тебя устраивает?
– Да.
– Я хочу, чтобы ты бросила учебу или перевелась на заочку, не знаю, по хуй. Лишь бы этого еблана Савицкого даже в километре рядом не было, ты поняла? Если узнаю, что опять пошла к нему, зарою в лесу обоих. Лерка...- Андрей сел, перехватывая мою руку и не давая дотронуться мне до его члена. Внимательно посмотрел в глаза, подчеркивая, что он ни хрена не шутит. Непроизвольно сглотнула, ежась. По спине мерзкий холодок побежал от мысли, что я сейчас смотрю в глаза своему возможному убийце. Не прямо сейчас, но когда -нибудь его демоны могут сожрать меня. Нет, я все это прекрасно понимала итак, но слышать вслух и одновременно осозновать - все-таки немного другое.
– И кем же я буду? Без образования...
– Давай поженимся, Лер. Будешь моей женой. Деньги у нас будут всегда. Так и быть, помирюсь с отцом, устроюсь в его ебучую фирму, как он давно хотел. Как тебе, а?
– Ты больной?
– я рассмеялась от неожиданности.
– Как и ты, - Жаров расплылся в нахальной улыбке, - Но ты наконец моя. И ни одна тварь это не изменит. Я любого закопаю. Я слишком долго этого ждал.
36. Люда
– ...Ещё кисточку мне купи, я этой батарею красила, испортила...
– я закусила губу, подпирая плечом входную дверь и слушая раздражённые Гришины вздохи в трубке.
– Точно всё, Люд?! Я не хочу потом ещё раз бегать в магазин...
– А на ужин что приготовить?
– я подтёрла тряпочкой проступивший клей на стыке обоев.
– Ну сама думай, чтоб побыстрее...
– Гриша ворчливо выругался.
– Я и так заебался уже что-то...
– Лентяй!
– улыбнулась в микрофон.
– Тогда курицу купи! Или лучше рыбу...
– Люд!
– Гриша повысил голос, и в нём проступила злая хрипотца.
– А давай я сегодня пельменей куплю, а?!
Растерялась немного...
– Зачем купишь? Я сама могу налепить...
– Тьфу на тебя!
– Гриша снова выругался, на этот раз цветисто и громко.
– Ты их лепить до полвторого ночи будешь! А ты ещё хотела доклеить коридор... Короче, я заебался! Куплю пельмени, ясно?
Шмыгнула носом.
– Ясно... Я думала, тебе нравится, как я готовлю...
Снова шумный раздражённый выдох в трубке...