(Не) моя малышка
Шрифт:
– Тогда пройдем в мой кабинет. Нам всем есть о чем поговорить, – мужчина посторонился, освобождая проход. – Надежда Аркадьевна, проследите пока за малышкой? Ей, надеюсь, ты доверяешь? Дмитрий тоже присмотрит, – последние два предложения он шепнул уже мне в ухо, обдавая горячим дыханием.
Тут же снова в памяти всплыли его объятия, но я прошла вперед. Сейчас не время для моих расшалившихся чувств. В кабинете нас уже ждала Рая. Эффектная, накрашенная, нога на ноге, глаз не отвести. Я же присела на стул, как можно подальше от сестры.
– Я подумал и решил, что Рае не помешает пожить в этом доме рядом со своей дочерью, – проговорил он,
– Что?! – вскочила я на ноги, не понимая, не принимая его решение.
Глава 24
Глава 24
Не сестра, а пиявка настоящая
Пиявки, говорят, хорошо лечат,
всю дурь и болезнь высасывают на раз.
Но нам попалась исключительная пиявка:
все беды от неё…
Слова автора.
Анна
Бум! Словно меня ударили огромным молотом или кувалдой. Я едва ли удержалась на ногах, словно пол подо мной ходил ходуном. Никак не ожидала такой подставы от Соболева. Все силы разом покинули меня от такого его поступка. Сделала шаг назад и ухватилась за спинку стула. Зачем обещать, если не собираешься выполнять своё слово или не получается сдержать обещание? Не проще ли сказать всю правду с самого начала, какая бы горькая она была? Или он с самого начала затеял двойную игру?
Почему он так решил? Только вчера он обещал мне, что никто не отнимет у меня малышку, а что же сегодня? Неужели наш поцелуй переменил его слова? Он испугался? Но чего? Подумаешь, нас немного потянуло друг к другу. Я же не собиралась требовать у него любви до гроба и настоящей семьи, как и всего остального прилагающего к ней.
– Но как? Ты же говорил, что… Ты же обещал мне… – мой голос становился всё тише и тише, срываясь.
Соболев не смотрел мне в глаза, хоть я его и прожигала взглядом. Игнорировал или же ему не хватило сил взглянуть на меня, зная свою неправоту? А вот Рая была весьма довольна тем, что разворачивалось на её глазах. Она широко улыбалась, нагло поглядывая на меня и наблюдая за Климом. Моя сестра уже праздновала свою победу.
– Я так решил, Анна. И это не обсуждается, как и не стоит препятствовать сближению матери и дочери, – были его слова, когда я уже одной ногой была в коридоре.
Я не могла оставаться там. Мне словно не хватало воздуха, словно я находилась не там, не в том месте. Ощущение было такое, будто теперь третьей лишней считают меня, но прямо в глаза сказать бояться. Вот и делают такие подлянки, чтобы я сама добровольно ушла.
Я вихрем ворвалась на кухню, но дверь закрывала уже медленно. Не хотелось напугать никого. Лера болтала что-то на своём, играя слюной и выпуская пузыри. Домработница показывала ей игрушки, а наша малышка размахивала руками, пытаясь до них дотянуться. Росла она не по дням, а по часам, будто в сказке. Только вот реальность оказалась слишком сурова.
– Что-то случилось? – Надежда Аркадьевна внимательно посмотрела на меня, отвлекаясь от девочки.
Временами мне казалось, что она переживала за меня и за Лерочку всей душой, будто мы ей дочь и внучка, хотя знакомы от силы неделю. Покачала головой, стараясь придать лицу выражение попроще, как и выдать улыбку, чтобы не волновать женщину.
– Теперь за Леру отвечает её родная мать, – я погладила малышку по щеке, будто прощалась с ней, и ушла к себе, сдерживая слезы.
И с того дня моя жизнь перевернулась, поблекла, потеряв все краски жизни. Я словно очутилась в черно-белом фильме.
Сейчас я очень сильно жалела, что согласилась на предложение Клима тогда. Но того требовали обстоятельства. Я почти осталась без средств к существованию, а для малышки нужно было питание и памперсы, да и не только. Скорее всего, даже зная, что Рая со временем объявится, я бы пошла на такой шаг. Благополучие и будущее Валерии было важнее всего. Теперь мужчина, видимо, передумал насчет создания семьи для Валерии, даже фиктивной, но только со мной. Родная мать девочки очень хорошо бы подошла на эту роль. Да и проблем с документами и бумажной волокитой будет меньше, чем со мной. Только я вот была готова идти до конца ради маленькой девочки, которая улыбалась, стоило ей увидеть меня…
– А у тебя тут ничего, – услышала я голос сестры, когда сидела в одиночестве в своей комнате, задумавшись и не реагируя на посторонние шумы.
Теперь за Лерой приглядывала её родная мать, а я была так, словно приложением рядом. Поэтому я часто закрылась в комнате, что мне выделил Клим, когда мы переехали в его дом, и подыскивала себе работу. Не сегодня-завтра мне придется вернуться к себе в коммунальную квартиру, возможно, и в свою старую школу. Учителей всегда не хватало и мне хотелось верить, что моё место будет не занято. Нет, я нисколько об этом не жалела. Хоть сегодня уехала бы из этого дома, даже не попрощавшись, но подписанный мной договор требовал с меня проживать с Соболевым под одной крышей. Лишь одно огорчало меня до глубины души: что Валерию мне никто не даст забрать с собой. Её дом теперь здесь в любом случае. И при хороших обстоятельствах, мне могли дать видеться с ней без препятствий в любое время, если это не причиняло неудобств самой девочке. Не этого я желала себе, совсем не этого. Даже от самой мысли расстаться с ней я готова была драться до конца. Только вот против денег и власти Соболева у меня вряд ли были бы шансы…
– Тебя стучаться не учили? – мне не понравилась бесцеремонность Раи. Была бы моя воля, вытолкала бы за дверь. – Ты разве сейчас не должна гулять с Лерой? Ей нужны прогулки на свежем воздухе.
– С ней няня возиться. Буду я ещё утруждать себя прогулками. Зачем тогда вообще нужна эта Виктория? Пусть отрабатывает свои деньги, – как ни в чем не бывало ответила она, продолжая изучать мою комнату. – А моя поменьше, чем твоя. И вид из окна скучный. За какие такие заслуги тебе такие хоромы? Я родила этого ребенка, я решила оставить её, я её родная мать, а ты просто тетя.
В ответ я промолчала, но на конце языка так и стояли слова. А ничего что родная мать бросила своего ребёнка? Ни разу не поинтересовалась ей. Я продолжила следить за перемещением Раи, скрестив руки на груди. Она чуть ли не щупала всё, что было в комнате. Оценивала? И под конец она дошла до шкафа, раскрывая дверца настежь.
– Вот чёрт! – выругалась моя сестра, выхватывая то одно, то другое платье. – Это же из последней коллекции. Но откуда? – она бы так смотрела на достижения своей дочери, а не на блестящую ткань.