Не может быть мёртв
Шрифт:
— Люди частенько сравнивали его с Джимми Ридом, — размышлял вслух Камерон. — А по мне он был не в пример лучше. Ни единого намёка на всяких там «товарищей» и всю эту дребедень.
— Но похоже, вся их идея в конечном счёте пошла прахом, не так ли? — добавил Фокс, испытывая облегчение оттого, что он перестал быть центром внимания. — Я имею в виду национализм.
— Странные были времена, — задумчиво произнёс Митч, — столько злобы в людях скопилось. Всё переворачивалось с ног на голову. — Он плеснул себе ещё виски из почти опустевшей бутылки. — Я-то всегда был за лейбористов, но помнится, твоя мама их на дух не переносила. Они и правда не брезговали проводить агитацию прямо где-нибудь у выхода с фолк-концертов.
— И у кинотеатра, когда там показывали «Храброе сердце» [15] , — добавил Камерон.
— Наш Малькольм никогда особенно не интересовался политикой, — заметил Митч Фокс. — Может, просто не хотел высовывать нос почём зря… По крайней мере дальше своих учебников…
Фокс не сводил глаз со стакана виски в руке отца.
— Может, всё-таки плеснуть чуток водички? — спросил он.
— К чёртовой бабушке твой чуток.
<15
«Храброе сердце»(англ. «Braveheart») — американский фильм 1995 года с Мэлом Гибсоном в главной роли, рассказывающий о борьбе Шотландии в XIII веке за независимость против английского господства.
Найти «Нью-Клаб» оказалось не так-то просто. То здание, которое Фокс всегда принимал за клуб, принадлежало отелю «Ройал Оверсис Лиг». Девушка за конторкой посоветовала ему выйти на улицу и пройти немного дальше по Принсес-стрит. С наступлением сумерек поднялся резкий пронизывающий ветер. Недавно на улице проложили трамвайные пути, но подрядчики и местные власти никак не могли договориться по поводу оплаты, и трамваи до сих пор не ходили. Рабочий день недавно закончился, и на автобусных остановках выстраивались огромные очереди; люди штурмовали двери автобусов в нетерпении поскорее добраться домой. К несчастью для Фокса, лишь у немногих магазинчиков на Принсес-стрит были номера. Он искал номер восемьдесят шесть, но снова его проглядел, и ему пришлось начать поиск заново. В конце концов, он заметил рядом с банкоматом лакированную деревянную дверь без каких-либо опознавательных знаков. Над дверью было крохотное окошечко, и он не без труда разобрал выгравированную на нём надпись. Фокс позвонил в звонок и спустя некоторое время был допущен внутрь.
Фокс ожидал увидеть тесные, душные комнатки в георгианском стиле, но внутреннее убранство поразило его просторностью и современностью. Швейцар в ливрее доложил ему, что его уже ждут, и они поднялись на один лестничный пролёт. Вокруг расхаживали несколько престарелых джентльменов, а иные, сидя в креслах, прятались за развёрнутыми газетами. Фокс думал, что встреча состоится в какой-нибудь комнате для отдыха или баре, но попал в хорошо оборудованный зал для переговоров. Чарльз Мангольд восседал за огромным круглым столом, перед ним стоял графин с водой.
— Спасибо, Эдди, — кивнул он швейцару. Тот поклонился и оставил их наедине. Мангольд поднялся из-за стола и пожал руку Фоксу.
— Чарльз Мангольд, — представился он. — Инспектор Фокс, если я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь.
— Не возражаете, если я взгляну на ваши документы?
Фокс вытащил из кармана бумажник с удостоверением.
— В наше время никому нельзя верить на слово, как это ни печально. — Мангольд вернул ему бумажник и жестом пригласил его сесть. — Мне следовало попросить Эдди принести нам выпить…
— Не стоит беспокоиться, сэр. Меня вполне устроит стакан воды.
Пока Мангольд разливал воду по стаканам, Фокс воспользовался моментом, чтобы рассмотреть его. Высокий, статный мужчина, немного полноватый, на вид лет шестидесяти с небольшим, лысоватый и в очках. Тёмно-серый костюм-тройка, бледно-жёлтая рубашка с галстуком в диагональные синие и тёмно-бордовые полоски, золотые запонки. Его самоуверенность граничила с напыщенностью. Или, точнее сказать, с врождённым ощущением превосходства.
— Вы здесь раньше бывали?
— Нет, никогда.
— Почти все подобные заведения уже давным-давно закрыты, но этому каким-то чудом удаётся удерживаться на плаву. — Он сделал глоток воды из стакана. — Заранее приношу извинения, что не смогу уделить вам достаточно времени, инспектор. Моя секретарша наверняка уже предупредила вас…
— … Что в шесть тридцать у вас уже назначена следующая встреча.
— Да, — подтвердил Мангольд и посмотрел на часы.
— Вам известно о том, что Алан Картер мёртв, мистер Мангольд?
На какой-то момент адвокат застыл.
— Мёртв?
— Вчера вечером он приставил себе револьвер к виску и застрелился.
— Боже правый. — Мангольд уставился на стену, обшитую дубовыми панелями.
— Как вы с ним познакомились?
— Он выполнял для меня одно задание.
— По делу Фрэнсиса Вернала?
— Да.
— Вы давно знали Алана Картера?
— Сказать по правде, мы были едва знакомы. — Мангольд замолчал, обдумывая свои следующие слова. Фокс терпеливо выжидал, потягивая воду. — Не так давно в «Скотсмен» [16] вышел краткий биографический очерк — основной акцент был сделан на его нынешних успехах в предпринимательской деятельности. Но там также говорилось о том, что он бывший полицейский и что он сыграл определённую роль в том расследовании.
16
«Скотсмен»(англ. «Scotsman») — ежедневная газета консервативного направления, издающаяся в Эдинбурге.
— Вы имеете в виду расследование по делу Фрэнсиса Вернала?
Мангольд кивнул.
— Правда, назвать это расследованием было сложно. Все почему-то придерживались версии о самоубийстве. Никто даже не стал вникать в причины аварии со смертельным исходом.
Что означало, что причины аварии так и остались невыясненными.
— Немного странно, — заметил Фокс.
— Да, странно, — согласился Мангольд.
— Вы полагаете, кому-то было на руку замять это дело?
— Дело в том, что именно до этого я и пытался докопаться, инспектор.
— Спустя четверть века? Почему вы так долго ждали?
Мангольд немного склонил голову, будто соглашаясь со справедливостью замечания.
— Имоджен очень больна, — сказал он.
— Вдова Вернала?
— Полгода, от силы год — это всё, что ей осталось. И я почти не сомневаюсь, что с её уходом газетчики снова примутся ворошить старые сплетни.
— Например, о том, что это якобы она довела мужа до самоубийства?