Не надо, дядя Андрей!
Шрифт:
— Лиза… — хриплю.
— Андрей… — она подходит ко мне, становится на колени у кровати и вдруг кладет голову на мою руку. Прижимает мою ладонь к своей щеке и я чувствую что-то мокрое. — Я так скучала.
Меня буквально парализует от ее этой невозможной, нереальной, запредельной нежности. Прощения через боль.
Откуда она такая на мою голову?
Бывают ли еще такие же дуры в мире или мне достался единственный экземпляр чистого ангела?
— Что ты тут делаешь? — глупее вопроса
— Я больше не могу без тебя… — шепчет она, едва задевая мою кожу губами. — Я пыталась, но больше не могу. Прости. Накажи. Убей. Только не прогоняй.
Господи, ну вот и за что мне эта идиотка?
За все сотворенное мной в жизни мне полагается тварь Алина, а не это чудесное создание.
Хватит. Хватит терзать моего ангела.
Я уже прошел половину пути по аду. Осталась вторая половина. Ни за что не буду возвращаться, чтобы забрать ее с собой.
Она должна иметь нормальную жизнь.
— А мне какое дело? — я выдергиваю у нее руку. — С чего ты решила, что твои проблемы мне интересны?
— Андрей, прошу… — слезы льются по ее лицу потоком, она их не вытирает. Сидит на коленях и смотрит на меня чистыми глазами. — Оставь меня себе. Что угодно буду делать, в любые дырки, в любых позах. Хочешь — отдай друзьям. Только не гони.
— Ты ебанулась, девочка? — Я нахожу в себе силы сесть прямо. Три розовые шлюхи с интересом смотрят спектакль. — Тут элитные шалавы с идеальной подготовкой. Совать в тебя хер, все равно что совать его в замороженную курицу. Кстати, курицы у нас тоже есть. Так что иди домой, покупай себе платица и хорошо учись. А дядюшка тебе деньжат подкинет, если мало.
Бля, вот кстати надо бы один из зарубежных счетов перевести на Лизку, пока не раскопали. Это я молодец, что вспомнил.
— Андрей… — она наклоняется и я теряю из виду ее глаза. Словно отнимают маску с кислородом, нечем дышать. Посмотри на меня, Лизонька! — Андрей, я же люблю тебя!
Черт, как больно-то, пиздец.
Какая смелая и сильная девочка у меня. Отважная, гордая, но покорная. Так тянет согласиться на все и утянуть ее с собой. Прожить остаток жизни коротко, но ярко.
Но я не буду последним человеком среди монстров, если не скажу ей:
— Да кого интересует, что ты там любишь? Кто ты вообще такая? Хочешь продать пизду подороже, ищи дураков в другом месте.
— Нет… — она мотает головой и снова ловит мою ладонь, покрывая ее поцелуями. — Я тебе не верю. Ты… даже в начале не так ко мне относился.
— Во что ты не веришь?! — Начинаю беситься я. Как же тяжело и самому отталкивать, и ее убеждать! — Что ты обычная дырка без претензий? Да, я с тобой поиграл, пока была свеженькой, но больше мне неинтересно.
Я ловлю любопытный взгляд одной из розовеньких и киваю ей.
Она с готовностью выгибает спину и по-кошачьи ползет ко мне по постели.
Маню ее к себе, сжимаю розовые волосы в кулаке и надеваю ее ртом на свой член.
Она тут же расслабляет горло и берет его до самых яиц, а я поддаю еще снизу. С удовольствием шиплю, хотя не чувствую ничего, будто парализованный:
— Вот смотри, как это делают умелые девочки? А ты что?
Вторая розовенькая не заставляет себя ждать. Она добирается до моего лица, и я помогаю ей перекинуть ногу через мою грудь и приближаю к себе за зад. Широким языком провожу между раздвинутых ног и слышу, как охает Лиза.
И отпускает мою ладонь, мокрую от ее слез.
Я лижу еще раз и еще, и еще, языком тереблю клитор напряженно стонущей розовенькой близняшки, пока не чувствую, как в сердце возвращается острая боль.
Которая отступила, а я и сам не заметил когда.
Спихиваю шлюху на пол и смотрю на аккуратно притворенную дверь, а потом забиваю вкус блядской пизды, слизывая слезы со своей руки.
Горькие, соленые.
ЛИЗА
Я придумала себе надежду, и она чуть не убила меня.
Но теперь-то все будет иначе.
Как только я решила, что Андрей больше не стоит ни моих слез, ни моей любви, и надо жить дальше, сразу вернулись и силы.
Раньше я думала, что должна просто пережить расставание. Пусть месяц. Пусть год. Даже пять лет. Но это не навсегда.
И пошла я к нему только потому, что надеялась вымолить сокращение этого срока.
Теперь я поняла, что сама нафантазировала себе это «не навсегда».
Чтобы выжить. Но теперь чтобы выжить, надо было понять, что Андрея больше не будет.
Вообще никогда.
Будет банковский счет, документы, которые прислал нотариус, в которых стоят подписи его острым ломким почерком.
Будут воспоминание о самой сильной боли, самом сильном страхе и самом огромном блаженстве.
Но его не будет.
Будет квартира, в которой я сделала ремонт, когда пришли документы на перевод счета на Мальте на мое имя. Чудовищные деньги, которые там хранились, теперь были мои. Я могла бы купить себе новую квартиру, но я сделала ремонт в старой, попрощавшись с мамой и отчимом. Впрочем, я ездила на могилу каждую неделю. Сидела там, рассказывала маме о своей жизни и все больше привыкала быть нормальной.
Мне больше не нужна была Машка, чтобы просыпаться по утрам и ходить на лекции.
Я нашла в себе силы стать нормальной. Снова нормальной.
Как будто проснулась. Как будто после аварии меня поместили в лечебницу, держали на лекарствах, а потом начали снижать дозу. А Андрей…
Ну, мало ли что чудится на тяжелых препаратах.
Так я придумала себе считать. Постаравшись забыть, что случилось в тот день в его доме.
Равнодушный взгляд, брезгливые слова. Его явное удовольствие от губ той женшины на его члене. И то, как он присосался к другой между ног… меня чуть не вывернуло.