Не надо, дядя Андрей!
Шрифт:
И он дал мне это!
Когда последние удары члена в мое тело стали совсем глубокими и не в ритм, а дыхание Андрея сорвалось, он резко воткнул в мой анус два пальца — без растяжики и подготовки, через сопротивление и знакомую саднящую боль, и я кончила, дергаясь на нем так, что ему пришлось придержать меня, чтобы не соскочила с члена.
— Сука… моя любимая… — выдохнул он следом, тоже не сдержавшись и выплеснувшись внутрь чередой коротких выстрелов.
Медленно стянул мое тело с себя, поддерживая под живот, дернул несколько
Тем страшнее было то, что произошло следом.
Андрей привел себя в порядок, помог мне встать и подняв в хлам разбитый телефон, не глядя на меня сказал:
— Собирай свои вещи. Все. У тебя полчаса.
Я остолбенела.
Язык прилип к небу.
В каком смысле «вещи»? В каком смысле «все»?
Хотела броситься следом, но он уже скрылся в спальне и запер за собой дверь. Как я ни стучала, он не открывал.
И я отправилась в свою комнату, не осмеливаясь больше возражать.
Андрей появился ровно через тридцать минут. Я на всякий случай переоделась в шорты и футболку и упаковала все, что у меня было в чемодан и спортивную сумку
Он подхватил и то, и другое, и молча понес вниз по лестнице.
Положил в багажник «Гелика», открыл мне дверь переднего пассажирского места и кивнул.
Я залезла туда и пристегнулась дрожащими руками.
Так же молча мы выехали из поселка и понеслись к городу.
То, что дрожало всю ночь внутри, снова проснулось и билось пойманной птицей в горле, не давая выдавить ни слова.
Андрей смотрел перед собой, молча, даже ни разу не оглянувшись на меня.
— Дядя Андрей… — просипела я, уже узнавая районы, по которым мы ехали. — Не надо…
Но он высадил меня у родного подъезда, подхватил багаж и понес наверх, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Квартира дохнула спертым воздухом и тревожным ароматом валокордина.
Андрей уронил сумки прямо в коридоре и вложил ключи и банковскую карту с моим именем мне в ладонь.
— Что…
— Вот деньги. Вот ключи. Квартира будет переоформлена на тебя, как только я приму наследство. Тебе скоро в институт, отсюда ездить ближе.
— Что происходит?.. — Я уже понимала, и слезы мои лились из глаз сами, но хотела услышать от него.
— Живи, Лиза, — как-то неожиданно мягко сказал Андрей и коснулся губами моего лба. — Живи. Будут проблемы, звони.
Я рванулась к нему, попыталась вцепиться в руку, но он вывернулся и ссыпался вниз по лестнице, не давая мне ни единого шанса узнать.
Узнать, за что?!
Всю ночь я выла в этой квартире, пахнущей моей мамой. Моим горем. И моим безоблачным счастьем, оставшимся в прошлой жизни всего-то… всего-то… всего-то…
Я смотрела на дату на телефоне и даже такая тупая овца как я понимала.
Всего-то сорок дней назад.
Тридцать девятая ночь в мире без мамы была слишком темной, чтобы провести ее одной.
Совсем одной, даже без Андрея, без боли от него, без его жадности, нежности, жестокости, непредсказуемости. Без чужого мне «дяди», который пришел однажды забрать мой мир себе и подарить мне новый.
Всего-то сорок дней.
Я выла в белый потолок как волчицы воют на луну.
Кто-то уже стучал по батарее и что-то кричал, но мне было все равно.
Душная ночь собиралась складками вокруг моей шеи и давила, давила тяжелым пыльным своим бархатом, заставляя задыхаться.
Всю ночь я набирала номер Андрея. Нажимала кнопки, шепча цифру за цифрой, не доверяя автодозвону. Но его телефон откликался только долгими гудками, которые срывались в пропасть холодного механического голоса: «Абонент не отвечает».
Мне казалось, что ночь эта длится уже несколько лет. Что все эти годы я так и сижу на полу в коридоре рядом с чемоданом и сумкой, вою в потолок и набираю, набираю номер, который уже ненавижу.
Как он мог? Как он смел? Лучше бы он порвал меня на части этим шипастым хуем, как Луценко, только бы не бросал!
Почему? Ну почему?
Неужели я настолько ужасна, что недостойна быть даже его подстилкой?
Слез больше не было. Ничего не было. Во рту было сухо, язык распух и не помещался между зубами, но я не могла встать даже для того, чтобы доползти до ванной и повернуть кран.
Мама, мамочка, почему меня все бросают? Почему я не нужна даже ебанутому садисту, которому нравится мучить людей? Даже для того, чтобы меня мучить, я не нужна!
Я сжимала кулаки и стучала ими по полу, отбивая их до синяков, но не чувствовала боли.
Запах прошлой жизни обвивал мое горло и я кашляла каждый раз, как чувствовала фантомные ноты маминых духов в нем. Запах крови я ощущала куда сильнее. Крови, дезинфекции, спермы. Запах Андрея.
Он оставался на нем даже под самым ярким одеколоном.
Я тысячу раз жалела, что приняла душ после секса.
Раздвинула ноги и как ненормальная совала в себя пальцы, стремясь найти там хоть немного от него. Хохотала сухим истерическим смехом в пустой квартире.
Утром в дверь легонько стукнули. Пока я собирала расплывшиеся в желе кости, чтобы встать, тот, кто это сделал, уже ушел. Но перед дверью стояла сумка с остатками моих вещей: коробки с едой, купальник, который сушился во дворе, босоножки и… старый ноутбук с телефоном. Ему стало даже все равно, с кем я буду общаться.
Я готова была сорваться и поехать к нему. Валяться в ногах, умолять оставить меня жить хоть в саду под кустом вместо собаки.
Но…
Если бы в этом был смысл.