Не надо, дядя Андрей!
Шрифт:
— Я уже в норме, — заверил я его. — Просто надо кое-кого убить.
Мою бывшую любовь. Суку.
Которая знала, на что давить.
И если бы не Лиза, я бы уже болтался в подвале на балке с вываленным языком и обосравшийся.
— Ну это ты легко… — хохотнул Борисыч.
— Как там… Надя? — осторожно спросил я.
Сомнительно, что она сильно плакала после случившегося, она была той еще шлюхой, но как-то хотелось в последнее время облегчить свою совесть. Даже не знаю, с чего бы.
— Третьего родила, — хохотнул Борисыч. — Все норм с ней.
Я выдохнул с облегчением.
— Слышь, друже, ты заезжай как-нибудь… — неловко сказал я, будто прося прощения. — Серьезно.
— Раз серьезно, то заеду…
Следующим я позвонил Моисею и попросил ускорить проверку завещания как только можно. Но сдается мне, они легко обнаружат подделку. Сомневаюсь, что Алина встречалась с Виталькой на каком-то там корабле. Ему-то за что мстить? А вот как повод добраться до меня, завещание хорошая игра.
Напоследок набрал своих в МВД и описал ее внешность, нисколько не сомневаясь, что в лучшем случае они сообщат, что она покинула страну, пока я ползал в слюнях и соплях по каким-то бомжатникам.
И повернулся как раз когда Лиза, робко кутаясь в покрывало, вошла на кухню.
— Лиза, Лиза… — я шагнул к ней, с болью отмечая, как она шарахнулась от меня. Прижал ее к себе, трепля волосы. — Дурочка ты моя, малышка моя. Как я тебе благодарен! Ты же спасла меня, кроха, ты же меня спасла…
И я поймал ее дрожащие от слез губы, высасывая идущий от нее небесный свет.
— Андрей… — начала она.
— Дядя Андрей! — поправил я, смеясь.
Теперь это не звучало так темно и мрачно как раньше. Мне казалось, ее порочность у нее в крови и хотелось вытащить ее наружу, а теперь я видел, что Лиза чиста настолько, что никакая грязь к ней просто не может пристать. Именно такие женщины спасают нас, мужиков, от самой тьмы этого мира. Мадонны, которых можно опустить до шлюх, но все равно не запачкать.
Настроение взлетело до небес, я чувствовал себя охеренно юным и всемогущим.
Как заново родился. Так и было.
Как я ни тряс головой, я видел исходящее от Лизы сияние.
Моя божественная нежная девочка, самая чистая и светлая.
С трудом я заставил оторваться от нее, от ее губ, от сияющего тела. Иначе это грозило уже сумасшествием. Снова хотелось с ней в постель: ублажать ее, погружаться в чистоту и свет.
Надо было держать себя в руках. Второй шанс был дан мне не для того, чтобы я провел ее между ее стройных ножек.
— Что будешь на завтрак? Сделать тебе кофе?
Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, удивленными, как у куклы. Да, я нечасто делал кофе своим бабам, но ей-то откуда это знать? Ради нее я был готов на все.
— Чай. Мне чай… — ответила она. — И салат, там в коробочке есть.
Она кивнула на холодильник.
Я достал ее салат, подписанный как «Элитное наслаждение с апельсином», нажал на кнопку термопота, но себе еду пока не стал доставать. Дождался, пока Лиза погрузит вилку в сплетение салатных листьев и только тогда спросил:
— Скажи, почему ты соврала про девственность?
Она отбросила вилку, словно это была ядовитая змея. И отодвинулась от кухонного стола.
Глаза тут же устремились в пол. Моя бедная запуганная девочка. Как же Алина все-таки права, какой я урод. Но ничего, я все решу. Я сделаю все для Лизы.
— Я не врала, я правда… не…
Она всхлипнула.
— Не девственница?
Она кивнула.
— Тогда почему я снова тебя порвал?
— Не знаю…
— Сколько раз у тебя это было?
— Один…
Я нахмурился, не совсем ее понимая.
— Один мужчина? Или один раз?
— Один раз.
Я присвистнул. Такие случаи бывали, когда девчонку не с первого раза рвали. Одна шалава, по слухам, четыре гребаных раза вешала мужикам лапшу на уши и тянула с них бабло за «целочку». На пятый уже все было в клочья, хотя она и попыталась. Она по слухам, долго жалела, что не выставлялась на аукцион. В четыре раза больше сняла бы.
Вот и моя девочка, видимо, со своим мальчиком с пипиркой только надорвала себе чуть-чуть, а так осталась девственной.
— Когда это было?
И как так вышло, что с такой репутацией, как мне брат описывал, она всего один раз трахнулась?
— После похорон мамы…
— И все? Он тебя трахнул и отпустил?
— Я сама ушла… он…
Лиза вскинула на меня глаза. В них бриллиантовыми каплями стояли слезы. И я догадался:
— Изнасиловал тебя?
Ярость вскипела в крови, когда она кивнула.
Совесть шептала, что и я не лучше, но я был намерен закопать этот шепот поглубже.
Вместе с этим подонком.
— Как зовут? — Спросил коротко и зло.
Она замотала головой, разбрызгивая слезы.
Вот будет теперь свой соленый салат есть. Я встал и подошел к ней поближе. Ожидал, что она съежится, но едва я сказал:
— Лизонька…
Как она подняла ко мне зареванное лицо и спросила, кусая губы:
— Будешь его наказывать?
Что-то в глубине ее глаз сверкнуло дьявольское. Или мне показалось? У меня тут уже стояк шарашил звенящим напряжением прямо в мозг, я едва удерживался, чтобы не наброситься на заплаканную мою светлую девочку. А когда в глазах мелькнули чертята, захотелось и вовсе надрезать свою черепную коробку, чтобы копящийся там пар со свистом вышел наружу.