Не надо меня обижать

Воск Степанида

Давай еще немного» — эти слова я не забуду никогда, как и тот момент, когда пришло осознание, что именно в рот мне пытались запихнуть. Я хоть была в сонном состоянии, но распознать член перед своим лицом смогла. Иси стоял передо мной на коленях и тыкал в меня своим отростком. Я начала сопротивляться, тогда он сел на мои руки, чтобы я ему не мешала продолжать свое грязное дело. Когда у меня сработал рвотный рефлекс Иси ничего не оставалось делать, как отпустить меня. Я думала, что на этом все и закончится. Однако я ошиблась. Иси сорвался с катушек.

Ему было все равно, что он делает. Он засунул мои трусики мне же в рот, перевернул на живот и., - тут не выдержала ужаса, вновь навалившегося на меня, захлебнувшись собственным плачем.

— Ирма, не надо. Я все понял. Не трави душу, — Стефан попытался притянуть меня к себе, чтобы приласкать.

— Нет. Подожди. Я должна рассказать. Не перебивай. Пойми. Для меня это важно, — я села на кровати, тыльной стороной ладони утирая так не вовремя появившиеся слезы.

Стефан поднялся за мной. Теперь мы сидели на кровати друг против друга.

— Он взял меня. Меня, еще ребенка. Маленькую девочку. Без подготовки. Без смазки. Просто грубо. По-скотски. Силой, — я выдавливала из себя слова, снова переживая ужас, накатывающий волнами боли и разочарования жизнью. Я вновь вспоминала каково это было быть раздавленной мужским телом. Тяжелым.

Ненавистным. Смердящим. — Я кричала. Я сильно кричала. Мне как-то удалось высунуть изо рта кляп. Но дело было сделано. Он свое получил. А потом. Потом.

Когда все закончилось. Он сказал, что если я кому-нибудь расскажу о том, что он сделал, то мне все равно никто не поверит, как не верит моим рассказам Алиса. Да.

Представь себе, Стефан, моя мать вместо того, чтобы пойти в полицию и заявить на своего мужа о том, что он домогается ее несовершеннолетнюю дочь, обо всем рассказала этому подонку, который меня изнасиловал. И, естественно, я ему поверила. Я не могла не поверить. Ведь если меня не услышала моя мать, то вряд ли услышат посторонние. И я никому ничего не рассказала. Алиса приехала, а я забилась в своей комнате и тихо рыдала в подушку, ощущая себя грязной и никчемной потаскухой. А все потому, что мне так сказал этот урод. Я ходила в школу, словно сомнамбула. Я никого и ничего не слышала. Но этого никто не замечал. Я была словно невидимка один на один со своим горем. А через неделю, когда Алиса пошла гулять с Авой в парк, Иси явился раньше времени из похода. И все началось сначала. Только в этот раз меня никто не опаивал. Он просто снял штаны и приказал мне стать перед ним на колени. Я была парализована страхом и сделала так как он требовал. Меня вновь вырвало. И он опять меня взял, насадив на свой член прямо в гостиной. Он как будто совсем не боялся расплаты. Что кто-то может войти и увидеть что он творит. Когда это произошло в очередной раз — я решила умереть.

Если бы не Рина, то я так бы и сделала. Она меня остановила. И она сказала, что если я умру, то зло так и останется безнаказанным, а меня не будет, и я сделаю только лучше своим уходом, спрятав все концы в воду. И я послушала ее, найдя отклик в своей душе на, казалось бы, простые слова. И я решила отомстить. Расквитаться так, чтобы Иси больше никогда не смог мне сделать ничего дурного. Я ждала годы того момента, когда смогу отомстить за все то, что он со мной сделал. Я научилась терпеть секс. И даже в чем-то он мне стал нравиться. Не смотри на меня так. Не всегда Иси был груб со мной, иногда ему доставляло удовольствие пробуждать в моем теле чувственность, — я сжала кулаки, вспоминая через что прошла за свою жизнь. И, наконец, я дождалась подходящего мига, когда смогла выполнить задуманное. Я же не хотела быть наказанной за убийство, — усмехнулась, прокручивая перед глазами моменты бессонных ночей, которые я провела в своей постели, вынашивая планы мести.

Все таки я не выдержала и сползла с кровати. Мне было стыдно смотреть Стефану в глаза, как будто это я была виновата в том, что со мной сделал отчим. Я подошла к комоду, чтобы опереться. Было слишком тяжело. Ноги едва держали.

— И что же ты придумала? — тихо спросил мужчина, вставая следом за мной.

— Подсунула негодный карабин. Иси очень любил заниматься скалолазанием в свободное от работы время. В этом он находил особое удовольствие. Высота его пьянила. Вот на этом я его и поймала. Он ушел в горы. и не вернулся. Его нашли спустя трое суток. Оказывается он был жив, после того как упал. Он жил почти сутки.

Судьба распорядилась таким образом, что ему никто не помог за это время, когда его сердце еще билось.

Я повернулась к Стефану лицом. Я хотела видеть реакцию на мои слова. Пусть мне будет больно, но я должна была знать, что она меня осуждает. Этот момент должен решить наше дальнейшее существование вместе, если такое возможно.

— Я дико обрадовалась, когда узнала что случилось с Иси. Я хотела чтобы он помнил каждый день, каждый миг, каждый жест из того, что со мной сотворил. В кого он меня превратил. Я — чудовище. Я знаю. Я говорила себе это десятки раз. Я не добрая женщина. У меня нет принципов. Я мщу за себя, за своих близких, за тех, кто мне дорог. Мстила и буду мстить. Всегда. Пока жива. Потому что не надо меня обижать, — последнее я почти выкрикнула в лицо Стефану.

— Это я уже понял.

— Что ты понял? — сердце начало замедлять свой бег.

— Ты — чудовище. Со своими принципами и кодексом чести. Ты никогда не не дашь себя в обиду, чего бы тебе это не стоило. Ты упадешь, разбив все что можно, но все равно встанешь и пойдешь, чтобы накостылять своим обидчикам, — чем больше Стефан говорил, тем сильнее я осознавала, что для меня наступает конец света. Мой личный конец света. Казалось, будто внутри все замирает, сковывается холодом.

Что ж, этого следовало ожидать. Я попробовала. У меня не получилось. Значит, так должно было быть. Я сделала все что могла.

Стефан еще что-то говорил, но я его не слушала, думая как же мне не разбиться вдребезги до того момента, как я выйду из квартиры. Мне надо всего лишь немного потерпеть. Я смогу. Всего несколько минут игры в невозмутимость. Я ведь хорошая актриса. Мне всегда удавалось передать живые эмоции. А теперь надо сделать кое-что обратное. Надо сыграть их отсутствие. Только и всего. Это не сложно. Это совсем не сложно.

— Ирма! Ирма! Ты меня слышишь? — Стефан схватил меня за предплечья и тряхнул, что есть силы.

— А? Что? Я сейчас уйду. Соберусь и уйду. Где-то в комнате должны быть мои вещи, — я ничего не видела перед собой, какая-то мутная пелена застила глаза. Но даже она мне не помешает выполнить задуманное. Я ведь сильная. Я справлюсь. Как справлялась всегда.

— Ирма, очнись! — меня опять тряхнули.

— Мне больно, — поморщилась, постаравшись освободиться от захвата. — Я же сказала, что сейчас уйду.

— Зачем? Ирма, зачем? Объясни! — потребовал Стефан.

Вроде бы его образ стал более различим. Я, наконец, увидела лицо Лема. Он выглядел обеспокоенным и встревоженным.