Не наша сказка
Шрифт:
Мой собеседник, справившись с удивлением, кивнул и прянул в сторону, как олененок. Какие-то шуганные у Дольгара слуги…
— Как вам будет угодно, госпожа…
— Хватит! – Я вскочила, не выдержав. – Никакая я тебе не госпожа, ясно? Я тебе назвала свое имя – так пользуйся им.
Парень подозрительно прищурился.
— Это как так пользоваться?..
Сообразив, в каком контексте он воспринял мои слова, я поспешила пояснить:
— В том смысле, что обращайся ко мне по имени. Ясно?
Он кивнул.
— Ясно, госпожа Аретейни.
Я
— Так, а теперь – то же самое, только без госпожи. Попробуй. – Было смешно – как будто я учитель в школе и разговариваю с ребенком. К моему величайшему счастью, парень оказался сообразительным, да к тому же не успел еще впитать уничижительную манеру, как Растмилла.
— Ясно, Аретейни.
Я едва сдержалась, чтобы не кинуться его обнимать. Настроение стремительно поползло вверх – оказывается, в этом замке не так уж и плохо, и с кем-то, все же, есть надежда подружиться. Сперва Патрик, теперь, вот, еще один человек оказался не пришибленный кнутом, и с ним вполне можно иметь дело. Следовало закрепить успех, и я спросила:
— Тебя-то как звать?
— Варших, гос… Аретейни. А что вы искали?
Руки непроизвольно стиснули подол, и расцепить их никак не удавалось.
— Кольцо… тебе не попадалось кольцо? Тоненькое такое, в золе.
Варших покачал головой.
— Вы видали, сколько здесь золы? – Речь у него была грамотная и плавная, но и тут не обошлось без просторечных выражений.
— Да… – Я снова уселась на край очага. – А ты позволишь мне поискать?
Парень отступил в сторонку.
— Вы здесь – княжна. Вам и решать.
— А ты мне не поможешь? – Я обернулась. – Пожалуйста…
Он кивнул и опустился напротив.
— Как скажете. Это такое важное кольцо?
— Очень важное.
— Помогу.
Мы на пару закапывались в золу как мыши в мешок с мукой, ощупали каждый бугорок и перебрали каждый уголек… но кольца как не бывало.
Спустя два часа, когда факел заискрил, догорая, а распухшие и слезящиеся глаза уже и так ничего не видели, я отчаялась окончательно. И все равно упрямо пересыпала золу сквозь пальцы – сантиметр за сантиметром. А вдруг?..
— Аретейни. – Варших устало распрямился и откинул со лба выбившиеся из хвоста темные волосы. – Здесь ничего нет. Мы напрасно ищем…
— А вдруг пропустили, – выговорила я, уронив ослабшие от усталости руки. Варших расчихался.
— Будь здоров, – пробормотала я.
— Ступайте. Скоро факел погаснет.
— А ты?
— А мне попадет, что работа не сделана. Я остаюсь.
— И ты меня отсылаешь? – Возмущение придало сил, и я легко поднялась.
— А что? – удивился парень.
— Тьфу, ты, черт… Ты из-за меня не успел дело сделать, а я возьму и уйду, по-твоему? За кого ты меня принимаешь? Давай сюда лопату.
— Но… вы же платье испортите.
— А ему может быть еще хуже, как думаешь? – Я улыбнулась. Давай лопату, кому сказала. И держи мешок.
— Высшие!.. – всплеснула руками
— В очаге, – призналась я, вздохнув и закашлявшись. – Извините…
Растмилла подхватила фонарик и быстро накинула плащ. Похоже, она так и спала, не раздеваясь. И зачем только Ниллияна меня к ней посреди ночи притащила?! Или княжна обязана ходить чистой? А, ну, да, у них же тут раннее средневековье, и христианскими реформами даже не пахнет. Как в буквальном, так и в фигуральном смысле.
— Идемте, – строго велела Растмилла, и я, подобрав юбки, поспешно юркнула в низенькую дверь.
— Я просто не представляю, каким таким образом возможно так одуреть?.. – Ехидный голос выдернул меня из сонного забытья, и я дернулась, плеснув горячей водой во все стороны. Да черт бы меня побрал! Опять я уснула в ванне?!
Дольгар стоял в дверях, скрестив руки на груди и прислонясь плечом к косяку, и с упоением насмешничал, а Растмилла замерла, согнувшись, и с мочалки в ее руках капала на доски мутная от золы вода.
— А тебе чего тут надо?! – взбесилась я, принимая сидячее положение. – Если он надеется меня смутить – облезет, не на ту напал. – Чего тебе по ночам не спится?!..
Зарлицкий господин демонстративно зевнул и расхохотался. Я чуть не зарычала как собака. Мало того, из-за этого буржуя пришлось в очаге полночи ковыряться – так он же теперь еще и смеяться надо мной будет. Класс.
— Пошел вон. – Я, мысленно махнув рукой, плюхнулась обратно в бадью, нырнув с головой и смутно надеясь, что господину надоест торчать в дверях. Вынырнув обратно, убедилась, что господин мне попался на редкость терпеливый. – Слушай, чего тебе здесь надо? Личная гигиена – она на то и личная, что не для посторонних глаз.
Дольгар неспешно прошел вперед и задумчиво уселся на скамейку, не отпуская руки. Мне показалось, что ему холодно. В бане холодно?..
— Я не посторонний, – напомнил зарлицкий господин каким-то совсем не своим голосом. Я настолько удивилась, что заинтересованно высунулась из бадьи, обернувшись. Исчезли прежние издевательские нотки, исчезло высокомерие. Интонация стала почти… человеческой. Что это с ним? Устал?.. – Я твой жених, если ты вдруг забыла. Вон! – неожиданно велел он Растмилле и Ниллияне. Обеих женщин как ветром сдуло.
— Ты у меня разрешения на брак не спрашивал, жених.
— А у вас за морем его спрашивают? – Дольгар, наконец, поглядел на меня, и я удивилась, прочтя в его взгляде искренний, пусть и почти машинальный, интерес.
— Спрашивают.
— У нас не так. – Дольгар покачал головой. – У нас решают родители.
— А у меня нет родителей. Значит, решаю я? – Глупая шутка, но господину, казалось, было не до этого. Он откинулся к стене, закинув ногу на ногу.
— Думаешь, я очень хочу на тебе жениться? – спокойно проговорил он. – Ты хорохоришься, а между тем, бывают в жизни вещи, которые необходимы.