(Не) настоящая принцесса
Шрифт:
– Мое почтение госпоже Озеро, – передразнил Марк покупателя.
Услышав его голос, девочка беззубо улыбнулась и ухватила пальцами нос кукольника. Сердца Марка словно ангел коснулся крыльями. Разве прочие дети могут быть столько очаровательными, как эта малютка?
– Не знал, что у вас есть дочь, – продолжил насмешничать мужчина.
Малышка начала вторить ему мягкими звуками и пускать пузыри.
– Я тоже не знал, – он вмиг посерьезнел и всмотрелся в синие глаза, будто прокручивая в своей голове тысячи вариантов того, что может произойти в будущем. – А теперь знаю. И, пожалуй, мне надо дать тебе имя, госпожа
Малышка гулила и норовила оглянуться на Марка. Куклы ее не интересовали, но нравилось смотреть на живого человека. А мужчина не сдавался:
– А может быть Габриэллой? Изабеллой? Кристиной? Викторией? Еленой?
Он переходил с одного места на другое. Дотрагивался пальцами той или иной куклы. Но ему казалось, что ни одно названое имя не подходило к малышке в его объятиях. Все его принцессы, красавицы, барышни, девочки и девушки, фарфоровые, тряпичные, деревянные были одинаково холодными и безжизненными. Их глаза не следили за ничьими перемещениями, губы не могли растянуться в улыбке, а все движения ограничивались тем механизмом, который Марк вложил в их полые тела. Эта же девочка была настоящей богиней.
– Тейя! Будешь Тейей?
Малышка весело засмеялась и крепко схватила Марка за ухо.
Так их и застала переступившая порог Донна, открывшая дверь своим ключом. Она втащила полные сумки продуктов, чтобы наготовить еды впрок, убраться и исчезнуть до следующего раза. Зная, что кукольник не слишком общителен, горбунья не навязывала ему свое общение.
– Это еще у нас кто? – поинтересовалась Донна.
– Тейя Озеро, – величаво представил кукольник девочку, – моя дочь.
– Интересно бы узнать, откуда у вас взялась эта дочь? Насколько мне известно, для этого требуется больше, чем фарфор или деревяшка, а именно – два разнополых человека, – заворчала себе под длинный нос горбунья, выгрузив продукты и принявшись сметать мусор на полу мастерской. – Возле вас же из всех живых душ – только моя. Но я мало подхожу на роль ее матери.
– Это почему еще? – усмехнулся Марк.
– Во-первых, она красавица. А во-вторых, от хлопотания по хозяйству дети не заводятся, – Донна исподлобья глянула на кукольника, – в-третьих, уж я бы знала. И знала бы, что находиться при такой-то малышке надо неотлучно.
– Зачем это? – посторонившись от излишне проворной метелки, спросил Марк.
Он привык к вечному ворчанию Донны. На деле она была безобидной и трудолюбивой, не совала нос в его жизнь и бережно относилась ко всем куклам.
– В этом возрасте, знаете ли, младенцы любят повисеть на материнской груди, – не отрываясь от работы, ответила горбунья. – И, надеюсь, вы не рассчитываете, что я буду помогать еще и с этой девчонкой, кем бы она вам не приходилась?
Видимо, в последних словах Донны что-то не понравилось Тейе. Она широко раскрыла рот и испустила такой вопль, что и Мракнесущий, наверное, услышал, а он, как известно, живет в таких глубинах, до которых живым не добраться.
– Да, она голодная у вас, – невозмутимо буркнула горбунья, строго посмотрев на Марка, – что я и говорила про мамкину титьку!
Вымыв руки, Донна забрала у кукольника малышку и таким тоном отправила его греть воду и готовить сменную одежду, что Марк даже не нашелся, как возразить, хотя это он платил Донне деньги, чтобы она выполняла его требования, а не наоборот.
Но внимательно глянув в сторону горбуньи, он не смог сдержать теплой улыбки, когда увидел, как бережно ее руки успокаивают Тейю и с какой нежностью карие глаза смотрят в небесно-синие.
4
Все первоначальные идеи отдать подкидыша в приют, больницу или церковь – забылись, будто и не было. Марк и сам не заметил, как полностью оказался во власти синеглазой малышки. Общаться с ней получалось гораздо занимательнее, чем с прочими людьми и куклами. Она была на одной волне с названным отцом. И приносила столько радости, что, казалось, еще немножко, и любовь переполнит его сердце через краешки и разольется полноводной рекой.
Дракоматонов, собирающих поломки и выброшенных кукол, Марк перенастроил: теперь те летали по периметру его владений и зорко следили за тем, чтобы ни одна чужая душа не оказалась поблизости, грозно оповещая неприятным криком о чужаках.
Оставлять девочку одну, отпускать в сад, а уж тем более за его пределы – мужчина опасался. Ему казалось, что в городе ее непременно настигнут всевозможные беды и несчастья. Вполне хватало и того, что за забор выходила Донна и приносила разные городские или общекоролевские сплетни.
Например, через день или два после появления в доме кукольника Тейи, сообщила, что вдовствующая королева Ванесса сошла с ума и едва не выбросила в окно малютку принцессу. Хорошо, что рядом оказался регент, лучший друг покойного короля, господин Рант. Теперь он станет единственным опекуном наследницы и будет воспитывать девочку в соответствии с законами королевства, пока не придет срок стать королевой ей самой.
Или принесла весть, что на дорогах появились автокареты, которые ездят гораздо быстрее обычных, а возничего в них нет, достаточно заложить маршрут – и ехать, куда заблагорассудится, но пешеходам от этой неуправляемой езды надо держать ухо востро.
Или рассказала, что в бедном квартале началась эпидемия. Лекари сбились с ног, навещая больных, зато аптекари умудрились за несколько дней собрать головой доход.
Опасно.
Так и получилось, что мирок Тейи ограничился домом и садом. Высокие густые заросли, быстрая река с крутым берегом и старинное кладбище создавали видимость полного отсутствия других людей и надежно укрывали малышку от чужого взгляда. Надобности в покупателях игрушек больше не было, только ежемесячно наносил визиты вельможа, как всегда, в сопровождении громилы и слуги, оставлял мешочек с деньгами, забирал очередную куклу и исчезал, бросая:
– Мое почтение госпоже Озеро!
Чтобы нечаянно не вызвать у богача подозрения, что той нет и не было в помине, Марк предложил Донне переехать к нему. Отказываться горбунья не стала. Так и жили втроем, почти уверовав, что и впрямь иного мира не существует.
Характером Тейя оказалась довольно послушной. Ворчливая Донна беспрекословно отдала ей свое сердце. Марку не приходилось беспокоиться, что дочь залезет туда, куда не надо, или сломает куклу, изготавливаемую на продажу, или побеспокоит его в неудобный момент – горбунья строго следила за этим.