(Не) настоящая жена
Шрифт:
А потом наступает знаменательный день. Сегодня мы с Макаром идем на фестиваль «Новая волна». И сегодня моим планам суждено разрушиться…
– Вера, джан, у меня давление подскочило! Сто восемьдесят на сто, представляешь? Я не могу с Настеной посидеть, – голос Розы Петровны звучит, как приговор.
Бросаю тоскливый взгляд на шикарный наряд, купленный мажором, туфли, нижнее белье, висящее на тоненьких «плечиках» и отвечаю бесцветно:
– Выздоравливайте, Розочка Петровна. Я что-нибудь придумаю.
– Вер, что случилось? – Артем появляется в дверях
– Похоже, посещение фестиваля придется отменить. Роза Петровна заболела. Настеньку не с кем оставить. Артем, давай я отдам тебе билеты? Быстро звони Олесе, вы еще успеете попасть на концерт!
– Вер, не выдумывай. Во-первых, Уланов никогда не отдаст свой билет, а, во-вторых… При чем здесь вообще Олеся?
Его голос как будто надламывается, а взгляд становится глубоким и бархатным… Не понимаю, зачем ТАК на меня смотреть?
– Я хочу, чтобы ты пошла на фестиваль, Вер. Ты так этого ждала! Уланов ждал. Я посижу с Настей. Мы с ней подружились, да, малыш? – Артем уверенно проходит к кухонному столу, за которым сидит и рисует Настя.
– Дя, Атём. А муйтики показесь? – как ни в чем не бывало отвечает дочь.
– Мы сначала погуляем, потом я покормлю тебя, а потом… Мультики и сказки. Отпустим нашу маму погулять? – он подхватывает дочь на руки, заставляя меня задержать дыхание от потрясающей, открывшейся виду картинки: Артем, Настя – два похожих друг на друга лица, глаза одного цвета, разрез глаз, губы… Не понимаю, почему он до сих пор ничего не замечает?
– Мам, иди гулять, – смеется Настя.
– А ты справишься? Я что-то переживаю? А вдруг она какать захочет? Что тогда?
– Вер, мне тебе технологию рассказывать? Как мыть попу? – ухмыляется мажор. – Иди, давай, мойся, волосы крути, макияж накладывай. За тобой Уланов приедет через час. И ни о чем, пожалуйста, не переживай. Не буду справляться, позвоню родителям. Мама подскажет.
«Киса, я скоро приеду. Собираешься?» – читаю сообщение Макара.
«Да. Сегодня я хочу затмить всех».
Вера.
Прохладная шелковистая ткань платья мягко струится по бедрам, а завитые на концах волосы закрывают спину словно плащом. Плечи расправляются, как по волшебству, а походка в шикарных туфлях на каблуках преображается, превращая меня в модель. Итальянское белье, купленное Артемом наугад, сидит великолепно, а в подаренных его мамой серьгах я не кажусь смешной… Мне до ужаса идет красивое платье и туфли на высоких каблуках, макияж и укладка, идет роскошная жизнь… Хотя нет… Куда-то меня занесло от важности. Завтра все растворится как утренний туман. Исчезнет наряд, укладка и макияж… Вернется старая Вера, немного поменявшаяся, повзрослевшая…
– Ты… Ты… Маме идет платье, да, Настенька?
– Дя! Кясивая мама!
Господи, у меня мурашки бегут по телу от его бархатного, темного взгляда, бесстыдно мужского и цепкого… Голоса – хрипло-завораживающего и искреннего. Что я сейчас делаю? Куда иду? Понимаю,
– Придешь ночевать? – неуверенно произносит он, поглаживая Настёну по спинке.
– Да, – отвечаю я. – Я Настю не оставлю… надолго.
Подхватываю сумочку и совсем не модельной походкой шмыгаю из квартиры.
Макар ждет меня внизу. Галантно улыбается и распахивает передо мной переднюю пассажирскую дверь.
– Я скучал, киса, – шепчет он, касаясь губами моей щеки, обдавая ароматом приятного парфюма. – Выглядишь просто… бомбически. Сам себе завидую.
– Не называй меня так, пожалуйста, – дергаю плечом, инстинктивно сбрасывая его прикосновение с себя. Касание привлекательного молодого мужчины, желающего проявить вежливость. Черт! Когда я успела стать истеричкой?
– Мда… Каланча лучше? Жизнь с Истоминым изменила твои представления о мужчинах, Вер.
– Извини… Просто я волнуюсь. Пришлось Настю с Артемом оставить. У няни случился форс-мажор, и я…
– Нашла кому оставить! А если она какать захочет? Это же… Я никогда бы не смог… Уж извини. Не помню, чтобы когда-нибудь мой отец мыл нас. К слову, у меня еще два брата, – улыбается Макар, ловко выкручивая руль. – Не мужское это дело с горшками возиться. Раз Артем согласился, значит, знал на что шел.
– Ну… Наверное, – сглатываю я, окончательно сникнув.
– Вер, я забронировал номер в гостинице, – Макар резко меняет тему. – Посмотрим открытие фестиваля, если тебе понравится, и на закрытие сможем съездить. Он длится семь дней. Я не хотел бы торчать там… два часа.
Пропасть манит меня прыгнуть… Раствориться в мужских объятиях, позабыв о мажоре и его папе, навязанном мне фиктивном браке… Что они со мной сделают, если я подам на развод? Пусть Вячеслав Олегович подает в суд и требует с меня неустойку! Сто лет придётся ждать. Я ничего не предпринимаю в отношениях с Артемом по одной простой причине – я не верю ему. И в своих чувствах не уверена. И пока не решила, чего хочу от жизни… Боюсь ошибиться. И Артема ни в чем не обвиняю. А вот ему есть на что обижаться… Боюсь, после того как он узнает правду, не захочет видеть меня…
– Ну чего ты молчишь? Или вы с Истоминым перешли в горизонтальную плоскость в отношениях?
– Нет, конечно. Ты что! Просто… Макар, ты ведь еще с Настей не познакомился. Вдруг ты сам решишь, что отношения с девушкой с… довеском тебе не подходят?
– Какие глупости, Вер. Это ты из-за моих бредней про горшок так подумала? – Макар выруливает на серпантин, двигаясь к Олимпийскому парку. – Приглашаю вас с дочкой завтра в парк аттракционов. Идет? Она любит кататься на каруселях?
– Да, еще как! – оживляюсь. – Только я редко ее туда вожу. Деньги… Сам понимаешь.