Не оглядываясь назад
Шрифт:
– Эй, почти приехали, ребята, - повернулся Хэнк к своим пассажирам, когда справа мелькнул указатель "Фишсайд, 5 миль". Дорога шла под уклон с огромного и отлогого спуска. Лес у развилки отсутствовал, он уступил место каменистым скалам, а от самой дороги уже можно было увидеть океан, работающий сигнальный маяк и многочисленные огни раскинувшегося вдоль берега рыбацкого городка Фишсайд. Хэнк осторожно повернул направо, и автомобиль довольно быстро поехал по спуску. Лев немного убавил скорость. Через милю дорога снова вошла в лес, и, когда до Фишсайда оставалось совсем немного, Хэнк свернул на глухую дорогу.
– Сломалось что?
– зевая, спросил Лонгтэйл.
– Корабль уходит ровно в семь утра, сейчас только третий час ночи, - пояснил Хэнк.
– Надо заночевать здесь.
–
– удивилась Амелия, не смогшая подавить широкий зевок.
– Кто пустит туда раненого?
– пожал плечами Хэнк.
– Сириуса не должны видеть.
– Да меня здесь никто не знает, Хэнк!
– О телевизоре, можно подумать, жители Фишсайда тоже не знают!
– парировал лев.
– Слушай, Сириус, я стараюсь для вас, так что делайте как велено!
– Ой-й-й!
– раздражённо выдал Лонгтэйл, хотя ему пришлось признать правоту друга. Хэнк поставил на телефоне будильник на 6:15, затем повернулся к паре и прежним тоном, более спокойным и заботливым, сказал:
– Вы тоже отдохните, и так измучены оба.
Через четверть часа по салону поплыл лёгкий храп, издаваемый Хэнком. Лонгтэйл, стараясь не причинять себе много боли, устроился поудобнее, чтобы на покалеченную лапу не было давления. В стоящем автомобиле он не испытывал дискомфорта, как в едущем. Но уснуть сразу Лонгтэйлу не удалось. Он ещё долго смотрел на звёзды, представляя, что происходит там, на небе. Как и все, в детстве он слышал, что после смерти звери попадают на небо и становятся звёздами. Вспомнив о наивных детских убеждениях, Лонгтэйл подумал о Митче, который спас их ценой своей жизни.
– Эх, Митч...
– чуть слышно прошептал тигр и закрыл глаза.
– Митч ведь был твоим другом?
– раздался за спиной шёпот Амелии.
– Ты не спишь?
– удивился Лонгтэйл.
– Не спится, - вздохнула Амелия.
– Мне тоже, - пробормотал тигр.
– Я думаю о Митче. Тяжело, когда друзья так быстро покидают тебя...
Произнося эти тяжёлые слова, в каждом из которых звучала тоска, Лонгтэйл был готов к тому, что Амелия снова будет укорять его за его криминальную жизнь. Но этого не произошло. Наоборот, он почувствовал прикосновение тёплых лап к своим коленям. Тигрица придвинулась к любовнику ближе.
– Митч как друг много для тебя значил?
– тихо спросила она.
– Он никак не мог забыть того, что я для него сделал, - чуть боязливо ответил тигр, опасаясь, что Хэнк проснётся.
– Но это опять история криминальная, сразу скажу.
– Мне всё равно, - после короткой паузы сказала Амелия.
– Ещё мои родители дружили с родителями Митча, - начал рассказывать Лонгтэйл.
– Нас с ним разделяло почти двенадцать лет. Родители много работали, могли прийти далеко за полночь, поэтому к нам приходила мама Митча, разогревала еду. Митч приходил с ней. Мне тогда исполнилось пять лет, ему было семнадцать. Странно, но, несмотря на такую разницу в возрасте, мы подружились. Я часто бывал у него в гостях, он тоже забегал ко мне. Потом он поступил в университет, закончил его, женился, а я связался с дурной компанией и в шестнадцать лет ушёл из дома, наплевав на образование. Спустя время я решил податься к Митчу, впрочем, без особой надежды на успех.
Митч обрадовался мне и позволил пожить некоторое время у себя. Он был уже женат, у него родилась дочка Пенелопа. Жена его, Елена, пока не работала, сидя с медвежонком, все тяготы лежали на плечах Митча. Правда, он работал в очень хорошем месте, с отличной зарплатой. Вся семья ко мне очень хорошо относилась, Елена даже закрывала глаза на мою необразованность. Но вскоре я стал замечать, что Митч по ночам куда-то исчезает. Это в первый месяц я думал, что у него есть подработка по ночам. Но что это за подработка такая, если однажды я увидел, как он прячет пистолет под кровать? Тогда Митч меня заметил и рассказал правду - он состоит помощником при мафии в Тундра-тауне. Он очень просил меня не рассказывать ничего Елене, я пообещал, что буду молчать. Митч сам опасался того, что Елена бросит его и уйдёт с ребёнком, а их он очень сильно любил.
Потом я узнал, что мой отец сильно заболел. Мне понадобились деньги, и я обратился к Митчу. Так он свёл меня с Козловым. Спустя примерно полгода у меня на лапах была необходимая сумма на операцию, и я передал их родителям. Отца успешно прооперировали, но прожил он недолго, меньше полугода. Всё хорошее кончилось разом.
Вскоре Козлов дал нам с Митчем поручение. Борис вспомнил, что когда-то его отец был ограблен, что у него отобрали очень ценную реликвию - платиновую шкатулку Делмара Зверштейна. Таких во всём зверином мире всего четыре штуки, одна сейчас принадлежит Президенту Анималии Карлину Райносу. Эту шкатулку он увидел у своего конкурента по бизнесу - Ричмонда Беломеха. Козлов велел нам проникнуть к нему в дом и выкрасть реликвию - она была для него памятью об отце. Нам с Митчем удалось вырубить охранников и оказаться в доме. Однако медведь заподозрил неладное, он видел горящий взгляд Козлова, как Борис сам нам рассказал. Он решил, что ценность в опасности, а ещё у него был с собой пистолет. Он нацелил его на нас и велел снять нам маски с морд. Потом начал издеваться и говорить, что скорее сам съест шкатулку Зверштейна, чем вернёт её Козлову. Напоследок он глумился над Митчем, угрожал его семье... У него быстро кончилось терпение, и он бросился на Беломеха. Драка была яростной, Ричмонд был более мощным, он побеждал. Я бросился на помощь, но Беломех с силой оттолкнул меня в сторону. Я ударился головой и чуть не потерял сознание. Потратив несколько секунд на то, чтобы опомниться, я нащупал пистолет у себя за поясом и поднялся, но в этот момент послышался хлопок. Ричмонд, уже начавший душить Митча, как-то странно обмяк на нём, упав без единого звука. Митч быстро вылез из-под его тела, сжимая пистолет. Я подошёл к Беломеху и перевернул его на спину. Было уже поздно - пуля попала хозяину точно в сердце.
Я подбегаю к Митчу и кричу, что надо уходить, но уже было поздно. Недалеко уже вопили сирены. Как потом оказалось, один охранник оказался устойчив к воздействию транквилизатора и, придя на пару минут в себя, успел вызвать копов. Митч был перепуган не на шутку, как и я, он просто трясся от ужаса - мы вовсе не собирались убивать Ричмонда. Я сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, потом велел Митчу бежать.
– Если нас арестуют, то это будет убийство уже по предварительному сговору плюс незаконное проникновение с попыткой ограбления!
– я тряс с этими словами Митча за плечи.
– Уходи отсюда через чёрный ход, быстро! У тебя жена и ребёнок!
Митч продолжал сжимать пистолет. Я выхватил из его лап оружие, взял бумажную салфетку и протёр его так тщательно, чтобы не было нигде ни одной шерстинки Митча. Салфетку пришлось проглотить.
– Что ты делаешь, Сириус?
– бросился ко мне Митч.
Я не выдержал и проревел:
– Уходи!
Но уйти Митчу не удалось, копы ожидали и у чёрного хода... До того как нас схватили, я успел всё сделать так, как будто убийство Ричмонда - дело моих лап. Нас допрашивали долго, и всё это время я не отступал ни на шаг от своей версии событий. Я хотел, чтобы Митч вернулся к своей семье, поэтому и взял случившееся на себя. Но всё равно нас обоих посадили в тюрьму. Митчу дали семь лет, но он вышел по досрочному освобождению через три года. Елена узнала о преступлении мужа, но не ушла от него, она поддерживала с ним связь и писала ему, приезжала на свидания и брала с собой дочку. Но ко мне её отношение изменилось - она как будто презирала меня за то, что это я сломал Митчу жизнь, что я в её глазах виновник всех бед. А я не хотел его подставлять. Мне же дали тринадцать лет по совокупности преступлений, только я не просил досрочного освобождения. А Митч обо мне не забыл, он всегда навещал меня, каждый месяц два раза...
Правда, теперь он живёт без Елены и Пенелопы. Они покинули Анималию навсегда. Пенелопа великолепно училась и после окончания школы улетела учиться в один из престижных университетов зарубежья, не помню куда. Её матери предложили очень высокооплачиваемую работу. Митч тогда сказал, что факс, по которому прислали сообщение, ошибся с количеством нулей в сумме оклада. Но когда им позвонили, сомнения развеялись. Видела бы ты, как Митч радовался за любимую дочь и жену... и как он одновременно переживал. Они улетели из Анималии насовсем, а Митчу пришлось остаться - по законам выезд зверям с судимостью из Анималии запрещён.