Не оглядываясь назад
Шрифт:
Лонгтэйл замолчал. В машине стояла тишина, нарушаемая лишь сопением спящего Хэнка. Амелия слушала рассказ, затаив дыхание. Первое время она не сводила взгляда с Сириуса, когда слушала рассказ о его детстве и юности, но потом... Потом тигрице вновь стало неудобно, когда она услышала об очередной криминальной истории, ведь он оказался втянут в опасную жизнь совсем молодым. Лонгтэйл говорил о том, что история малоприятная, но для Амелии это было очередным потрясением. Но здесь она уже не испытывала злости или разочарования - ей было жаль обоих. И Митча, и Сириуса. Амелия медленно повернулась к любовнику.
– Мне едва исполнилось двадцать лет к тому времени, - тихо сообщил он.
– Но я не хотел, чтобы из-за меня страдал друг. Митчу было о ком заботиться, а мой отец умер через полгода после операции, мама - во время следствия.
Амелия по-прежнему молча смотрела на Лонгтэйла, а глаза её медленно наполнялись слезами. Тигр осторожно повернулся к ней и погладил её по подбородку.
– Милая, это было слишком давно. Это последнее тёмное пятно в моей жизни, о котором ты знаешь. Больше у меня нет от тебя тайн.
Для Амелии было шоком то, что она узнала о Лонгтэйле вчера. До того памятного вечера она верила, что между ними нет никаких секретов, а потом правда так резко выплыла наружу, обрушилась на тигрицу, словно лавина с горного хребта. Новая история поразила её до глубины души, но теперь к знакомым ощущениям примешалось новое, нечто неопределённое. И лишь только Лонгтэйл ласково дотронулся до любимой, как Амелия поняла, что это за чувство - ей было жаль Сириуса, а к сочувствию примешивалась и толика уважения. Сириус, тогда совсем ещё парень, взял тяжёлую вину в убийстве на себя, чтобы вытащить друга-семьянина из-под удара. А Митч был по-настоящему взрослым, в полтора раза старше друга, но в той ситуации оба как бы поменялись местами.
– Сначала я подумала, что ты просто жестокий маньяк, Сириус, - прошептала Амелия, с трудом подбирая слова.
– Мне мешали в это поверить твоя ласковость, твоя нежность и доброта ко мне. Я думала, что это только маска.
– Такими вещами, как любовь, я не умею шутить, - произнёс Лонгтэйл и в подтверждение своих слов поцеловал Амелию в лоб.
– Она хрупка, как тонкий лёд - разобьёшь и не сложишь. Митч помнил, как я его выручил против его же воли. До последнего момента, потому и остался, чтобы дать нам уйти. Я бы не сидел сейчас рядом со своей любимой женщиной, если бы не Митч...
На этих словах Хэнк громко всхрапнул и что-то пробормотал во сне.
– Я ещё больше о тебе узнала, Сириус, - после небольшой паузы сказала Амелия.
– Мне сложно было смириться с тем, что ты связан с криминалом, да ещё с самой юности, но мне приятно знать, что ты меня любишь и что у тебя есть благородство в душе.
С этими словами Амелия пододвинулась поближе к Лонгтэйлу и поцеловала его.
– Я же сказал, что у меня нет никого роднее тебя, - шепнул он, гладя любимую по спине.
– И не будет, Эм... Я тебя люблю и никогда не брошу. Мы просто убежим отсюда, не оглядываясь назад. Вместе.
Он осторожно прижал Амелию к своей груди. Лапа опять отозвалась болью, но на этот раз Лонгтэйлу было наплевать на неё - тёплые чувства в его груди были сильнее.
***
Часы ещё не показывали семь утра, а весь порт Фишсайда уже гудел - одни семьи провожали своих любимых рыбаков в долгое плавание, другие встречали вернувшихся. Звери обнимали на пирсе своих жён, детей и внуков, кто-то плакал, кто-то смеялся. Большая толпа зверей гудела на причале. Сириус держал Амелию за лапу и шёл за Хэнком через толпу, их сумка была у друга. На новом месте он смотрел по сторонам, видя на берегу рыбаков со спиннингами и недалеко от берега - лодочников. Фишсайд не был таким ярким и разноцветным Зверополисом, но здесь тоже кипела жизнь.
– Вон тот корабль!
– повернулся к Лонгтэйлу Хэнк и указал на довольно большое грузовое судно. Корабль был уже далеко не новым и давно не крашенным, на его обшивке было несколько вмятин. Через корму шла надпись "Verdana", сделанная белой краской. Судя по яркости надписи, её нанесли совсем недавно.
– Дональд! Эй, Дональд!
– окрикнул Хэнк сквозь гомон толпы стоящего рядом с трапом капитана судна, старого и худого льва. Капитан явно не слышал, сейчас он проверял накладные, по которым на его корабль погрузили несколько ящиков. Разобравшись с грузчиками, лев повернулся к Хэнку тогда, когда он его позвал уже четыре раза.
– Глухой, что ли?
– фыркнул Хэнк, пожимая лапу Дональда.
– Не глухой, а занятой!
– парировал лев, распространяя запах перегара.
– У меня груза в Арвиэр - почти полный трюм! Надо отплывать через одиннадцать минут. Ты что хотел, Хэнк, и откуда ты здесь?
– Ты бы бухал поменьше, и память была бы в порядке, - пожурил старика Хэнк.
– Не забыл о моей просьбе? Вот она.
– Лев указал на Лонгтэйла и Амелию.
– Слушай, я тебе сказал, что за бесплатно их не повезу, - с вызовом заявил Дональд и сложил на худой груди сухощавые лапы.
– Сам плати за них!
– Мы заплатим, деньги у нас есть, - сказал Лонгтэйл.
– Ага, четырнадцать долларов и шестьдесят четыре цента на двоих!
– скривился Дональд.
– Больше!
– раздражённо оборвала его Амелия.
– Неужели шестьдесят пять центов?
– съехидничал лев, но тут Лонгтэйл не выдержал и шагнул к весельчаку.
– Эй!
– Дональд отшатнулся, вырвав лапу из хватки тигра.
– Я дам тебе две тысячи долларов. За каждого!
– тихо сказал Лонгтэйл, приблизив морду к уху Дональда, скрывшемуся в давно не чёсанной гриве.
– К твоему жалованию капитана очень солидная прибавка!
– Сириус, ему этого достаточно, думаю, - заметил Хэнк.
– По две с половиной - и поднимайтесь на корабль, - не упустил желания обогатиться капитан.
– Но деньги прямо сейчас!
Лонгтэйл раскрыл сумку и достал оттуда пачку долларов. Хэнк как заворожённый уставился на немалую сумму. Тигр отсчитал половину пачки и протянул приятно шуршащие ассигнации изумлённому Дональду.
– Ровно пять тысяч долларов. Больше не проси.