Не он
Шрифт:
– Вчера был исключительный случай, и Кристофер был вынужден попросить Тэмзин приехать, – отвечает родственница.
– Ладно, с этим разобрались, – решив не акцентировать внимание на очередном вранье, Элинор спускается по лестнице в гостиную, где от вчерашнего погрома не осталось ни следа.
Не задерживаясь там дольше необходимого, она проходит на кухню и застывает возле обеденного стола. Лин была готова к тому, что увидит, но это не помешало лавине адской боли обрушиться на кровоточащее материнское сердце. Примагниченный снимок улыбающихся Джо
Взгляд Элинор переметнулся на свадебное фото в рамке на полке. Оно стояло точно в том же месте, и только лицо мужчины, смотрящего в объектив, было совсем другим.
Эмоции оказались сильнее голоса разума. Элинор не успела осознать до конца что творит, когда схватила фотографию и со всей яростью, на которую была способна, запустила в стену. Стеклянная рамка разлетелась на множество осколков, и только сам снимок ни капли не пострадал. Вытащив его из-под груды острых стекляшек, она собралась продолжить расправу, пока не останется и пыли от чужой изощрённой игры.
– Элли, хватит! Перестань! – громко окликает ее Тэмзин, появившись словно из-под земли.
Какого черта она все еще тут? Что им всем от нее нужно?
– Прошу тебя, милая, прекрати терзать себя, – рядом с лживой подругой плечом к плечу встает Келли Хант. Они обе смотрят на нее, как на умалишённую, и это намного хуже, чем жалость, которую минуту назад Эль увидела в глазах женщины, вырастившей ее мужа.
– Поверь, мы здесь чтобы помочь. Никто не желает тебе зла, – снова вмешивается Тэмзин Саммерс. Холеная блондинистая сука в идеально сидящей элегантной блузке под цвет глаз и обтягивающей точеные бедра узкой юбке, не скрывающей бесконечною длину ног. Она выглядит роскошно, словно гребаная модель с обложки модного журнала, и Лин ненавидит гостью за это еще сильнее.
– У нас с вами разное понимание зла, – раздраженно огрызается Элинор.
– Ты сможешь это узнать наверняка, только когда выслушаешь нас наконец, – сдержанно отвечает Келли Хант и, отодвинув один из стульев, садится первая, жестом предлагая Лин занять соседний. Вспомнив, что стоит на кону, Элинор делает над собой усилие и послушно опускается на сидение.
– Так-то лучше, милая, – удовлетворённо произносит Келли, ободряюще улыбаясь. – Мы во всем разберемся. Вот увидишь! – оптимистично добавляет она, погладив Лин по плечу.
– Я сделаю чай, – с энтузиазмом вызывается Тэмзин, начиная суетиться возле плиты.
– Давай вернемся к вчерашнему вечеру. Что ты помнишь? – воспользовавшись покладистостью Элинор, Келли сразу переходит к главному вопросу.
– Ты серьезно? – скрестив руки на груди, Элли откидывается на спинку стула, принимая вызывающую позу.
– Абсолютно, – подтверждает Келли. – Чтобы понять суть проблемы, мы должны ее обсудить. Разве нет? – и хотя произнесенные слова не лишены смысла, разум Лин воспринимает все сказанное в штыки.
– Я бы предпочла, чтобы этот диалог состоялся в полицейском участке.
– Это можно устроить,
– Пусть о последствиях думает человек, прячущийся в кабинете Кристофера, – не собираясь поддаваться на провокации, парирует Лин.
– Кристофер никогда не прячется от проблем, и ты лучше всех знаешь об этом, – возражает Келли.
И здесь она абсолютно права, за исключением того, что человек в кабинете ее мужа – не Кристофер.
– Его здесь нет только по одной причине – он беспокоится о твоем душевном состоянии, как и все мы.
– Тогда почему, раз все вы так беспокоитесь о моем душевном состоянии, никто не удосужился вызвать специализированную помощь? Вы думаете, что я свихнулась? Окей, почему тогда здесь нет психиатра? Пусть проводят необходимые тесты, обследуют меня и поставят диагноз.
– Ты снова хочешь оказаться в клинике Святой Агаты? – в лоб спрашивает Келли. Тэмзин, тем временем, ставит перед Элинор кружку с ежевичным чаем и осторожно присаживается напротив.
– Что значит снова? – взрывается Лин, едва не опрокинув на себя кипяток. Она один раз была в данном заведении. Это случилось пять или шесть лет назад. Кора, приятельница по университету, попала в Святую Агату с приступом острой шизофрении. Ей стало плохо прямо на занятиях. Это было ужасное зрелище. Девушка просто встала посреди пары, сняла с себя трусы и помочилась на пол аудитории. Стоя. Элинор навещала ее только однажды. Кора не узнала посетительницу, она никого не узнавала…
– Что значит снова? – хрипло переспрашивает Лин.
– Полгода. Ты провела там полгода, – вместо Келли отвечает Тэмзин.
– Нет, – отрицательно качнув головой, Лин ощущает, как леденеют конечности. – Вранье!
– Это правда, Элли, – мягко произносит Тэм. – Во время аварии ты получила серьезную травму головы. Последствия появились, когда тебе сообщили, что беременность сохранить не удалось. Это стало сильнейшим ударом по нервной системе. Потерять всех своих близких и ребёнка – это не каждый выдержит.
– Я не теряла ребенка! Я помню каждую секунду своих родов. Помню первую улыбку Джонаса, первый прорезавшийся зуб, первые шаги, первое слово. Даже не смей говорить, что я все придумала!
– Элли, вы действительно собирались назвать сына…
– Мы назвали! – перебив Саммерс, кричит Элинор.
– Элинор, ты шесть месяцев провела в психиатрической клинике. Если не веришь, можешь сама запросить свою медицинскую карту. У меня нет причин обманывать тебя. Тогда симптоматика заболевания проявлялась очень похоже. Ты отказывалась верить, что потеряла ребенка, не хотела ничего слушать об автокатастрофе, агрессивно вела себя по отношению к Кристоферу. Он сам едва не сошел с ума от страха потерять еще и тебя.