Не отпущу!..

Уилкинсон Ли

— Замерзла? — Он легко чмокнул ее в щеку.

— Нет, — едва слышно прошептала она.

В тусклом свете темнели его слегка взъерошенные волосы и щетина на подбородке, горели блестящие зеленые глаза.

Она не думала, что когда-нибудь снова увидит его таким, и у нее вновь перехватило дыхание.

Он улыбнулся, тепло и нежно.

— Хорошо провела свою брачную ночь? — И, глядя, как она густо краснеет, спросил: — Ты понимаешь, что, если не считать ту ночь в «Кораблике», мы с тобой впервые просыпаемся в одной постели? — Его рука,

сильная и нежная, потянулась, чтобы накрыть и ласково потрепать грудь Элизабет. — Я мечтал об этом с тех пор, как ты сбежала. — Он с внезапной горечью воскликнул: — Бессмысленно пропавшие годы! Как много мы могли бы пережить, если бы ты меня не бросила!

Она отстранила его руку и села. Лучезарное счастье исчезло, утекло, как вода в сливное отверстие.

А что мне оставалось, когда я узнала, что ты на мне женился, только чтобы уберечь своего отца?

Он осторожно привстал.

— Ты так и не сказала мне, как ты узнала?

— Неважно.

— Для меня — важно. Я думал, не причастен ли к этому отец. Но если правда то, что ты мне говорила…

— Это правда, и Генри тут ни при чем.

— Но как?

Она сглотнула.

— Не вижу смысла снова возвращаться к этому. Важно не то, как я узнала, а то, что это действительно так.

— Только отчасти. Были и другие соображения.

— Догадываюсь. — Теперь и в ее голосе зазвенела горечь. — Вопреки собственной воле, вопреки всему ты испытывал ко мне желание.

— Это было не просто желание, меня от тебя лихорадило. До сих пор лихорадит. Я думал, это пройдет, когда ты сбежала, но быстро понял, что все как раз наоборот — стало еще хуже. Я понял, что не избавлюсь от этой лихорадки, пока ты не станешь моей женой на деле, а не на бумаге.

— Так вот то незаконченное дело, о котором ты говорил… — Она усмехнулась. — Ну что ж, теперь, когда все закончено…

— Я не уверен…

Элизабет не дала ему договорить:

— Я хочу быть свободной.

— Боюсь, что аннулировать брак теперь уже не удастся. — В голосе Куинна звучало плохо скрытое удовлетворение.

— Тогда развод.

— Надеешься все-таки выйти замуж за Бомонта? — Куинн напрягся, голос стал холодным, как зимнее море.

— Нет.

Он почти неуловимо расслабился.

— И когда же ты передумала? До или после?

Элизабет покраснела.

— Какая разница?

— Очень большая.

— Ну хорошо, это было до. — И добавила с горькой иронией: — Наверное, если бы я хотела выйти за него замуж, то не совершила бы дважды одну и ту же ошибку.

— Ты все еще считаешь это ошибкой?

— А чем еще я могу это считать? Зачем ты снова появился в моей жизни? Я могла быть счастлива с Ричардом.

Куинн казался искренне удивленным.

— Да? И что же такого он мог дать тебе, чего не смог бы дать я?

— То есть не считая любви?

— Любовь так много для тебя значит?

— Да! — Она вскинула голову.

Куинн поджал губы.

— Подумаешь. Говорить все умеют…

Она не обратила внимания на насмешку:

— Я верю в его искренность. И что еще важнее, с ним я бы сохранила достоинство… Вообще странно, что ты еще не потерял ко мне интереса, я ведь такая плохая… За пять лет ты, надо думать, нашел не одну более достойную кандидатуру.

— Увы, ни одна не подошла.

— То есть ты хочешь сказать, что все это время жил монахом? — презрительно усмехнулась она.

Он не поддался на ее тон и ровно ответил:

— Нет, не хочу. Я только пытаюсь донести до твоего сознания тот факт, что никакая другая женщина меня не заинтересовала. Иногда я находил партнершу, но никогда — возлюбленную.

Она ему поверила и, глубоко презирая себя за это, испытала чувство облегчения и радость.

Он, однако, тут же это заметил.

— Ты, кажется, довольна.

— Вот еще! — Элизабет сразу заняла оборону. — Мне абсолютно безразлично, сколько у тебя было любовниц.

Он легко щелкнул ее по носу:

— Гляди — вырастет.

— Я… я не понимаю…

— Врать не надо. Ничего тебе не безразлично.

Она прикусила губу и отвернулась.

Куинн задумчиво разглядывал чистый овал прелестного лица, изящный изгиб щеки, брови вразлет.

— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь меня любила, но вчера ночью я убедился в одном: у тебя в крови тот же жар и пять лет его не погасили. — Он взял Элизабет за подбородок и повернул ее голову к себе. — А раз так, предлагаю оставаться вместе до тех пор, пока этот жар не остынет и мы оба не освободимся от него. Тогда ты получишь развод в ту же минуту.

Она чуть не задохнулась от этих слов, от боли, пронзившей грудь. Элизабет дернула головой и хрипло выкрикнула:

— Я не останусь с тобой, даже чтобы спасти жизнь.

Он посмотрел на нее с изумлением.

— Я думал, после вчерашней ночи… — медленно начал он.

— Вчерашняя ночь была непростительной ошибкой. Такое больше не повторится.

— Но это было, и это много о чем говорит.

— Единственное, о чем это говорит, так это о том, что я самая большая дура на свете. — Он попытался что-то сказать, но она не дала: — Было безумием переспать с мужчиной, который считает тебя продажной сукой, а то и воровкой.

Элизабет откинула покрывало и хотела встать, но Куинн схватил ее за руку:

— Ты куда?

— Я уезжаю. Сейчас же.

Он с притворным сожалением покачал головой.

— Боюсь, не получится.

— Я уезжаю, — упрямо повторила она. — Если ты не отвезешь меня, пойду пешком.

— И не надейся. Хоть ты и продажная сука, я не дам тебе сбежать дважды.

— Ты не заставишь меня остаться.

— Посмотрим. — Он схватил ее за плечи. — Послушай, Джо, давай не будем…

— Убери руки, — прорычала она. — Отстань от меня, не желаю тебя больше видеть. — Она попыталась вырваться, но он не отпустил; и тогда она ударила его.