Не отпускай мою руку
Шрифт:
Марсьяль входит. Наиво остается на пороге, в метре позади него.
Комната пуста.
Марсьяль в растерянности делает еще один шаг.
— Ничего не понимаю… Лиана должна быть здесь…
Наиво придерживает дверь, по руке у него бегут мурашки. Здесь что-то не так, он сразу это ощутил. Пока Марсьяль шарит взглядом по закоулкам — хотя в комнате и закоулков-то никаких нет, — он изучает все детально. Скомканное ярко-розовое покрывало на двуспальной кровати. Разбросанную одежду. Подушки и пульт от телевизора на ковре. Опрокинутую белую стеклянную вазу. Все указывает на бурную семейную
Или ураганную постельную сцену — Наиво заставляет себя предположить лучшее.
Марсьяль кидается к двери ванной, распахивает ее.
Никого.
Никого нет ни в этой комнате, ни где-нибудь еще. Здесь нет балкона, под кроватью недостаточно места, чтобы спрятаться, нет стенных шкафов с дверцами — только деревянные полки.
Марсьяль садится на кровать. Он растерян, ничего не соображает. Но, как ни странно, Наиво не верит ему. Он не сумеет внятно объяснить это полицейским, но что-то в реакции Бельона кажется ему неестественным. Он ограничится тем, что опишет эту сцену капитану Пюрви, — сорокалетний отец семейства, обаятельный, уверенный в себе, увидев пустую комнату, растерялся как маленький. Неподвижно сидящий на постели плейбой в одних плавках. Может, именно это и показалось ему тогда сюрреалистическим. Этот контраст…
Контраст… и красные пятна.
Виски у Наиво взмокли от пота.
Вся простыня в красных пятнах.
Наиво присматривается. И замечает еще с десяток красных пятен — на бежевом ковре около кровати, у окна, на занавесках. Он молчит. Он видит только это: комнату, забрызганную кровью.
Он в нерешительности.
Это продолжается всего несколько секунд, но кажется, что время тянется бесконечно. Марсьяль молча встает, бродит по комнате, роется в сваленных на кровати шмотках, словно ищет объяснение, записку, какой-нибудь знак. Наиво чувствует, что Ева Мария заглядывает ему через плечо. Она подходит поближе, для приличия прихватив тряпку, — кусок ткани того же бирюзового оттенка, что и косынка, прикрывающая ее волосы.
Марсьяль встает и наконец глухо произносит, ставя вазу на прежнее место:
— Не понимаю. Лиана должна быть здесь.
Наиво переводит взгляд на одежду, брошенную кучей на полу у кровати. Майки, шорты, рубашки.
Здесь только мужские вещи!
В голове у Наиво мгновенно распахивается дверь, сквозняк выметает его нездоровые предположения.
Красотка сбежала…
Он может утверждать это со знанием дела. Лиана Бельон чуть не каждый час меняла платья (можно подумать, вместе с ней в порту выгрузили контейнер с тряпками). Однако в разоренном номере не найти и следа кружевных трусиков, юбки с оборками, парео, маечки в обтяжку или кофточки с глубоким вырезом…
Наиво переводит дух и забывает про кровь.
— Этого не может быть, — бубнит Марсьяль, снова обследуя два квадратных метра ванной.
— Мсье Бельон, могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашивает Наиво.
Марсьяль тут же поворачивается к нему и выпаливает поспешно, словно заранее приготовил свой ответ, выучил его наизусть:
— Вызовите полицию! Моя жена должна была находиться здесь. Она поднялась в номер час назад. И не вернулась.
Захлопнув дверь ванной, он прибавляет:
— Да, вы можете мне помочь. Приведите сюда полицейских.
Наиво профессионально сохраняет на лице спокойствие. Вызвать в отель полицейских… Хозяина это точно не обрадует. Чикунгунья [6] и стоимость билетов — за полет от Парижа до Сен-Дени надо выложить больше тысячи евро — не способствуют развитию туризма на острове. И так отдыхающих немного, а тут еще полицейские у бассейна появятся. Начнут допрашивать всех постояльцев… Нет, хозяину это не понравится. Но выбора-то у него нет.
6
Тропическая комариная лихорадка.
— Конечно, мсье, — говорит Наиво. — Уже иду.
Он встречается глазами с Евой Марией, они без слов понимают друг друга. Затем он бросает последний взгляд на Марсьяля и думает, что тот похож на голого хищника, мечущегося по своей клетке. Из-за кондиционера у него дрожит каждая мышца, как у затерявшегося в Балтийском море серфингиста.
— Вы бы что-нибудь на себя надели, мсье.
Но тот едва его слышит.
— Это… это неправильно, — бормочет Марсьяль Бельон. — Лиана должна быть здесь.
4
Возвращение в «Аламанду»
17 ч. 07 мин.
Капитан Айя Пюрви, чертыхаясь, вдавила в пол педаль тормоза своего «пежо». Перед самым въездом в тоннель один из двух путей приморского шоссе огорожен длиннющим рядом оранжевых конусов.
Тропическая комариная лихорадка.
Дорожные работы!
Огромная черная пасть тоннеля с невыносимой медлительностью заглатывает разноцветную вереницу машин. «Пежо» черепашьим шагом продвигается еще на несколько десятков метров и, поравнявшись с красным пикапом, замирает позади внедорожника.
Айя раздраженно смотрит на часы рядом с рулем.
Сколько времени ей потребуется, чтобы проехать восемь километров, отделяющих ее от отеля «Аламанда»? Полчаса? Час? Еще больше?
Разъяренная Айя наблюдает, как волны Индийского океана бьются о каменный зубец, напоминающий, как принято считать, профиль Марианны. Ну-у… Айе никогда не удавалось разглядеть республиканский символ в этой базальтовой глыбе, лучше бы ее взорвали динамитом, чем тратить миллиарды на то, чтобы проложить несколькими сотнями метров выше дорогу, которая уродует пейзаж и не решает никаких проблем передвижения по острову. Зато у реюньонцев сохранится иллюзия того, что можно регистрировать на острове все больше машин, по тридцать тысяч дополнительно каждый год, и так до бесконечности. И все же надо признать очевидное: остров Реюньон — это выросшая в океане гора. Почти все его население теснится у самой воды, и все перемешаются в автомобилях по более или менее ровной узкой полоске земли между океаном и подножием вулканов, кружат наподобие протонов в циклотроне, и свободы у них ровно столько же. На реюньонцах проверяют концепцию замедлителя частиц.
Айя, смирившись, глушит мотор. Водитель пикапа, кафр в белой футболке, упорно пялится на нее, возвышаясь над ней на метр. Его рука через открытое окно свисает на дверцу, и это тоже раздражает Айю. Если бы она взяла служебную машину или хотя бы прицепила мигалку на крышу своего «пежо», она за несколько минут домчалась бы куда надо по приморскому шоссе, машины расступились бы перед ней, словно море перед пророком, в том числе и пикап этого кафра, который выворачивает шею, чтобы поглубже заглянуть ей в вырез. Айя бессознательно стягивает на груди блузку. Из-за таких типов ей иногда хочется носить покрывало. Исключительно для того, чтобы им досадить.