Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2
Шрифт:
Но что интересно, так это то, что батя не особо рассердился, увидев меня. Он был трезв, также, как и его приятель. Отец отыскал в холодильнике квас.
— Ну, что там у тебя? — спросил он, повернувшись ко мне. — Ты вообще учишься сейчас или нет? Или уже выперли из техникума?
Он что, притворяется? Или действительно забыл о моем турнире и даже о нашей ссоре?
— Учусь, — осторожно ответил я, сидя над почти пустой тарелкой. — Только у меня сейчас свободное посещение из-за соревнований.
Отец проворчал: «Бездельничанье, а не свободное посещение. Придумают тоже». А его товарищ громко сказал, указывая на меня пальцем:
— Точно, это же ты тот самый Витька. Боксер или борец? Ну молодец, спортсмен.
Они собрались было уйти из кухни, но я почувствовал, что надо поговорить, как раз когда, они собрались все вместе.
— Послушайте, сколько это может продолжаться? — спросил я. — Давайте поговорим о нас.
Родители и мамины родичи, все они разом посмотрели на меня.
— Мы же, кажется, договорились, что вы не будете мешать мне, — сказал я. Вряд ли они помнят наше соглашение, хотя вроде бы, когда я уходил из дома в первый раз и потом вернулся, мы все ясно расставили по полочкам. — Но вы недавно отлично нарушили эту нашу договоренность.
Отец набычился. Я же говорю, он ничего не помнил. Или делал вид, что не помнит.
— Это что же значит, к тебе вообще подходить нельзя? Пальцем прикасаться? Ты у нас кто вообще?
— Мы договорились, что когда вы пьете, то вообще не подходите ко мне! — напомнил я, повышая голос.
Все-таки дело не обойдется без драки, как я посмотрю. Хорошо, тогда накостыляю по шее этому дяде Саше или как там его.
Отец тоже захотел заорать, даже покраснел от натуги, но его приятель сказал:
— Слушай, Толя, может и вправду вы оставите сына в покое? Он у вас спортом занимается, к чему-то там стремится. Чего вы к нему лезете?
Его доброжелательного тона хватило, чтобы отец малость успокоился.
— Никто к тебе не лезет, — проворчал он и раздраженно отпил кваса. — Только ты и сам нам на глаза не попадайся.
Он и приятель вышли. Я тоже не надолго задержался на кухне. Вспомнил, что я так и не видел бабушку и Светку. Мать и ее подружка вполголоса снова заговорили о каких-то дальних родственниках и их возмутительном поведении. Моего ухода они даже не заметили.
Светка спала в кровати, а вот бабушка нет. Она слушала радио. Передавали какую-то постановку про двух тружеников села. Дикторы говорили звучными голосами. Бабушка сделала звук потише, чтобы не мешать Светке спать.
Заметив меня, она улыбнулась и протянула руки навстречу.
— Ну, здравствуй, победитель, — сказала она.
Наконец-то хоть кто-то, помимо Худякова, поздравит меня с победой. Егор Дмитриевич тоже был доволен в глубине души, я видел это по его радостно сверкающим глазам, но не сказал ни слова похвалы, одна только критика. А бабушка вся лучилась неподдельным счастьем.
Я обнял ее и поцеловал в прохладную морщинистую щеку. Бабушка легонько похлопала меня по спине.
— Ну, как ты? — спросила она, потом вгляделась в мое лицо и тут же заметила припухлость возле глаза. — Это что же, ты там заработал? Синяка не будет? Не сильно пострадал? Слушай, внучок, я с Валей говорила недавно по телефону. Так она говорит, бокс это такое страшное дело. Все мозги могут отбить. Ты уж там поосторожнее.
Я оценил деликатность старушки. Могла бы ведь попросить бросить это опасное занятие. Но знала, что у меня трения с родителями из-за бокса и постаралась помягче высказать свои опасения.
От бабушки мирно пахло травами и лекарствами. Эх, баба Вера, спасибо тебе за такую безграничную любовь к внуку. Наверное, все бабушки такие, любят безраздельно и бескорыстно. Поэтому я вдруг и решился спросить то, о чем ни у кого не спрашивал.
— Слушай, бабушка, — сказал я, подняв голову и сидя рядом с ней на кровати. — Как ты думаешь, я смогу стать чемпионом?
Старушка поглядела на меня. Потом погладила по голове.
— Я тебе так скажу, Витенька, — ответила она. — Самое важное это то, что ты сам думаешь. А не то, что другие думают. И потом, знаешь, главнее всего это упрямство и твердолобость. А их у тебя с лихвой хватает. Ты у нас самый упрямый, не знаю, в кого такой вырос.
Она помолчала и добавила:
— Так что да, все у тебя получится.
В это время в дверь комнаты тихонько постучались. Кто бы это был, интересно, такой милый и вежливый? Мои родители сроду не стучались. Наверное, кто-то из родичей матери.
— Ну, заходи, кто там такой манерный? — спросила бабушка с улыбкой.
В комнату, чуть согнувшись, вошла тетя Галя. Так ее, кажется, звала Светка. Хотя в кухне я видел ее вблизи, но рассмотреть подробно не удалось. Сейчас в комнате царил полумрак, но все же женщину было хорошо видно.
Мамина родственница была высокой и полной женщиной. Тонкий большой нос, светло-голубые глаза, маленькие губы. Волосы густые, завитые, ниспадающие на плечи. Она была одета в темно-коричневое платье, а в руке держала поднос с лекарствами и пахучими чашками.
Какая, однако, молодец. Ухаживает за моей бабушкой. По зову сердца, бескорыстно. Пожалуй, я склонен согласиться со Светкой, это милейшие люди.
Да и муж ее, Саша, вполне разумно пресек мой конфликт с отцом. Кажется, в кои-то веки мои родители связались с нормальными людьми. Хотя, кажется, они и сами не прочь выпить.
— Вера Геннадьевна, позвольте дать вам лекарства, — защебетала тетя Галя, подходя к кровати бабушки. — У вас уже пришло время принимать их.
И протянула поднос бабушке. Я отошел в сторону, чтобы не мешать. На подносе лежала целая гора пилюль и мазей. В чашке плескалась вода. А еще чуть высохший пирожок для бабушки.