Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2
Шрифт:
— Все верно, юноша, — сказал спортивный функционер. — Я не спорю, вы умеете держать слово. Я тоже умею, поэтому да, вы участвуете в товарищеском матче.
Разговор происходил не в тесном закутке директора «Орленка», а в просторном кабинете самого Козловского, в городском комитете по делам спорта. Мы прибыли туда через день после завершения чемпионата Москвы, все в том же составе: директор «Орленка», Худяков и я.
Чтобы, значит, поговорить о товарищеском матче. И сразу получили согласие, что уже само по себе было достижением.
Но, как оказалось, это было еще не все. Не таким человеком был Козловский, чтобы просто так отпустить меня туда, куда не хотел пускать.
— Вы будете участвовать в очень престижном соревновании, Рубцов, — сказал он тогда. — Запомните, это вовсе не потасовки на сельских танцах, это состязания высочайшего уровня.
Для того, чтобы вбить осознание этого факта как можно глубже в мою голову, он встал и приблизился ко мне. Я думал, что он сейчас постучит мне по голове, но Козловский просто прошелся по кабинету.
— С 1969 года товарищеские матчи по боксу и борьбе проводятся между командами США и Советского Союза. Это очень серьезные соревнования, за которыми следит вся общественность наших стран, что делает их весьма важным мероприятием. На уровне чуть ли не Олимпиады или мирового чемпионата. Хотя формально это просто дружеские встречи между спортсменами двух стран.
Директор и Худяков почтительно молчали, словно набрали воды в рот. Я же не утерпел и спросил:
— Но у нас ведь будут и другие страны, в том числе социалистического блока? Я все правильно понял?
Козловский резко остановился. Не ожидал, что прервут его торжественную речь. Я, честно говоря, не любил, когда к делу подходят слишком долго, с разного рода витиеватостями и прелюдиями. Это уместно, пожалуй, лишь только в постели с женщиной, а не в важных делах.
— Да, все верно, юноша, — подтвердил Козловский. — Ты будешь участвовать в состязаниях несколько иного рода. Там будут бои между боксерами пятнадцати стран, как из западных капиталистических, так и из социалистических, наших союзников. Тем не менее, это тоже очень важные соревнования. Там будут очень сильные боксеры, сынок. Победители чемпионатов Европы Азии и мира. Я к чему все это говорю, Рубцов? В случае, если ты проиграешь, престиж нашей страны упадет в грязь. А за это мы потребуем твою голову. Тебе придется очень и очень плохо, если ты не оправдаешь доверия коммунистической партии. Вплоть до вычеркивания твоей фамилии из всех списков других соревнований.
Делать уже было нечего. Давать задний поздно. Мне не осталось ничего другого, кроме как согласиться.
И вот сейчас, когда я ехал во Дворец спорта, я думал о том, что дело и вправду оказалось гораздо важнее, чем я думал. Стран-участниц действительно оказалось пятнадцать, приехали боксеры из капиталистических стран, в том числе из США, Японии, Австралии, Индонезии, Пакистана, Испании, ФРГ и Швеции. Кроме того, были бойцы из дружественных социалистических стран: Венгрии, Чехословакии, Кубы, Югославии и Болгарии.
Когда я вышел на остановке и подошел к Дворцу спорта, то обнаружил перед входом толпу народа. Время уже по-настоящему весеннее, в Москве резко потеплело, люди быстро сменили пальто и шубы на плащи, хоть и с подкладкой. Я поразился, как много, оказывается, в городе иностранцев.
Наверное, треть из всех посетителей состояла из гостей столицы. Проходя через толпу, я слышал самую разнообразную чужеземную речь.
Все они ждали открытия Дворца спорта, которое должно было состояться минут через сорок. Соревнования будут проходить три дня подряд, по знакомой мне системе, когда победитель на следующий день определяется по итогам боев за сегодняшний.
Мне, как участнику, полагался отдельный служебный вход с боковой стороны здания. Я обогнул Дворец спорта и подошел к крылечку запасного входа, где тоже скопилась очередь, правда, гораздо меньше.
Приблизившись к контроллеру с красной повязкой на рукаве, я предъявил документы, где подтверждалось, что я участник соревнований. Меня пропустили и я наконец попал внутрь.
На то, чтобы найти помещения для участников матча, у меня ушло минут пятнадцать. Среди разномастной толпы иностранцев и наших советских граждан, боксеров и их тренеров, я отыскал Худякова.
Рядом с ним стоял Мишка Закопов. Он не участвовал в матче, но пришел поболеть за меня и вызвался поработать секундантом.
— Ну, где ты ходишь? — закричал Худяков, перекрывая гомон толпы и указывая на часы на запястье. — Скоро уже начало, а тебя все нет и нет.
— Вот он я, Олег Николаевич, — ответил я, снимая сумку из-за спины. — Явился, как лист перед травой. Где тут раздевалка?
Худяков кивнул на Закопова.
— Вот он тебя проведет, куда надо. Мне отдать бумаги надо судьям.
Я отдал ему документы и тренер исчез в толпе. Мишка уже успел все разузнать и перезнакомился с кучей иностранцев и наших ребят. Он ловко потащил меня за руку через скопления людей.
— Пойдем, я тебе все покажу, — сказал он тоном бывалого экскурсовода.
Он провел меня в раздевалку, где уже тоже было полным-полно спортсменов. Мало того, что многие были совсем другого цвета кожи и говорили на разных языках, так ведь еще и униформа у них совершенно иная. Майки и футболки самых разнообразных расцветок, с надписями на иностранных языках, у кого-то еще и национальные костюмы.
Мы нашли свободный шкафчик и я начал лихорадочно переодеваться. На чемпионате мира наверное, такая же атмосфера, только там еще больше представителей стран и национальностей.
— Знаешь, кто у тебя противник? — спросил Мишка, пока я стягивал с себя кофту. — Парень из Индонезии. Я даже имя его не запомнил, такое, хрен выговоришь. Про него ничего не известно, представляешь? В первый день матча всегда так. Особенно с азиатами или латиноамериканцами. Про них мы мало знаем, меньше, чем про европейцев или парней из США. Получишь кота в мешке, а это может, серебряный призер прошлых Олимпийских игр. Вот и крутись потом с ним волчком.