Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2
Шрифт:
Отходя, я обошел тетю Галю. Она протянула поднос бабушке, но та неловко взяла его и опрокинула. Хорошо, что тетя Галя успела схватить его и ничего не разлилось. Только часть таблеток рассыпалась по кровати бабушки.
— Ну осторожнее, нельзя же быть такой криворукой! — раздраженно воскликнула тетя Галя. — На, держите, Вера, Геннадьевна. Сейчас я соберу лекарства.
Перемена в ее голосе поразила меня. Мне показалось, что передо мной совсем другой человек, резкий и крикливый. Я внимательно вгляделся в нашу добровольную помощницу.
— Ох, простите, Бога ради, — пробормотала бабушка и попыталась помочь собрать рассыпанные таблетки.
Но тетя Галя уже сама сноровисто собрала все лекарства с кровати и положила на поднос. Затем благодушно сказала:
— Ладно, ничего страшного, Вера Геннадьевна. С кем не бывает. Вы пейте, пейте, я потом заберу поднос.
Она развернулась, одарила меня широкой улыбкой и тихонько выплыла из комнаты. Светка что-то пробормотала во сне, вроде «Змея, змея проползла» и застонала. Я успокоил ее и погладил по голове.
— Вот ведь какая хорошая женщина эта Галя, — сказала бабушка и выпила таблетку.
У меня уже совсем не соображала голова, чтобы еще обдумывать поведение тети Гали. Я очень устал и лег спать. Поэтому я завалился на свою постель и мгновенно заснул.
Когда я проснулся утром, то первым делом помчался на тренировку к Егору Дмитриевичу. Потом я решил все-таки заглянуть к Лене и вызвать ее на разговор. А может, добиться от нее еще кое-чего поинтереснее.
Том 2. Глава 14. Завтра будет поединок
Первым делом, когда я проснулся, то почему-то сразу вспомнил тетю Галю.
Поднос с лекарствами лежал возле кровати бабушки. Я поглядел на гору лекарств и подумал, не слишком ли много здесь всяческих веществ. И дал себе слово заглянуть к врачу, узнать, почему она выписала так много препаратов.
Время было еще раннее. За окном еще темно. Начало четвертого утра. Надо же, по привычке организм разбудил за полчаса до тренировки. В пять мне надо быть у Егора Дмитриевича.
Я хотел встать с теплой и уютной постели и не мог пошевелиться. Это было просто невыносимое испытание. Казалось, что лучше подраться с сотней Мазуровых одновременно, чем встать сейчас с постели. За окном еще холодно, солнца нет, темнота, только тусклый свет фонарей.
Прохожих тоже единицы, такие же безумцы, как я. Вот только они встали в такую рань не по собственной воле, а для того, чтобы вовремя попасть на работу, у них такая специфика службы. Например, водители автобусов или пекари в булочных. Им надо вставать рано, но им при этом платят за вредность, выдают молоко и дают надбавки. Они, в конце концов, обязаны делать это.
А вот я встаю рано по собственной воле. Конечно, меня заставляет делать это Егор Дмитриевич, но по большому счету, я ведь добровольно подчинился ему. Сам согласился на этот дикий график, непостижимый и суровый для обычных граждан. Да что там граждан, даже для обычных спортсменов. Я сомневаюсь, что олимпийские чемпионы встают в четыре утра, чтобы устроить разминку и пробежку. Или все-таки встают, дьявол их раздери?
Вставать сегодня рано не хочется от слова совсем. Я перевернулся на другой бок, сладко зевнул, подогнул колени и подоткнул одеяло сзади, чтобы мне не дуло в спину. Как же тепло, как классно, как спокойно здесь, в постельке. Если бы здесь еще рядом лежала теплая обнаженная девушка, это было бы еще прекраснее.
Ну почему я должен вставать так рано на следующий день после своей победы? Я же чемпион, я вчера всех побил, я лучший боксер в Москве в своей весовой категории. Разве у меня нет привилегии немного поспать и отдохнуть после боя? Если я сегодня не пойду на тренировку так рано, как могу, а позже, разве Егор Дмитриевич не должен отнестись ко мне с пониманием и снисхождением?
Вот как я думал, а сам потихоньку засыпал обратно, убаюканный теплом и тишиной сонного дома. Вокруг не раздавалось ни звука, только сопели бабушка и Света, да еще раздавалось мерное тиканье настенных часов. Что будет, если я полежу еще пять минут, ну, или десять? Ничего страшного, встану потом. Егор Дмитриевич простит меня, не будет ругаться…
Или все-таки будет? Я резко открыл глаза и уставился в стену. Конечно, Касдаманов будет в гневе. Никакие победы в мире не послужат у него оправданием для обычной лени. Мне надо вставать, иначе я рискую проспать начало тренировки. Надо вставать, будьте вы все прокляты, тренеры и чемпионаты.
Ты же хочешь стать чемпионом, Виктор Рубцов, спросил я себя? Тогда вставай, не ленись. Мне пришлось сделать жесточайшее усилие над собой, прежде чем я смог вытащить из-под одеяла ногу, а затем вторую. Потом прошла целая вечность, прежде чем я медленно скинул с себя одеяло и остался лежать в одних трусах и майке.
Вот теперь стало зябко и прохладно. Сон постепенно уходил. Еще некоторое время я боролся с искушением накинуть одеяло обратно на себя и поспать еще полчаса, но затем мне удалось победить.
Тот факт, что я скинул с себя одеяло, помог проснуться мне окончательно. Я тяжело вздохнул, набрал полную грудь воздуха, выдохнул и решительно вскочил с постели. Давай, Виктор. Путь к чемпионству начинается вот с таких маленьких побед.
Невероятно трудно вставать в четыре утра на следующий день после победы в городском чемпионате, но это надо сделать. Потому что мы одерживаем победы не над соперниками на ринге. В первую очередь мы одерживаем победы над собой, каждый день, каждый час, каждую минуту. В тот самый миг, когда делаем правильный выбор.
Быстро умывшись, я собрал вещи, торопливо запихал в себя пару бутербродов, выпил ледяной воды из банки на кухне и тихонько вышел из дома. На улице вроде бы начало светлеть, но фонари все еще продолжали гореть. Я прошелся немного, размял руки и ноги, похрустел суставами и постепенно втянулся в пробежку.
Изо рта вырывался пар. Мимо иногда проходили люди. Они торопились на работу, это видно по их одежде и сонным лицам. Ни одного такого же безумного фанатика, как я.
Ну и черт с ним. Пока все остальные мои соперники спят в теплых постелях, я здесь, на улице, кую свой первый чемпионский титул. И поэтому я побежал дальше, не обращая внимания на ноющие после вчерашнего поединка мышцы. Пару раз я ускорился на максимум, меняя темп бега до очень высокого.