Не отступать и не сдаваться. Том 3
Шрифт:
Ну конечно, так и случилось. Не прошло и пяти секунд, как Дубинин поднялся и бросил на меня быстрый сердитый взгляд.
Я же говорю, он крепок, как дуб. Другие после такого удара валяются минут десять, задыхаясь, как рыба, выброшенная на берег, а он уже вполне оправился после удара и готов к дальнейшей схватке.
Хотя, я уверен, что дыханье я ему все-таки сбил. До конца раунда у противника наверняка будут проблемы с выносливостью. Надо сейчас задать сверхбыстрый темп боя, ему будут очень трудно поспевать за мной.
Но увлекаться тоже нельзя. Этот чертов Дубинин, кажется, высечен из гранита, по нему даже и не скажешь, то только что валялся в нокдауне. Если я потеряю осторожность во время атаки, он сможет контратаковать и тут же наказать меня, превратив в отбивную.
— Бокс, — сказал рефери и снова махнув рукой, отошел в сторону.
Дубинин, по своему обыкновению, поднял руки и медленно направился ко мне. Чтобы не происходило, но он не собирался менять свою верную тактику. Будет все также напирать, пытаться сбить меня с панталыку, выжидать удобный момент, а затем влепит мне нокаутирующую комбинацию. Гребаный бульдог, млин.
Только теперь я все-таки немного не тот, что был в прошлом бою. Тогда я был самонадеян и окутан гордыней. Не знал противника, недооценил его. Сегодня я уже знаю, как он может вцепиться в горло смертельной хваткой.
Поэтому сейчас я уже опять поменял стойку, встав в привычную левостороннюю позицию. Настало время для другой фишки.
Сейчас Дубинин наверняка ожидает моей атаки, чтобы дождаться удобного момента и отомстить за недавний нокдаун. Я видел, как яростно сверкают его глаза.
Ого, за короткое время мне удалось вывести его из себя. Отлично, это как раз то, чего я добивался. Но теперь, следуя своей же стратегии действовать не так, как ожидает противник, я собирался, наоборот, держаться от него подальше.
Минимальный план на раунд выполнен, я уложил Дубинина в нокдаун, первая схватка за мной. Теперь можно и подразнить его, заставив еще больше потерять душевное равновесие.
Поэтому, когда Дубинин подошел на близкую дистанцию, я обменялся с ним «троечкой» ударов и когда он атаковал, я отскочил назад. Дубинин думал, что у нас сейчас все будет серьезно и приготовился снова рубиться лицом к лицу, но я отступил назад правой ногой, перенес на нее тяжесть тела и оттолкнувшись ею, отпрыгнул назад. Как фехтовальщик, который старается избежать выпада соперника. Левая нога моя при этом как раз перенеслась теперь в то самое место, где до этого благополучно пребывала правая. В общем, сразу после отскока назад я снова восстановил свою стойку.
В голове у меня снова мелькнула предательская мысль, что это движение вполне может быть причислено к запрещенному «игровому» приему, но затем я подумал, что пусть судьи, если захотят, подотрутся своим решением. Или пусть сами попробуют выйти на ринг и выстоят хотя бы один раунд против такого бронетранспортера, как Дубинин, не отступив при этом ни на шаг и не уйдя в сторону.
На протяжении всего оставшегося времени до перерыва я старался держать Дубинина на дальней дистанции. Бедолага не совсем понял мою тактику и, наоборот, пытался сблизиться со мной, желая превратить мои внутренности в кровавое месиво своими пушечными ударами.
Нет, спасибо, мне вовсе не хотелось этого. Егор Дмитриевич предупреждал меня, что в идеале поединок должен проходить по моим правилам.
— Кто ведет и доминирует в бою, тот, в конце концов, и празднует победу, — наставлял меня тренер.
Следуя его завету, я и держал свирепого зверя по кличке Дубина на расстоянии. Отходя назад, иногда резко и быстро, а иногда плавно и последовательно, я старался соизмерять дистанцию сообразно длине удара прямой моего противника. То есть, вся фишка заключалась в том, что я не отходил назад сломя голову, при одном только приближении соперника.
Нет, я старался отойти как раз в тот миг, когда враг нападал. Выжидал до последнего, создавая иллюзию, что вот сейчас мы схлестнемся с ним в яростной схватке и затем уходил. Конечно, иногда приходилось выдерживать небольшой обмен ударами, потому что с каждым разом Дубинин нападал все быстрее и активнее, но в конечном итоге я всегда оказывался далеко от его кулачищ.
Под конец раунда, когда стало слишком туго от почти постоянных атак Дубинина, я делал последний шаг правой ногой не назад, а выпадом вправо. Почти что мой любимой обход противника по круговой, но только я делал это не для контратаки, а для того, чтобы сохранить дистанцию и поэтому меня вряд ли могли снова обвинить в игровом стиле бокса. Все движения я старался проводить слитно, чтобы Дубинин до самого последнего момента не знал, когда я буду отступать.
Звякнул гонг. Я опустил руки и с удовольствием отправился назад, к своему углу. Но, оказывается, градус злости моего соперника поднялся уже до самых опасных высот. Он бешено крикнул мне в спину:
— Когда ты будешь драться, наконец, а не бегать, как баба? — и на затылок мне обрушился удар.
Хорошо, что я успел заметить это движение и в последний миг привычно отпрыгнул в сторону, как буйвол при виде крокодила, бросившегося на него из зеленой реки. Удар пришелся по затылку и получился несильный. Так, просто смазал по волосам.
Рефери заливисто засвистел в свисток и бросился между нами, чтобы бой не продолжился. Впрочем, Дубинин уже опомнился и отодвинулся назад. Он продолжал глядеть на меня злобными глазами, отчего у более впечатлительного человека, наверное, случился бы инфаркт и приступ миокарда.
Его тренер весь изошелся матерным криком на своего подопечного, стоя в углу возле канатов. Я увидел, что судьи сидят с каменными минами и что-то записывают в листы бумаги. Почесав затылок перчаткой, я тоже отошел к своему углу.
За канатами уже стоял Худяков и с усмешкой смотрел, как я приблизился. Он выставил на ринг стульчик и я устало уселся на него.
— Ну что, добился все-таки своего? — спросил Худяков, ухмыляясь. — Довел такого достойного человека до белого каления. Как тебя совесть не мучает, изверг ты эдакий?
Я сидел на стульчике и неотрывно следил за Дубининым. Ну, что там теперь он будет делать? Сможет его угомонить тренер или нет? Насколько раскалены его эмоции, действительно ли до самого белого каления и можно ли наконец ковать из этого железа мою победу, как я и задумал?