Не отступать и не сдаваться. Том 3
Шрифт:
Оказалось, что вроде бы действительно все движется по плану. Основательно и аккуратно. Дубинин смотрел на меня недобрым глазом, отмахиваясь от того, что говорил тренер. Я помахал ему перчаткой и мой соперник дернулся на месте и чуть не вскочил со стула. Да, он готов, готов совершенно. Клиент дошел до кондиции, его можно брать с потрохами.
Есть, правда, небольшая вероятность того, что все это искусно разыгранный спектакль, для того, чтобы заманить меня самого в ловушку, но насколько я успел разобраться в характере Дубинина, он не был способен на такие замысловатые ловушки. Тренер как раз и пытался уговорить его не терять голову, но мой враг уже мысленно представлял себе, как снова валит меня на настил.
Ну что же, малыш Дубина, будь осторожен, иногда даже такие крепкие палки, как ты, могут переломиться от чрезмерного усилия.
Перерыв закончился и Худяков снова потрепал меня по плечу:
— Давай, Витя, он твой. Съешь его и даже косточек не оставляй.
Да, сейчас я попробую сделать это. Я встал со стула и направился к центру ринга. Дубинин уже молниеносно оказался там. Его энтузиазм просто зашкаливал. Приятно видеть так хорошо мотивированного и заряженного на победу человека.
Вот только я постараюсь забить эту мотивацию ему в глотку и буду с наслаждением следить за его агонией.
После гонга Дубинин сам рванулся вперед, причем сделал это гораздо быстрее, чем раньше. Наверное, он опять ожидал, что я буду отступать перед его превосходящими силами, но я продолжал оставаться верным своей тактике удивлять противника. Раз он ожидает, что я буду отступать, теперь я должен, наоборот, напасть на него.
Причем не просто напасть, а сделать это так мощно и ярко, чтобы выбить из противника дух.
Мое движение навстречу застало Дубинина врасплох. Он и в самом деле полагал, что сейчас погонится за мной. А теперь он увидел, что я вдруг движусь к нему, да еще и не просто движусь, а даже нанес ему протяжный джеб левой в голову. Дубинин приостановил атаку, склонил голову и ударил в меня встречным кроссом.
Но теперь я, не доведя внезапно джеб до конца, вдруг сделал шаг назад. Дубинин заметил мое движение и решил, что я провел неудачный финт и теперь все-таки буду отступать. Он радостно продолжил свой удар, надеясь достать меня в голову. И в это время я нанес ему жесткий удар правой в лицо.
Это был джеб, только нанесенный правой рукой от плеча, с разворотом. Так называемый возвратный удар. Я нанес его так быстро, как только получилось. Вся соль заключалась в том, чтобы ударить именно в тот момент, когда Дубинин подумал, что я опять буду играть в кошки-мышки и отойду назад на дальнюю дистанцию. Для придания скорострельности и стремительности я действовал слитно со своим первоначальным отступлением.
То есть, я сделал шаг назад, одновременно привел тело в исходное положение для контратаки и тут же, ничуть не останавливаясь, перенес вес тела на правую ногу. Сразу зарядил правую руку для удара. Это было, словно волна во время отлива и почти сразу начавшегося прилива. Причем во время прилива волна удара покатилась навстречу Дибинину со всей возможной скоростью. Я даже немного оттолкнулся правой ногой от покрытия, чтобы придать удару еще больше мощи.
Удар получился отличный. Мне удалось заманить противника в ловушку. Моя правая перчатка воткнулась Дубинину в голову. Он все еще двигался навстречу мне и от этого мой короткий джеб получился еще сильнее. Дубинин буквально налетел на него.
Он остановился и откинул голову назад, нелепо взмахнув руками. Поскольку он все еще остался на ногах, я не терял времени. Хук левой, от души, тоже в голову. Дубинин «поплыл», причем так сильно, что его повело в сторону.
Я не собирался щадить его. Такого кабана можно завалить только несколькими выстрелами, причем в упор и желательно разрывными пулями. Поэтому теперь я добавил ему апперкот правой, тоже в голову. О силе я совсем не заботился, главное попасть в цель, побыстрее и побольше.
Отвалившись к канатам, Дубинин пытался схватиться за них, но не смог и наконец свалился. Причем сделал это с таким грохотом, что я думал, будто он сейчас пробьет лбом покрытие и провалится дальше вниз, на пол. Я отошел в свой угол, а рефери подбежал к моему сопернику и проверил, как он. Убедившись, что Дубинин еще дышит, он начал отсчет.
Я стоял в своем углу и наблюдал за отчаянными попытками противника превзойти свою боль и подняться. Я же говорил, что он чертовски сильный парень, а голова его как будто выкована из нержавеющей стали.
— Пять… Шесть… Семь… — медленно, слишком медленно, на мой взгляд, считал рефери.
Дубинин поднялся с настила, оперся на руки и встал на колени. Потом выпрямился и огляделся по сторонам. Я вспомнил, как совсем недавно сам валялся точно также и не мог понять, что происходит вокруг и где это я очутился.
— Восемь… Девять… — продолжал считать арбитр.
Гребаный ублюдок, я же ясно вижу, что ты даешь Дубинину шанс подняться, растягивая время. Может быть, ты еще добавишь к своему счету детскую считалочку: «девять с ниточкой… девять с иголочкой… девять с хвостиком» или что там еще говорили мы в детском возрасте, когда играли в прятки?
На моих глазах Дубинин поднялся и выпрямился. Рефери обрадованно прекратил счет и собирался дать сигнал к продолжению боя, потому что он никак не мог допустить, чтобы Дубинин проиграл. Я тоже настроился на продолжение раунда.
Но дальше драться уже не понадобилось. Дубинин вдруг обреченно поглядел на меня, причем я вдруг заметил в его глазах невыразимую боль и тоску, потом опустил руки и снова рухнул на покрытие, только теперь уже на спину и не собирался вставать. Рефери поглядел на него, понял, что больше ничего тут не поделаешь и замахал руками:
— Аут, поединок окончен нокаутом!
Глава 14. Теперь только в Мадрид
Сразу после того, как рефери поднял мою руку, дело можно было считать законченным. Зрители сидели пораженные и молча смотрели на меня.
Никто и не подумал хлопать. Только Юрий Борисович Лебедь и Худяков устроили овацию и тогда остальные тоже соизволили жиденько постучать ладонями.
Я подошел к Дубинину. Недавний соперник стоял по другую сторону ринга, как всегда, с опущенной головой. Почему он все время стоит так, неизвестно. Я даже и не догадывался, о чем он там размышляет.