Не отступать и не сдаваться. Том 3
Шрифт:
Козловский поморщился, глядя на меня, но многолетний опыт в словесных баталиях на заседаниях комитета приучил его держать себя в руках.
— Ты, Рубцов не слишком и радуйся. Госкомитет тебя еще не включил в списки участников. А если и включит, то неизвестно еще, победишь ты или нет. Может, приедешь оттуда, как побитая собака. Вот тогда и поговорим с тобой. А обо мне не беспокойся. Может, поеду, может и нет. Не в этом суть.
Да, суть не в этом. Ты все равно останешься работать в государственном учреждении и будешь всюду совать свой тонкий уродливый нос, чтобы узнать, нельзя ли кому-нибудь еще подстроить пакости. Эх, жаль, что мы уже взрослые люди и живем в законопослушной стране. Я бы с удовольствием начистил бы этому типу рыло, чтобы он перестал гадить другим людям в тарелки.
Впрочем, последовав зову благоразумия, я не стал высказывать вслух свои мысли. И тем более, не стал работать кулаками, хотя они так и чесались влепить ему затрещину.
Но нельзя. Еще чего не хватало. Глупо и чревато скандалом, который мне сейчас совсем ни к чему. И к тому же, каждый знает, что с чиновниками нужно бороться их же методами.
Забрасывать серией не ударов, а бумаг. Находить высоких покровителей. Не иметь сто рублей, а иметь сто друзей. И тогда будет тебе счастье, тем более в такой насквозь бюрократизированной стране, как СССР.
— Да уж не беспокойтесь, Андрей Владимирович, — сказал я, глядя в пустые глаза собеседника. — Если я туда попаду, то просто так не вернусь.
Больше спорить с ним, да и просто желания разговаривать не хотелось. Я пошел дальше, обойдя Козловского по кругу и добрался наконец до раздевалки. Чиновник тоже ушел, не сказав ни слова. У нас с ним теперь кровная вражда до седьмого колена.
В раздевалке я быстро переоделся и выскочил на улицу. Направился было на остановку, но по дороге заметил телефонную будку.
С полминуты боролся с искушением, не выдержал и набрал рабочий номер Зои. Когда трубку подняла какая-то женщина, я позвал Зою к телефону.
Знаю, что Егор Дмитриевич не одобрит звонок девушке, но что я мог поделать с собой? Я хотел слышать ее голос, а больше всего хотел увидеть ее саму, желательно даже сегодня.
— Здравствуй, Витя, — церемонно сказала девушка, услышав мой голос. — Как у тебя дела?
Мне хотелось петь и кричать от счастья. Сегодня я вломил Дубинину и реабилитировался после позорного поражения. Доказал, что еще есть порох в пороховницах. Если бы Зоя была рядом со мной, я бы тут же расцеловал ее.
— Все отлично, — ответил я. — Даже супер отлично. Я выиграл его. Слышишь, выиграл!
Зоя легонечко усмехнулась, я услышал смешок в трубке. Мой энтузиазм ее позабавил.
— Что выиграл? Миллион в лотерею?
Вот ведь девичья память. Даже, вернее сказать, куриная. Что раз ей говорил, чем я буду сегодня заниматься, все равно не помнит.
— Да нет же, бой выиграл, помнишь? Победил Дубинина.
Вот теперь Зоя опомнилась. Смеяться перестала, наоборот, восторженно спросила:
— Ах да, точно! Ты выиграл того козла! Поздравляю, молодец! Жалко, что я не была там. Почему у вас соревнования всегда в будние дни проходят, когда я на работе? Я так люблю смотреть бокс! Как мужики ловко колотят друг друга, классно же!
Хм, каждый раз Зоя раскрывалась с новой стороны, Она, оказывается, из тех девушек, что любят пощекотать себе нервы, наблюдая за дерущимися мужчинами. А может, это даже возбуждает ее?
Хотя, например, Маша никогда не говорила о подобном. Мы как-то беседовали на эту тему, еще пару недель назад и она призналась, что ей, наоборот, всегда жаль людей, которые наносят друг другу такие сокрушительные удары. «Это ведь такой вред здоровью», — заметила тогда Маша. — «Ты там осторожнее, Витя, двигайся больше, чтобы по тебе поменьше попадали».
Ну, а Зоя, как видно, была гораздо кровожаднее. Даже не спросила, в порядке ли я.
— А на машинах и мотоциклах кататься на бешеной скорости понравилось бы? — спросил я, чуточку даже ревниво.
— На мотоциклах? На машинах? — недоуменно спросила девушка. Видимо, она даже и не слыхивала, что можно забавляться таким образом. — Наверное, понравилось бы. Я люблю пощекотать нервы.
Я же говорю, что мне захотелось видеть ее. Почему бы мне не заскочить к ней ненадолго, сразу после Егора Дмитриевича и «Орленка»? Хотя бы на полчасика.
— Ты сегодня что делаешь после работы? — спросил я. — Давай я заскочу ненадолго.
— А что мы будем делать? Ты на машине будешь? — сразу спросила девушка. — Давай пирожные купим, я давно не ела.
Интересно, что она скажет, когда услышит, что я ненадолго. Вот и проверим, очень даже кстати.
— Я на полчаса всего, — сказал я. — И я сегодня пешком.
Зоя разочарованно вздохнула. Затем протяжно сказала:
— Ну ладно-о! — и положила трубку.
После такого окончания разговора у меня пропало все желание общаться с ней. Вот ведь чайка, однако. Ее интересуют только мой статус и наличие машины. Как личность, я ее вообще не волную.
Из чего возникает вполне закономерный вывод — Зоя меня не любит. Вернее, она любит себя больше всего на свете, а остальные люди, тем более мужчины — это ее средство для достижения удовольствий и наслаждения радостями жизни.
И если бы я не был чемпионом СССР по боксу и не разъезжал по городу на машине, она бы даже не посмотрела на меня. Даже несмотря на то, что я помог ей с грабителями. Максимум, что я от нее дождался бы — это поцелуйчик в щечку.
Я таких насмотрелся в двадцать первом веке. Думал, что в семидесятых годах девушки другие, но нет, оказывается и сейчас попадается много таких. Только вот зачем мне снова наступать на одни и те же грабли?
Поглядев на телефонный аппарат, я тяжко вздохнул. Хватит тешить себя иллюзиями и бегать за Зоей, в этом нет никакого смысла. Нет, что-то не складывается у меня с девушками.
Впрочем, Касдаманов прав, сейчас горячая пора и на девушек вообще нельзя отвлекаться. Вот приеду из Испании, тогда и можно уже заняться личной жизнью.
Решив забыть о Зое, как бы не хотелось с ней увидеться, я отправился к тренеру. К тому, кто действительно заслуживал почестей.
Во дворе дома Маша возилась с розами, подстригая кусты. Увидев меня, выбежала навстречу. Обняла, чмокнула в щечку.