(Не) пара для вампира
Шрифт:
Когда Николь увидела на земле Марка — израненного, бессознательного, белого как алебастр, с выбившимися из низкого хвоста тёмными прядями, подчёркивавшими бледность измождённого лица — в душе что-то оборвалось.
Вампиресса бросилась на колени возле возлюбленного, наплевав на то, что дорогое платье будет безвозвратно испорчено, и, приподняв за плечи, прижала его голову к себе.
— Нет-нет-нет, — как в бреду повторяла она, не в силах поверить, что Орэ мог так поступить с ней.
Коснулась губами холодного лба, прислушалась к дыханию. Грудь Кросса ещё вздымалась,
Время истекало.
— Равия! — закричала маркиза, не помня себя от ужаса, сковавшего сердце.
Не спросив позволения графини, разорвала клыками запястье протянувшей руку служанки и влила в родные губы кровь, бережно придерживая голову мужчины. Равия пискнула и упала на колени, когда вампиресса дёрнула её на себя, но стерпела боль. Николь подумала, что все драгоценности мира её, если девушка поможет спасти Марка.
Ощутив вкус крови, обращённый приоткрыл глаза, и из-под густых ресниц заструился приглушенный синий свет. Осмысленное выражение в них отсутствовало, и бессмертная поняла, что Кросс держится на упрямстве зверя, отличавшегося высоким стремлением к выживанию.
Её собственный зверь шевельнулся в груди и выпустил когти, готовый растерзать любого, кто посмел причинить ему боль.
Будь он хоть император!
— Марк, держись, я с тобой, — с невыразимой нежностью прошептала маркиза, прижимаясь к любимому лбом. Увы, он не мог услышать её: силы вампира иссякли, глаза закатились, и голова откинулась на её руки.
— Шарлотта! — закричала Николь, разыскивая подругу. — Нужен лекарь! Срочно!
Переложив измученного мужчину в колени Равии, которая и сама с трудом держалась в сознании после потери крови, маркиза поднялась на ноги. К ним, наконец, подоспели графиня Сен Клэр, Элиот и Ренар.
Мельком взглянув на светлое платье, залитое чужой кровью, вампиресса ощутила, как её затрясло от бессильного гнева. Воздух в лёгких накалился, разрывая грудь, и на смену пришла другая её половина.
— Ор-р-рэ! — прорычала Николь, подскочив к жениху и его собеседнику.
Даже раненный и потрёпанный, герцог де Эвиль не утратил обычной холодности и надменности. Ненависть захлестнула девушку океанской волной, сбила с ног и протащила по камням.
Замахнувшись, маркиза ударила чистокровного по лицу, вложив в пощечину всю свою ярость и отчаяние:
— Я разрываю нашу помолвку!
Глава 15
Тишина, повисшая в саду Бертье, была звонкой и режущей, как перетянутая струна.
Кашлянув, лорд Фредерик Эрген оставил двух высокородных разобраться в отношениях без участия посторонних. Герцог де Эвиль возвышался над Николь, как скала, острый взгляд прищуренных глаз словно стремился пригвоздить её к земле.
— Не стоит принимать серьёзные решения на эмоциях, Николь.
Орэ ещё сдерживался, но в светлой радужке разгорался зловещий алый огонёк. Вкрадчивый голос ласкал, усыплял бдительность, но на маркизу
— Вы лживый бесчестный вампир, герцог, — выплюнула бессмертная, заслоняясь отстранённым обращением, как щитом, хотя внутри неё клокотала ненависть. — С этой минуты я не хочу иметь с вами ничего общего, и уж тем более совместного будущего.
Леди Бертье отвернулась, взметнув волну белоснежных волос, и хотела вернуться к раненому Марку, когда в спину ударило холодной насмешкой:
— Ты не можешь разорвать помолвку.
Тонкие губы жениха сложились в презрительную ухмылку, но напускное безразличие разбивалась об его окаменевшее тело и нервные отрывистые движения.
— По крайней мере, не сейчас, — добавил он. — Лорд Эрген подтвердит, что обет, данный при Старейшинах, могут признать недействительным лишь те самые Старейшины, что стали ему свидетелями.
Дрожа от гнева, вампиресса посмотрела на друга отца.
Не скрывая сочувствия, лорд Фредерик кивнул в знак согласия. Николь захотелось отвесить пару звонких пощёчин прошлой себе, чтобы привести в чувство ту отчаявшуюся девушку, что загнала нынешнюю её в непреодолимые сети интриг и обязательств.
— Но раз ты так хочешь избавиться от моего общества, дорогая, — с ядовитой иронией продолжал Орэ, вновь завладев её вниманием, — едем в императорский дворец, пока не взошла Сортра, и попросим аудиенции через камень призыва, поскольку я не собираюсь тратить ни единой драгоценной минуты на проблемную невесту вроде тебя.
— Ты меня за дурочку держишь? — рассердилась Николь, краем глаза наблюдая, как Ренар и Элиот под присмотром Шарлотты поднимали и переносили бесчувственное тело Кросса в сторону экипажа. — Я никуда с тобой не поеду!
— Другого шанса не будет, — оскалился де Эвиль и понизил тон:
— Мне надоело терпеть твои выходки, Николь. Не разорвёшь помолвку официально — земли и наследие Бертье перейдут ко мне, а любого представителя мужского пола, в чьём обществе ты покажешься, ждёт суд. Если ты боишься, герцог Эрген не откажет в милости сопроводить тебя, правда, милорд?
— Я тебя не боюсь! — огрызнулась вампиресса.
Соблазн освободиться от ненавистного жениха оказался велик, а другой возможности воспользоваться покровительством члена Совета могло и не представиться. Взяв с графини Сен Клэр слово позаботиться о возлюбленном, Николь приняла помощь Старейшины и поднялась в экипаж герцога де Эвиля.
Ещё до рассвета они прибыли в резиденцию императора, где многие столетия хранился камень призыва — древний артефакт с редчайшим зелёным арданием, связывавшим правителя и членов Совета. С помощью перстней, инкрустированных его крупицами, Старейшины могли перемещаться во дворец по первому зову властелина.
В отсутствие повелителя каждый из древних лордов, входивших в Совет, имел право воспользоваться камнем, поскольку Старейшины считались равными друг другу. Орэ и Николь повезло, что один из них согласился сделать им огромное одолжение и рассудить возникшие противоречия, а потому маркиза не решилась отказать мужчинам.