Не пара
Шрифт:
Когда ворота отворяются настолько, что я могу пройти через них, я проскальзываю внутрь и иду по дороге, вымощенной гравием. По правую руку высятся деревья, а по левую – просторные поля, огороженные загонами, в которых пасутся лошади. Дорога оказывается длинной и извилистой.
Наконец она приводит меня к вымощенному внутреннему двору. Слева раскинулась ухоженная лужайка, а прямо передо мной находился дом.
И какой дом!
Я никогда в жизни не видела такого большого
Красивый. Коричневые кирпичи из песчаника. Двухэтажный и с мансардными окнами. Справа от меня гараж на три машины.
Люди, вроде меня, мечтают жить в таком доме, но в реальности им доводится лишь прибираться в нём.
Сделав глубокий вдох, я поднимаюсь на крыльцо по двум небольшим ступеням и нажимаю дверной звонок.
Я слышу, как раздаётся звон, отступаю на шаг назад и жду.
Приближаются тяжёлые шаги, и затем дверь распахивается.
О, чёрт.
Это первые слова, что пришли мне в голову, когда я увидела парня, стоящего в дверях, потому что он именно из тех парней, о которых восклицают «О, чёрт».
Высокий. Мой рост 165 сантиметров, а этот парень гораздо выше меня. На вид он примерно моего возраста, может, на несколько лет старше. На нём темно-синие брюки и белая рубашка. Верхняя пуговица расстёгнута, а рукава засучены.
Он хорошо сложен. Не грузный бодибилдер, но видно, что он качается.
На подбородке у него глубокий шрам, одна из нахмуренных бровей рассечена. Римский нос. Высокие скулы. Острый, будто бритва, подбородок. Его темно-каштановые волосы длиной до воротника убраны от лица. Он выглядит так, будто уже несколько дней не брился. Казалось бы, всё в нём нескладно. Однако, в действительности, он эффектный.
Чертовски эффектный.
Странным образом в нём есть что-то неотразимое.
Настолько неотразимое, что заставляет меня пялиться на него.
Я пялюсь.
Краснея и таращась в пол, я заправляю за ухо несколько выбившихся прядок волос.
— Здравствуйте. — Я прочищаю горло и поднимаю глаза, чтобы вновь взглянуть на него.
Он безучастно смотрит на меня. Ни улыбки, ни приветливого взгляда. Он всё ещё нахмурен. В этот момент я, наконец, замечаю его глаза.
Они чёрные. Суровые и холодные.
Я заставляю себя улыбнуться.
— Меня зовут Дэйзи Смит. Я начинаю сегодня здесь работать в качестве горничной.
Он хмурится ещё больше.
— Ты уже это говорила. — Его голос так же суров, как и его глаза. По домофону он звучал сексуальнее. Возможно, он
— Да?
— У ворот. Через домофон.
Нет, это тот парень.
— Ах, ну да. Конечно.
И я почувствовала себя полной идиоткой.
Отличное первое впечатление создаю я тут о себе.
Давай же, Дэйзи, ты можешь лучше.
Я просовываю большой палец под лямку своей сумки и снова встречаюсь с ним взглядом, выдавливая из себя очередную улыбку.
— Мне сказали обратиться к господину Мэтису.
— Я Кастор Мэтис.
Кастор.
Необычное имя. Подходит ему.
— Мои друзья зовут меня Кас. Мои подчинённые – господин Мэтис.
Кажется, я знаю, под какую категорию подпадаю я.
Он продолжает буравить меня своими холодными глазами. Я думаю, что они напоминают уголь. Твёрдый и неподатливый.
— Хорошо, господин Мэтис. Мэтис... это греческая фамилия? – Я вопросительно наклоняю голову.
Вспышка удивления проскальзывает в его глазах.
Да, я была в тюрьме, и, возможно, я всего лишь уборщица, но не полная тупица.
Он облизывает свои губы, и в этот момент я замечаю, что его верхняя губа полнее, чем нижняя. Такую губу обычно засасываешь при поцелуе. Не то чтобы я собираюсь когда-либо целоваться с ним.
— Да, — сдержанно отвечает он.
И затем нас окутывает неловкая тишина.
Ненавижу такую тишину.
Я пытаюсь придумать, что бы ещё такого сказать, но не нахожу. Интересно, он меня когда-нибудь пустит в дом?
Словно читая мои мысли, он резко отступает назад и придерживает дверь. Я воспринимаю это как намёк пройти внутрь.
Я робко прохожу в огромную прихожую.
Она громадная. Пожалуй, вся наша с Сиси квартира могла бы тут уместиться.
И красивая. Пол под моими ногами мраморный. С обеих сторон к полу тянется лестница.
Он закрывает за мной тяжёлую дверь. Звук захлопывающейся двери вызывает воспоминания о том, как за мной захлопывалась дверь моей тюремной камеры.
Сердце в груди начинает бешено колотиться, словно скаковая лошадь.