Не пей, козленочком станешь
Шрифт:
– Бл*, – выдал он. – Это было невероятно.
– Я рада, что тебе понравилось, – только это и пришло мне на ум.
Он сдвинул брови, хмурясь:
– Тебе не понравилось? – нет ничего хуже, чем задетое мужское эго.
– Всё было отлично. Спасибо. Надеюсь, это останется только между нами, -попыталась я ретироваться и убедить его в том, что это было крышесносно.
Вышло слишком коряво и парень, облизнув свои зубы, ответил:
– Спасибо, – кивнул мне, а в голосе было что-то, больше похожее на облегчение, – Можешь быть спокойна. Я умею держать язык за зубами.
В ответ я лишь кивнула и, натянув и поправив сарафан, направилась в сторону своего дома…
Наслаждайся, любимый, ей недолго осталось...
Сжимая в руках фотоаппарат, она пыталась не выдать себя, спрятавшись за забором. Она сняла на видео всё, с самой первой секунды. Её пальцы до хруста сжались в кулаки, когда провожала взглядом фигуру этой твари. Ей хотелось подойти к Матвею, хотелось обнять и уже никуда не отпускать. Он столько времени держался и был один, но за две недели неизвестная девчонка вынудила его свернуть с правильной тропы, обратить на себя внимание, заставив забыть ее, ту единственную, что имеет право находиться рядом с ним.
...В родные пенаты...
– Что ты наделала? – спросила грозно, но тихо Милка, когда я вошла в дом.
Подруга смотрела телевизор, точнее, делала вид, что смотрела. Каналы переключались, ярко мелькая в темноте.
– Я волновалась за тебя, – проговорила она, вставая с дивана.
Стоя посреди комнаты в растерянности, я даже не знала, что ей ответить. В моей голове была такая каша из всех этих событий, что разобраться во всём и «выловить» оттуда хотя бы один приемлемый и адекватный ответ, не представлялось возможным.
– Почему? – спросила я, делая вид, что удивлена и пожала плечами.
– Потому что, мать твою, ты сорвалась с места, улетела к соседу и пропала там на час. Вернулась вся потрепанная и сырая. Что случилось-то? – рявкнула она, не выдержав.
Я выдохнула…в прямом и переносном смысле. Дома было так спокойно, так хорошо и, казалось, что этот «час» был когда-то очень давно, напоминая о себе лишь дикой пульсацией, яркими вспышками в памяти и бегущей строкой на неоновом экране в моей голове: «Ты изменила!»
Сглотнув ком в горле, сделала пару глубоких вдохов и уже собралась выложить всё подруге.
– Ты переспала с ним! – выдала она, припечатав меня своими словами к полу.
Снова сглатываю вновь образовавшийся ком, жду хоть какого-то укора в её взгляде и не вижу. Не вижу ничего, что бы могло помочь утвердиться мне в мысли, что я пала ниже некуда.
Кусаю губы, нервничая, жду, что будет дальше.
– И теперь мучаешься от того, что натворила?! – улыбнулась она и распахнула руки, приглашая меня в свои объятия.
Я не ждала ни секунды, рванула к ней и, оказавшись в родных руках, проскулила:
– Что мне делать?
– Дальше жить, – хихикнула она, – Все живут. Это не так страшно, как кажется.
Но я была другого мнения. Как может быть «не так страшно» то, что я изменила парню, с которым на протяжении такого долгого времени была рядом? Парню, с которым собиралась связать свою жизнь? Чувствую себя просто отвратительно.
– Не вздумай Сашке признаться, поняла меня?! – проговорила она, отстранилась от меня и заглянула мне прямо в глаза.
– А как иначе? – должна сказать, была очень удивлена.
Я уже готовилась ко всем казням на свете и, да, я их заслужила. Я действительно собиралась рассказать ему о том, что натворила здесь. О том, что поддалась на…Бл*ть, да простит меня всё культурное население, а на что я поддалась? На его призывные взгляды? Да я и сама не лучше! Пускала слюни на него. Когда пришла сама к нему с этим грёбаным молоком! Черт, да я сама наперед знала, что будет. Я знала, зачем иду.
Я сама допустила всё это!
Я сама этого хотела!
Жаждала! Так какого хрена я сейчас занимаюсь этим самоуничтожением?!
– Приедешь домой и прислушайся к себе, – тихо проговорила Милка, – Прислушайся к тому, что будешь чувствовать к Сашке, вот тогда и будешь думать, как быть дальше.
Умные слова, ничего не скажешь. Лучше даже я бы не сказала.
Она была права. «Будет день, будет пища!»
Матвей привез пенсионеров после полудня. Я старалась не встречаться с ним взглядом, но сделать это было достаточно сложно, когда он открыто пялился на меня, прожигая насквозь.
Обменявшись объятиями со старушкой, направились в дом, а Зарецкие ушли в свои владения. Как только Матвей скрылся из виду, я выдохнула.
– Это что за красна девица?! – хмыкнула бабуля, завидев Милку, которая маячила на крыльце в легком неврозе, – Ишь, как хороша, кровь с молоком прям! Егору бы эту девку-то! – проговорила она, а наши лица просто вытянулись от удивления.
– Баааа, – протянула я в ответ, – А почему Егору-то?!
– А чё?! – слова мои она восприняла так, словно я ересь сморозила, – Егорка, точно лось вымахал. Видали его? Ванечка говорил, что приезжал он сюда, – а сама хитро на меня поглядывает.
– Ладно, – подпихнула я её, – Чего тут стоять, пошли в дом, обед готов уже.
Бабуля ловко проскочила по ступенькам. Зайдя в дом, огляделась, удостоверившись, что всё в порядке.
<