Не пей, козленочком станешь
Шрифт:
– Куры не сдохли? – поинтересовалась она первым делом.
– Не сдохли, – проворчала я, – Акакий Христофорович только чего-то заскучал без тебя.
– Довела всё-таки моего петуха до депрессии? – повысив голос, выдала бабуля.
– Твой петух нас всех переживёт со своим позитивным отношением к жизни. То в задницу клюнет, то на башку мне прыгнет, то кур топчет сутки напролет, извращенец, а вчера, вообще, соседского кота загонял по сарайке, тот вылетел из курятника и клоки шерсти за ним, – поддержала я беседу на тех же тонах, – Так что антидепрессанты, скорее, мне нужны, а не твоему петуху! А все этот… – и тут же прикусила себе язык.
В секунду сообразила, что сболтнула лишнего, но бабуля уже поймала меня.
Уселась за стол и уставилась на меня во все глаза:
– А ты-то чего натворила тут? – от взгляда её не скрыться, эта старушенция меня насквозь видела.
– Втюхалась, маленькая засранка! – захохотала она, – В Матвея поди?! Не зря он тут глазищами-то стреляет ходит, думала, дыру в тебе прожжет.
– Откуда вы…? – пропищала тихо Милка, обалдев от бабули.
А я молча расставила тарелки и поставила на стол кастрюлю с окрошкой.
Обед начался, а бабуля всё ждала ответа.
– Что ты хочешь от меня услышать? – не выдержала ее взгляда.
– Правду, что ж ещё! – пожала она плечами.
– Нет никакой правды, то, что было между нами, между нами и останется, – сказала ей, пожав плечами, давая тем самым понять, что разговор на эту тему закончен, и принялась за еду.
– Ох, девочка моя, ничего у вас еще не закончилось, – хитро посмотрела она на меня, – Всё ещё только начинается.
– Ба, – гаркнула я на неё, – Ну что начинается, а?! Всё кончилось, не успев начаться. Больше не хочу разговаривать на эту тему.
– Во как! – вновь изобразила изумление бабуля, – Ну посмотрим. Судя по тому, как Матвейка на тебя смотрит, то будет бурное продолжение. К тому же мне карты его тебе нагадали…
Вот тут мы с Людкой обе застыли с ложками у рта.
– Вы еще и на картах гадаете? – спросила Людмила, оживившись.
– А как же, милая? И всегда сбывается…про тебя и гадать не надо, так всё видно, – махнула она рукой на подругу, весело подмигнув ей, – А им вот, – указала пальцем на меня, – Мешает кто-то. Пока не пойму кто, но знаю, что женщина.
– И мужчина, – подсказала Милка, имея в виду Сашку.
Я молчала, хмуро сдвинув брови к переносице.
– Нет, мужчина этот её…а хотя, чего я вам рассказываю. Не стану говорить, – вооружившись ложкой, она так и не закончила свою фразу, – Пусть своей дорогой идут, без моей помощи.
– Завтра я уезжаю домой, хватит с меня! – сказала я, звякнув ложкой по столу, – Дом твой и участок я сфотографировала, для объявления хватит, так что жди звонков.
– А я передумала продавать! – выдала мне моя бабуся, расслабленно и довольно откинувшись на спинку стула.
– Ба, ты сдурела совсем?! – крикнула я, – Как это ты передумала?
– А что? – хлопнула она ладошками по столу, – Имею право! Мой дом, чего хочу, то и делаю! Тем более, что вы с Матвеем уже в игре.
А я потеряла нить разговора.
– Ты специально меня сюда позвала, да?! – дошло до меня.
Милка сидела и тихонечко лопала окрошку, поглядывая на нас. Вмешиваться в наш разговор было себе дороже.
Выглядели мы эффектно, как две фурии. Правда фурию больше я напоминала. От эмоций и от осознания того, что моя родная кровь оказалась старой сводницей, хотелось разгромить к черту весь этот дом, из-за которого я приехала.
– К черту твой дом, к черту твоего Матвея! – ткнула я пальцем в неё.
– Пальцем-то не тычь, а то отсохнет, – пригрозила сердито бабуля.
– О-па-на! – услышали мы и по команде повернули головы.
Матвей. Собственной персоной. Стоит на пороге, руки в карманах, а сам пристально на меня смотрит:
– Ну-ка повтори ещё разок, чтоб я слышал, только при этом в глаза мне смотри!
– К черту вас всех! – выдала я, взмахнув руками.
– Только с тобой вместе, мелкая ведьма! – гаркнул он, вытащил руки из карманов, мгновенно оказавшись рядом со мной.
Неожиданный и такой яростный поцелуй в губы на глазах у всех.
Обхватив меня руками, держал крепко. Пыталась отпихнуть, но он лишь усилил хватку, сжимая едва ли не до хруста.
– К черту, говоришь?! – выдохнул он, а его лицо буквально в нескольких сантиметрах от моего. Дыхание опаляет кожу. И это страшное осознание того, что я снова попалась.
Осознание того, что ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ! И никак иначе!
– К черту? – повторил он мои слова, не спуская с меня глаз, пронизывая до самых костей, как рентген, заставляя мой пульс сбиться с ритма, – Попробуй повторить это снова! – требовал он и замолчал, ожидая от меня ответа.
А мой язык прилип к нёбу, и я не смогла вымолвить ни слова. Сжимала его плечи, впиваясь в них пальцами до боли в собственных суставах.
Это всё! Он должен меня отпустить. Я уеду и забуду всё это. Моя жизнь вновь закрутится по своему собственную кругу отдельно от него.
– Я так и думал, – сказал он, ослабив хватку, и ушёл, кивнув бабуле на прощание.
– Ни хрена себе! – процедила Милка, когда за ним захлопнулась дверь.