Не пей, козленочком станешь
Шрифт:
– Что «не нужно»? – переспросил младший Зарецкий, сделав вид, что не понял, о чём я веду речь.
– Ты всё понял, – фыркнула, почувствовав, что он строит из себя дурачка.
– Боже, Рада, – протянул мужчина, закатив глаза и сделал шаг назад, – Я просто зову тебя в кафе, ничего больше. Можем мы просто пообедать вместе? Я же не трахаться тебя зову, в конце концов, – добавил едкое замечание, но из его уст оно прозвучало так эротично, – Хотя я бы не отказался повторить, – чуть слышно добавил он. И снова эта сексуальная улыбочка.
– Болван! – прошипела ему в ответ, оглядываясь, не слышал ли кто, – Что ты несёшь?!
– Ты всё прекрасно слышала, – нагло кивнул он и продолжил как ни в чём не бывало, – Так что с обедом?! Или я начну искать тебя по всей администрации и Егора прихвачу, вдвоём мы оказываем невероятный эффект на особей женского пола, коими тут усыпана вся администрация, – пригрозил он, улыбаясь.
– С часу у меня обед, с часу! – рявкнула я, лишь бы он заткнулся, а то и правда, кто-нибудь услышит.
– Отлично, я буду на улице, – он посмотрел на часы, – Тем более, что ты освободишься уже через полчаса. Жду тебя в машине, – подмигнул и вернулся в кабинет к брату.
А я рванула в свой кабинет чуть ли не бегом. Меня не покидало странное ощущение, будто он смотрит мне в спину, лаская своим взглядом. Я даже обернулась, убедиться, что ошиблась.
Тридцать пять минут спустя я вышла на улицу. Его пикап стоял на парковке прямо напротив здания администрации таким образом, что он бы увидел меня сразу, если бы не был занят другим интересным делом.
В машине через открытые окна доносилось:
– Мама Люба давай-давай-давай!!!
А Зарецкие в это время устроили буйные танцы пьяных обезьян прямо в машине, сидя на передних сидениях. Боже, это чертовски невероятное зрелище! Головы, трясущиеся в такт, руки, которые машут под музыку, и дикий, дичайший, хохот. А дальше эти «Лены Темниковы» с переизбытком тестостерона запели басом во всё горло:
– Мама Люба, давай-давай-давай!
Я остановилась. Ни за что не пропущу это. Выглядели они уж очень умилительно, сводя с ума прохожих.
Меня заметили спустя секунд двадцать. А я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться в голос. Матвей широко улыбнулся и кивком указал, чтобы запрыгивала в машину, что я и поспешила сделать.
– Вы произвели фурор у здания администрации города! – заявила им, усевшись поудобнее.
– Это мы можем, – подмигнув, протянул Егор, обернувшись мне, – Отвезите меня домой, а сами дуйте, куда вам надо! – скомандовал старший.
– Так точно, сЕр! – отсалютовал Матвей, и машина тронулась с места.
За время нашего пути я частенько ловила взгляды Матвея в зеркало заднего вида.
Предвкушение, вообще-то, очень странная штука. Я ждала того, что будет дальше, хотя это и было очевидно. Просто ужин, но предвкушение разговора с ним. Просто разговор у забора, но предвкушение узнать человека поближе, узнать, кто он такой, и почему так привлекает. Просто душ, но предвкушение горячих поцелуев и этих жарких стонов со сладким вкусом расплескавшегося молока.
Предвкушение от возвращения домой. Предвкушение? Нет. Разговор по мобильному. Предвкушение? Нет. Поездка с работы домой. Предвкушение? Нет…Касания по телу…поцелуи чувствительных местечек. Нет, вашу мать, нет никакого предвкушения! За последние две недели я научилась играть даже в постели. Сашка соскучился, и он мужчина, а я после того раза в душе, где стонала в крепких объятиях Матвея, до сих пор находилась в состоянии адски сильного возбуждения, стоило только вспомнить его.
“Такая влажная, горячая”, – хрипел он тогда, кусая меня в плечо, пронзая резкими толчками.
Господи Иисусе! Да чтоб вас, секс-эземпляров, изолировали от нормального общества. Представьте, есть ночь…как же она называется? Черная пятница, кажется?! Когда скидки в магазинах доходят до девяноста процентов. Вот и этих бы выпускать в город на одну ночь, чтобы уровень тестостерона и эндорфина в городе резко повышался. Вследствие резко возрастает уровень рождаемости, снижается неудовлетворенность и фригидность некоторых дам. Все счастливы, все здоровы, и дамы удовлетворены по самую макушку.
Сашка же теперь не удовлетворял меня так, как я бы этого хотела. Не было вспышки, хотя я пыталась себя перестроить на другую волну, более тихую, более нежную, более знакомую. Но мне хотелось той самой животной и какой-то больной страсти, страсти до звезд из глаз. Я пыхтела, а он не замечал.
– Ты чего зависла? Перелезай сюда, – услышала голос Матвея. За мыслями не заметила, как Егор уже вышел из машины, а мы стоим во дворе жилого дома.
– И как ты предлагаешь мне это сделать? – проворчала, обалдев от его предложения. Во-первых, я в узкой юбке до колена, во-вторых, шпильки. Даже представлять не хочу всё это.
– Ну как хочешь, – пожал он плечами, – Едем обедать?
– Поехали, – вздохнула я. Все равно ведь не отстанет.
При входе в кафе, он открыл для меня дверь, пропуская вперед. Наверное, хотел показать уровень своего воспитания, а по моей спине стадом маршировали мурашки. Я прошла вперед, а парень буквально прижавшись к моей спине, вошел следом. Едва уловимое касание ладонью на талии, будто так и надо. Он подпихнул меня вперед к свободному столику.