Не плачь, девчонка
Шрифт:
– Подумаешь! Пойдём вниз, я машину закончил, прокатимся. А где Северус? Я не слышал, как вы вернулись. Зови его, в ресторан заедем, отпразднуем.
====== Глава 13 ======
Комментарий к Глава 13 Извиняюсь за долгий перерыв. Работа не брошена и потихоньку пишется.
– Данко, – я глянула на стоявшего рядом эльфа, когда муж, что-то весело мурлыкая себе под нос, бодро ушёл в ванную.
– Неволшебник меня не может видеть, – огорчённый эльф положил нож на стол, – я виноват, добрая хозяйка.
– Ну раз не может, – приободрилась я, – то ты ни в чём не виноват. А где Северус?
– Маленький хозяин знакомится с Руни.
–
– Шушпанчик, он проснулся. Маленький хозяин дал ему имя.
Чувствуя неладное, я бросилась наверх.
Однако ничего страшного я не увидела, ворвавшись в комнату сына. Разве что небольшой творческий беспорядок, вроде носков на люстре, сорванной и повисшей на одной петле занавески, да свежих царапин на дверцах нового шкафа. Северус спокойно сидел на кровати и гладил пузико маленького гибкого котёнка. Ну правда, и зачем обозвали его шушпанчиком? Натуральный котёнок, белоснежная шёрстка, мягкая словно пух, а так – худенькое и длинное тельце, и хвостик совсем небольшой, но очень пушистый. Ушки остренькие, с кисточками на концах, лохматая чёлка над выпуклым лбом, треугольная мордочка – ничего необычного.
– Значит это Руни? – Я умилилась, опускаясь на колени перед кроватью, а котёнок вдруг распахнул свои огромные – в полмордочки серебристые глазки, и посмотрел очень осмысленно.
– Руни, – кивнул он. Вот только голос его я услышала внутри головы. – Руни есть хочет.
– Мам! Ты тоже его слышишь? – восторженно прошептал Сев.
Я ошарашено кивнула. Но тут же спохватилась.
– Северус, собирайся, нас папа на машине прокатит. А Данко пусть займётся кормлением зверей. Разберёшься, Данко?
– Я знаю, чем их кормить, – закивал эльф.
– Мам, – Сев всё ещё прижимал котёнка к себе, – ну можно я Руни с собой возьму? Он же маленький, он мешать не будет!
Я задумалась – а правда – почему бы нет. Это же котёнок, хоть кого-то от мужа скрывать не нужно. А то, что мысленно говорить умеет, так это явно только с магами.
Я, было, кивнула, и обрадованный Руни выскользнул из рук сына и стал нарезать круги по комнате, причём под потолком. Да-да, совсем обычный! Я во все глаза разглядывала изящные такие крылышки на очень шустренькой «птичке», которая котёнок.
– Нет, Сев, знаешь, лучше пусть Руни дома останется. Не стоит его папе показывать.
– Но почему? Мам!
– Потому что обычные кошки не летают.
Руни обиженно спустился к Северусу на плечо и, потёршись о его щёку, посмотрел на меня очень укоризненно. А потом чихнул, и из маленькой пасти с двойным рядом острых зубов вылетело немаленькое такое облачко дыма.
– И не чихают дымом! – закончила я. – Все, пойдём, отец ждёт. Данко! Зверинец на тебе.
– Пока, Руни! – ласково сказал Сев, сажая котёночка на кровать. – Мы скоро вернёмся.
Поездка нам понравилась. Машина тёмно-зелёного цвета выглядела почти новой – сначала подумала, что это «наша» “Победа”, так похожа, но нет, оказалась память от отца, «Стэндэрд-Вэнгард» пятьдесят первого года. И именно на ней мистер Снейп-старший разбился девять лет назад, напившись после похорон жены.
Авария была не такой и ужасной, отец даже смог доехать на покорёженной машине домой, где и умер от внутреннего кровотечения на руках у пятнадцатилетнего Тобби. Парню пришлось искать работу, чтобы выжить. А машина осталась с того времени пылиться в подвале. Ещё тогда, придя в себя несколько месяцев спустя после смерти родителей, Тобиас начал ремонт машины.
Разобрал
К сожалению, когда Тобби поступил в колледж, Большой Сэнди переехал в другой город, а мастерскую оставил своему зятю. Тот модернизировал ремонтный бизнес, нанял квалифицированных работников, закупил новое оборудование, и просто выгнал молодого Снейпа, пришедшего наниматься на два летних месяца.
Тобби подался на фабрику, где требовался ночной сторож на полставки, а после окончания колледжа остался там работать наладчиком оборудования. Бизнес зятя Большого Сэнди прогорел, и тот уехал из города, продав мастерскую за бесценок. Тобби по этому поводу не злорадствовал, но сожалел, что у него тогда не было даже таких небольших денег, чтобы выкупить дело Большого Сэнди самому.
Всё это, слово за словом, я выудила из мужа на обратном пути. Сев спал на заднем сиденье, вцепившись в нелепую коричневую обезьяну почти с него ростом. Этот приз Тобиас выиграл одним метким выстрелом из допотопного ружья в открытом тире, куда мы заехали после ресторана. Северус отчаянно болел за отца, от волнения подпрыгивая на месте, а после выигрыша посмотрел такими огромными глазами на Тобби, не веря, что приз достаётся ему. Муж взлохматил волосы ребёнка, заверив, что другого мальчика у него пока нет. И Сев прижал к себе лохматого зверя, словно драгоценность, будто не ему этим утром досталось столько магических подарков. Избалуем ведь парня! Однако что-то мне подсказывало, что уродливая обезьянка уже прочно заняла своё место в маленьком сердце, затмив прелесть волшебных вещиц.
Дом встретил нас тишиной и покоем. Тобби отнёс сына в кроватку, а я семенила следом, боясь, что он увидит чихающего дымом Руни. Но обошлось – ни шушпанчика, ни Данко видно не было.
Муж, страдающий ностальгией после своих откровений, полез сразу обниматься, настроившись на романтичный лад. А я отчётливо вспомнила о предписанном воздержании. Пришлось уворачиваться от поцелуев, и объяснять ничего не понимающему супругу, что подруга-медик записала на важное обследование на следующей неделе, перед которым никак нельзя заниматься «этим самым» неделю. По лицу Тобби даже без чтения мыслей было заметно, как он «рад» этому обследованию. А хуже всего, что он, задав пару недоумённых вопросов: «Что за обследование и где будет проходить?» – получил от меня маловразумительные ответы про «другой город» и «какое-то сложное название». Муж выслушал сбивчивые объяснения молча, похоже, просто не поверив. Уж не знаю, на что он списал моё нежелание заниматься любовью, но резко отстранившись, просто буркнул, что в машине ещё есть недоработки и умёлся в подвал.
Я честно попыталась исправить ситуацию. Спустилась к нему в мастерскую, понаблюдала, как он возится под капотом и пригласила поесть бутербродов с чаем. Не оборачиваясь, Тобби заявил, что не голоден. Безуспешно промаявшись возле него ещё минут пятнадцать, и так и не добившись внимания супруга, я отправилась спать, надеясь, что напряжённость между нами, которую и ссорой-то назвать сложно, пройдёт сама собой.
Проснувшись утром одна, я обнаружила, что муж ночевал на диванчике внизу и уже ушёл на работу.