Шрифт:
Анатолий Дроздов
Не плачь, орчанка!
Роман
Пролог
Граната, кувыркаясь, летела в воздухе.
Антон видел ее отчетливо - цилиндрическую, выкрашенную в защитный цвет РГ-42, формой похожую на консервную банку из стандартного армейского пайка. Формой, но не содержанием. Внутри РГ-42 находилась не гречневая каша с мясом, а сто десять граммов
"Машина!
– мелькнула в голове мысль.
– У нее стальной кузов, а внутри ящики. Они защитят!"
Окончание это мысли Антон додумывал на бегу. Тело сообразило раньше, чем мозг. Стремительными прыжками он преодолел расстояние, отделявшее его от "УАЗа", рванул на себя дверцу и вщемился внутрь. Вернее, вбросил себя. Даже успел захлопнуть за собой дверцу. И только затем сообразил: внутри машины - ящик с такими же РГ-42, вдобавок с вкрученными запалами. И "УАЗ" - последнее место, где надлежит прятаться от взрыва. Все-таки мозгу следует доверять больше, чем телу. Однако пожалеть об этом Антон не успел.
Сбоку грохнуло. В следующий миг пространство за стеклами "УАЗа" затопило багровое пламя. Антон ощутил, что куда-то летит. "Пиз...ц!" - мелькнула мысль, и все исчезло...
1.
Жизнь Антона резко изменилась в январе 1971 года. После ужина, в ходе которого он похвастался отцу и сестре полученными отметками - повышенная стипендия в кармане!
– отец пригласил его к себе в комнату. Выглядел при этом Ильин-старший строго. "Это он с чего?
– думал Антон, шагая вслед за отцом.
– Все ж нормально". Недоумение его разъяснилось скоро.
– Каким ты видишь свое будущее?
– спросил отец после того, как они расположились в креслах.
Антон осторожно пожал плечами. Вопрос был странным. Какое будущее у студента третьего курса института иностранных языков? Ему еще учиться и учиться. Так и сказал.
– А конкретнее?
– не отстал отец.
– Окончу институт, получу диплом, пойду работать.
– Куда?
– На распределении скажут.
– А куда распределят?
Антон задумался. О распределении в группе говорили не раз - все-таки третий курс. Мечтой многих было попасть на работу в МИД. Но такая перспектива выглядела призрачной - в министерстве иностранных дел Белоруссии работала пара десятков человек. Про МИД СССР и мечтать нечего - в Москве свои институты имеются. Неплохо устроиться в "Интурист" или хотя бы в "Спутник": они работают с иностранцами, поэтому переводчики нужны. Теоретически. Практически - не вщемиться. Желающих в разы больше, чем вакансий. Остается работа в издательствах, торгово-промышленной палате - там специалисты-переводчики востребованы, в худшем случае можно преподавать иностранный язык в школе. Последнее не желательно, зато есть шанс остаться в Минске. Он отличник, уверенно движется к красному диплому. Таким на комиссии дают возможность выбрать место распределения.
Все это Антон и сообщил отцу. Тот удовлетворенно кивнул.
– А чего ты хотел бы сам?
– Поездить по миру, побывать в разных странах, - вздохнул Антон.
– Такая возможность есть, - сказал Ильин-старший.
– Если пойдешь по моим стопам.
Антон на мгновение выпал в осадок. Ильин-старший был полковником запаса, и не каким-нибудь, а КГБ. О своей службе он рассказывал мало. Но Антон знал, что отец начал в знаменитом ИНО (иностранном
– Знаю, о чем думаешь, - сказал отец, - и что дружки твои говорят. Все это падла лысая!
– отец сжал кулаки. Хрущева он ненавидел люто.
– Разоблачил "врагов", клещ кукурузный! Теперь нужных людей в Комитет не зазвать. Лезет всякая шваль. А нужны люди умные и образованные, такие, как ты.
Антон с удивлением посмотрел на отца. Тот усмехнулся.
– У тебя отменная память и блестящие способности. Ты свободно говоришь на двух языках. Учишь третий. К диплому освоишь и его. Этот раз, - отец загнул палец.
– Два - ты не рохля. Умеешь постоять за себя и дать сдачи.
Антон кивнул. Стойкости его научил отец. Когда маленький Антоша прибегал жаловаться на дворовых обидчиков, Ильин-старший спрашивал: "А ты дал сдачи? Нет? Вот, поди и дай!" И, не обращая внимания на возражения матери, выталкивал сына за порог. Приходилось возвращаться и выполнять приказ. Не раз Антону разбивали в кровь нос, вешали синяки, но его это не останавливало. Со временем дворовые хулиганы оставили его в покое. Приятно, когда тебя боятся. А если сразу дают сдачи? Ну, его, малявку бешеную...
– И еще у тебя мой характер, - загнул третий палец отец.
– Сидеть в издательстве или торговой палате ты не сможешь. С тоски умрешь. Поэтому КГБ для тебя неплохой вариант. И за границей побываешь, и мир увидишь, и пользу Родине принесешь. Согласен?
Антон подумал и покрутил головой. К его удивлению отец усмехнулся.
– Молодец, имеешь свое мнение! Но все равно завтра пойдешь в деканат и напишешь заявление о переводе на вечернее отделение. В связи с тяжелым материальным положением в семье.
Антон вздохнул. После смерти матери достаток семьи упал. Не сказать, чтобы сильно. У отца хорошая пенсия, сестре платят пособие в связи с утратой кормильца, и получать его она будет до окончания института. У Антона - стипендия. В сумме на троих набирается двести восемьдесят рублей. Не мало. Другие и на меньшие деньги живут. Но если отец считает иначе...
– Ты не правильно понял, - покачал головой Ильин-старший.
– Денег хватает. Но для того чтобы ездить по миру или работать с иностранцами, нужна биография. Абы кого не подпустят. Поэтому пойдешь на завод. В трудовой книжке появится запись "рабочий". У нас это ценится. Затем тебя призовут на военную службу...
Антон похолодел. В институте он занимался на военной кафедре и рассчитывал, как и другие студенты, по получению диплома пройти двухмесячные курсы и стать офицером запаса. Военным переводчиком. А тут на два года! Рядовым солдатом!
– Служить будешь в пограничных войсках, - сказал отец, не заметив волнение сына.
– Насчет этого я постараюсь. Пограничники относятся к КГБ СССР - это второй плюс в твою биографию. Третий добудешь сам. Служи так, чтобы на дембель уйти кандидатом в члены КПСС. Если сумеешь, дело, считай, в шляпе. По возвращению восстановишься на дневном отделении. Вступишь в партию, проявишь себя на общественной работе. И мир для тебя открыт.