Не плачь по мне, Аргентина
Шрифт:
– Да. Понимаю. Что собираешься делать? Искать того, кто его сдал?
Доминик мотнул головой.
– А что тогда?
– Мстить хочу. Они его убили.
– Полиция? Власти?
– Да.
– Я могу помочь. Сколько у тебя людей?
41
Все то же здание, все тот же длинный коридор.
Все тот же человек сидит на диване и курит. Терпкий сигаретный запах.
«Дым отечества», – подумал Антон, присаживаясь рядом и доставая «Мальборо».
– Все курите эту отраву? – поинтересовался Яковлев.
– Ничего другого тут не продают, – ответил Антон. – Но если быть честным, то мне нравится.
Шеф понимающе кивнул.
– Ну, что там у вас, Антон Яковлевич? Почему потребовалась такая срочная встреча?
Антон затянулся.
– Дело в том, Юрий Алексеевич, что сложилась довольно дурная ситуация. Кто-то последовательно и довольно прямолинейно убирает всех сколь-либо заметных лидеров подполья.
– Факты?
– Да фактов… одновременно и навалом, и вместе с тем кот наплакал.
– Я вас не понимаю, Антон Яковлевич. – Шеф выпустил струю дыма в потолок и заинтересованно посмотрел на Антона. – Как это сочетается?
– С одной стороны – цепь случайностей. С другой – откровенные бандитские налеты. С третьей стороны…
– А есть и такая?
– Да. С третьей стороны, многие из этих лидеров уже отошли от официального подполья. Убивать их не имело смысла.
– Зря вы так думаете.
– Зря?
– Да, конечно. Человек, который отошел от официального движения, скорее всего сделал это по каким-то причинам. Он может, во-первых, утащить с собой людей. Во-вторых, выдать какие-то связи, в-третьих, просто начать переть против течения. Люди есть, опыт есть, связи, опять же, есть. Такой человек опасен, как ни крути. Убивать не знаю, но на карандаш таких всегда брали. И внимательно за ними следили. А кое-кого потом случайно ледорубом… Ну, вы понимаете.
– У нас до ледорубов не дошло. Но Курта Вольке застрелили прямо перед моим приходом. Мартина Гонсалеса расстреляли какие-то безбашенные парни в серых плащах. Про Леонору вы знаете. Недавно погиб Эрнест Крепкий.
– Согласно официальной версии, он пронес в автомобиль взрывчатку.
Антон скорчил физиономию.
– Сомневаюсь. Местные полицейские не такие идиоты, чтобы проморгать взрывчатку. И вряд ли они решили взорвать себя, чтобы укокошить этого Эрнеста. Достаточно было случайной пули в перестрелке. Его убрали. И не власти, а кто-то со стороны. Да еще Рауль Ловега в коме. Сердечный приступ. Очень удачно! Все движение, получается, обезглавлено. Или это захват власти, или их просто уничтожают. Может быть… Коллеги?
Яковлев покачал головой и затушил окурок в пепельнице.
– Нет. Про коллег наших не думайте. Этим направлением занимаются другие. И пока ничего определенного сказать не могу. Ясно только, что извне вмешательства нет. Если кто-то и действует, то изнутри. Давно и плотно. Нам в данном случае все равно, разведуправление там воду мутит или кто-то другой. Нам важно найти, выяснить, откуда идет угроза.
– Угроза революции?
– Скажете тоже! – Яковлев замахал руками. – Мы не занимаемся экспортом революции, слава богу. Еще неизвестно, кстати, насколько дружественно местные марксисты будут относиться к нам. Это не Фидель! Тут совсем другие интересы. Вы ведь в курсе, что большая часть нацистов после Второй мировой осела именно тут?
– Я полагал, что в Бразилии.
– И в Бразилии тоже. Но большинство – тут. И пока мы достоверно не знаем, кто стоит за местным подпольным движением. Как вы помните из истории, фашисты тоже социалисты. Так что…
– Вы хотите сказать, что аргентинское подполье – это попытка реванша?
– Я ничего не хочу сказать. Я просто уточняю кое-какие акценты, которые вы можете упустить.
Антон немного напрягся.
– Есть что-нибудь еще, чего я не знаю?
Яковлев прищурился.
– Не обижайтесь, Антон. Мы с вами в одной лодке. Я делюсь с вами своими соображениями. Не более…
– Извините, Юрий Алексеевич.
– Да ничего, я понимаю. Возвращаясь к нашим баранам, я хочу вам сказать, что Аргентина страна уникальная. Тут может произойти что угодно. Нацисты, наши с вами коллеги из-за океана, просто бандиты… Такой котел! Вы говорили про налет на этого… Мартин…
– Гонсалес.
– Да. Что там с ним? Откуда информация про налет?
– Я там был. – Антон пожал плечами.
– Да? – Яковлев удивленно посмотрел на него и вытащил еще одну сигарету. – Ну-ну…
– Я шел по списку тех, кто так или иначе входит в Комитет, это некий договорной орган, который…
– Знаю, – отмахнулся Яковлев. – Сбор трепачей.
– Все это делалось в рамках дела Леоноры. И по плану я должен был делать это вместе с Раулем. Собственно, это его список. Но Рауль слег в больницу. Пришлось действовать в одиночку. Гонсалес попросил меня задержаться…
– Настоятельно попросил.
– Да. Хотел проверить мою связь с Ловегой. Ничего криминального. На второй день на него напали. Странная очень компания. Как мне кажется, они применили какие-то новые методы маскировки.
– То есть? Маскировки? В городе?
– Ну да. Охрана очень… Очень странно на них реагировала. Складывалось ощущение, что они не видели нападающих до самого последнего момента.
Яковлева это заявление не удивило.
– Хорошо. И что же дальше?
– Дальше все как обычно – стрельба. Гонсалесы отбивались… И мне показалось, что у Гонсалесов было больше шансов. Если бы не маскировка…
– Понимаю. Вы хотите сказать, что нападающие не профессионалы.
– Нет. Скорее… позеры.
– То есть?
– Ну, они стреляли так, как будто наслаждались собой, наслаждались возможностью убивать.
– Да, не профессионалы. – Яковлев мял в руках сигарету. – А вот когда был убит Курт Вольке… Кажется, вы сказали, незадолго до вашего прихода?
– Да. Я, как мне кажется, убийцу видел. Но нечетко. Словно бы…
– Галлюцинация?
– Нет. То есть может быть. В здании странно пахло. Я поначалу подумал, что пороховым дымом, но потом мне показалось, что запах совсем не такой.