(Не) по любви
Шрифт:
Энтони Торрес стоял, приподняв подбородок. Лицо его выражало задумчивость. Он как будто решал, что предпринять. Какую команду дать своему «бультерьеру».
– Я уже извинилась! – повторила она. Пускай озвучит, зачем он приехал. Пусть скажет прямо, и дело с концом!
– Да я не обижу тебя, чего ты так испугалась? – его голос звучал издевательски. Он насмехался над ней! Кэтрин озлобилась, ей захотелось швырнуть в него чем-нибудь острым. Она не игрушка, а живой человек! И если такие, как он полагают иначе…
– Я не боюсь вас! – заявила она.
Он покачал головой, сомневаясь.
– Я никуда не поеду! – предупредила она.
Торрес медлил, он стоял, скрестив ноги, опираясь рукой о темнеющий кузов машины. Он стоял слишком близко, чтобы горечь мужского парфюма достигла её обоняния. Слишком близко, чтобы Кэтрин различила на крепком предплечье тонкий хвостик змеи, обвивающей лезвие кинжала.
– А я тебе и не предлагаю, – успокоил Торрес. Глаза его изменились едва уловимо. Какой-то горячечный отблеск появился во взгляде. – Отсосешь у меня прямо здесь и сейчас, и тема закрыта!
Предложение прозвучало отчетливо. Он озвучил его без запинки. Будто делал так тысячу раз! Вероятно, считая такую расплату единственно верной. «Что еще с тебя взять?», – вопрошал его взгляд. Он скользил по ней, изучая. Выражая презрение. Словно даже такая услуга с его стороны была воплощением щедрости.
– Я люблю горловой минет. Если сделаешь всё красиво, то ещё и деньжат заработаешь. Купишь себе нормальной одежды!
Кэт содрогнулась, как будто её окатили помоями. Ощущение собственной никчемности лишь усилилось, когда он, оценив её внешний вид, неприязненно хмыкнул. Как будто она – побирушка, просящая милости у короля! Кэтрин стиснула зубы, пытаясь разжечь, обнаружить внутри угасающий проблеск самоуважения. Это он – лицемерный подлец! Хам, лишенный достоинства! Невзирая на все его деньги, Торрес хуже любого бродяги.
– Какой же вы гадкий и ужасный человек! Я бы не стала спать с вами даже под страхом смерти! – проговорила Кэтрин, и в этот раз ей не пришлось притворяться…
Он изменился в лице. Это случилось внезапно. Она не успела понять, как цепкие руки схватили её. Он толкнул! И, не дав ей опомниться, навалился поверх. Кэт боролась с ним, но под тяжестью сильного тела едва умудрялась дышать. Он зажал её рот, и отчаянный крик превратился в мучительный стон. Где-то между её обнаженных колен сновала мужская ладонь. Кэт собрала последние силы, лишь бы только не дать ему доступа к нежным местам. Она выгнулась, запрокинула голову, пытаясь рукой оторвать от лица его пальцы, вцепилась когтями другой в его рот, извергающий грязные ругательства.
Он назвал её «блядской подстилкой» и до боли сжал руку, давая понять, что любая попытка ему навредить будет сломлена. От слез было мутно в глазах! Кэтрин била его по плечам, только эти пустые попытки себя защитить еще больше его распаляли. Словно тело её находилось в тисках, обездвиженное и лишенное сил. Он раздвинул ей ноги коленом, и теперь Кэт лежала
Он прошелся ладонью по коже и накрыл ею узкий лобок. Зарычал, грубо стиснув в руке мягкий выступ промежности. Кэтрин всхлипнула, понимая, что кружевные трусики не сумеют её уберечь. Он сорвет их и войдет в неё, сделав женщиной. Прямо здесь и сейчас! И никто не придет ей на помощь. Твердость скрытого тканью мужского достоинства обжигала, покрывая мурашками бедра. Торрес выдохнул, нависая над ней, ослабляя захват. И когда он отвлекся, Кэтрин клацнула челюстью, умудрившись поймать его палец.
Он взревел, как медведь и одернул ладонь. Ей казалось, что это последний шанс! И одно лишь усилие отделяет её от заветной свободы… Вдруг в глазах потемнело. И лицо обожгло! Слух пронзило навязчивым звоном, и Кэтрин почудилось, что она на мгновение оглохла. Боль была острой и неожиданной! И наступившее вслед за этим прозрение ударной волной прокатилось по телу. Он порвал её трусики, и теперь торопливо нащупывал вход.
– Прошу вас, не надо, – прошептала Кэтрин сквозь слёзы. Напрасно надеясь его усмирить. В нем не было жалости, или сочувствия. Лишь откровенная похоть, желания взять, отыметь и избавиться. Он поступит так с ней! И будет спокойно жить дальше. Вот только она не сумеет…
Её тело обмякло, как будто готовясь к вторжению. Ниже пояса всё сделалось ватным, бесчувственным. Она еще сопротивлялась. Но уже вяло, теряя последние силы. Шептала, пытаясь пробиться сквозь стену:
– Не надо. Пустите. Прошу. Я еще никогда…
Он не слышал её, продолжал избавлять от одежды. Треснул шов на льняном сарафане, разлетелись жемчужные пуговки. Кэт прикрылась, стараясь оставить хоть что-то за гранью его вожделения. Но он с силой убрал её руки. И смотрел, как животное! Прежде тела её не касались мужчины. Она позволяла им трогать себя сквозь одежду. Целовать, опускаясь по шее чуть ниже, до линии ворота, что служила границей. Пока ещё не было среди них того самого, которому Кэтрин смогла бы отдаться.
– Я девственница, – прошептала она и закрыла глаза. Уже не надеясь, что эта внезапная новость послужит причиной. Торрес замер, перевел взгляд с её заостренных сосков на лицо. Он держал её руки, не давая прикрыться. И в изорванном вороте платья бесстыдно виднелись голые груди.
– Целка? – прозвучал его хриплый голос. И Кэт закивала так сильно и отчаянно, отыскав в этом вопросе проблески разума. Он услышал её! Наконец-то! Между ног у неё все еще оставалось мужское бедро. И набухшие складочки плоти упирались в него, оставляя постыдную влагу. Ей хотелось сдвинуть колени, одеться…
– Тогда соси! – прорычал он со злостью.
Это было вполне ожидаемо. Глупо верить, что зверь, распаленный потугами пойманной жертвы, вдруг отпустит её, так и не утолив свой разыгравшийся аппетит. Кэт зажмурилась, представляя, как он поставит её на колени и заставит взять в рот. Он, скорее всего, будет груб и жесток! Будет с радостью наблюдать, как она задыхается.
– Я не умею, – ответила Кэтрин. Как-то раз Фрэнк почти уболтал её сделать минет. Но, только представив себе это действо, Кэт потеряла желание близости с ним.