Не по правилам

Бестер Альфред

– Обзаводитесь мебелью?

– Да, но, кроме того, я хочу после обеда поиграть на пианино. Нельзя же вечно слушать пластинки! Я все уже приготовила: самоучитель, пособия по настройке... А вот перевезти не могу.

– Но ведь в городе полно квартир с пианино! Вы можете поселиться в любой.

– Ни за что! Я потратила пять лет на устройство своего гнездышка и люблю его. Кроме того, где взять питьевую воду?

Он кивнул.

– Да, вода... Кстати, как у вас с ней?

– Я живу в Центральном парке, в доме у пруда, где

раньше хранили модели яхт. Прелестное место. Вдвоем мы установим пианино, Джим. Это будет нетрудно.

– Просто не знаю, Лина...

– Линда.

– Простите. Я...

– Вы кажетесь очень сильным. Чем вы занимались раньше?

– Я был профессиональным борцом.

– О!..

– Но последнее время держал бар в Нью-Хейвене. Он пользовался популярностью у спортсменов. А чем занимались вы?

– Работала в "ББДО".

– Что это такое?

– Рекламное агентство, - объяснила она нетерпеливо.
– Поговорим об этом позже, если вы останетесь. Я научу вас водить, мы перевезем пианино, и есть еще несколько вещей, которые я... Впрочем, это подождет. А потом уедете на юг.

– Линда, честное слово, не знаю...

Она взяла его за руки.

– Ну, Джим, пожалуйста. Вы можете остановиться у меня. Я хорошо готовлю, и у меня есть прелестная комната для гостей.

– Зачем? Вы ведь думали, что на Земле больше никого не осталось.

– Глупый вопрос. В приличном доме всегда должна быть комната для гостей! В пруду будете купаться, найдем вам шикарный "ягуар"...

– Я бы предпочел "кадиллак"...

– Как угодно. Ну, что скажете, Джим? Договорились?

– Хорошо, Линда, - проворчал он неохотно.
– Договорились.

Это был действительно прелестный дом. Овальный пруд в мягких лучах июньского солнца отливал голубизной, там и тут крякали утки. Дом выходил окнами на запад, а вокруг него расстилался парк.

Майо завистливо посмотрел на пруд.

– Только яхт недостает...
– произнес он.

– Здесь их было полным-полно, когда я въехала, - сказала Линда.

– Я всегда мечтал иметь модель корабля. Однажды, совсем маленьким...

Майо умолк. Откуда-то донеслись звуки тяжелых ударов, будто камнем били о камень. Все прекратилось так же внезапно, как и началось.

– Что это?

Линда пожала плечами.

– Точно не знаю. Думаю, что разрушается город. Вы еще увидите, как иногда разваливаются здания. Привыкаешь со временем... Ну, входите.

Она вся светилась гордостью за свое жилище, хотя у Майо многочисленные украшения вызвали легкое раздражение. Однако викторианская гостиная, спальня-ампир и "деревенская" кухня с настоящей керосиновой плитой произвели на него впечатление. Комната для гостей в колониальном стиле с изящными светильниками, с диваном на изогнутых ножках и ворсистым ковриком его обеспокоила.

– Здесь все такое девичье...

– Естественно. Я ведь девушка.

– Да, конечно. Я имею в виду...
–

Майо подозрительно огляделся.
– Ну, парню подошли бы менее хрупкие вещи.

– Не волнуйтесь. Диван вас выдержит. Теперь запомните, Джим. Ботинки в комнате снимать. С ковриком будьте поаккуратней, на ночь лучше убирайте. Я взяла его в музее и не хочу, чтобы он трепался. У вас смена одежды есть?

– Только то, что на мне.

– Завтра достанем другую. Ваше тряпье даже стирать не стоит.

– Послушайте, - в отчаянии взмолился он.
– Обоснуюсь-ка я, пожалуй, прямо в парке.

– Почему?!

– Видите ли, я больше привык к этому, чем к таким домам. Но вы не беспокойтесь, Линда, я где-нибудь поблизости.

– Чепуха, - твердо заявила Линда.
– Вы мой гость и будете жить здесь. Теперь мыться - я угощу вас обедом.

Ели они из дорогих китайских тарелок, пользовались шведскими серебряными вилками. Обед был довольно легким, и Майо остался голоден, но сказать об этом не решился. Не желая придумывать повод выйти в город и перехватить что-нибудь посущественней, он просто отправился спать, сняв ботинки, но совершенно забыв про коврик.

Утром его разбудило громкое кряканье. Соскочив с постели и подойдя к окну, он увидел, как с пруда взлетают утки, испуганные каким-то красным пятном. Когда глаза Майо привыкли к яркому свету, он разглядел, что это купальная шапочка. Потягиваясь и зевая, Джим вышел к воду. Линда радостно приветствовала его, подплыла к берегу и вылезла. Кроме красной шапочки на ней ничего не было. Майо отодвинулся, чтобы на него не попали брызги.

– Доброе утро, - сказала Линда.
– Хорошо спал?

– Доброе утро, - ответил Майо.
– Нормально. Ух, вода, должно быть, холодная-холодная. У тебя гусиная кожа.

– Вода изумительная.
– Она стянула шапочку и распустила волосы.
– Где полотенце? Ах вот... Давай, Джим, сразу освежишься.

– Кому охота купаться в такую холодину?

– Ну же, не трусь!

Раскат грома расколол тихое утро. Майо пораженно уставился в небо.

– Какого черта!.. Что это? Будто самолет прошел звуковой барьер! воскликнул он.

– Смотри, - приказала Линда.
– Вот!
– воскликнула она, указывая на запад.
– Видишь?

Один из вестсайдских небоскребов величественно оседал, разваливаясь на глазах. Поднялся столб пыли, почва задрожала, и тут же раздался грохот падения.

– Боже, что за зрелище, - пробормотал ошеломленный Майо.

– Упадок и разрушение...
– прокомментировала Линда.
– Ну, ныряй, Джим. Я принесу тебе полотенце.

Она вбежала в дом. Майо скинул брюки и снял носки, но все еще стоял на берегу, с несчастным видом трогая воду ногой, когда она вернулась с громадным купальным полотенцем.

– Ужасно холодно, Линда, - пожаловался он.

– Разве тебе не приходилось принимать холодный душ?

– Ни в коем случае! Только горячий.