Не по совести

Боярков Василий Вячеславович

– Что он такое бормочет?
– удивился огромный верзила, удивляясь, почему его верный товарищ до сих пор терпит подобные оскорбления, - Может пора его уже начать убивать?

– Да, теперь, думаю, можно, - согласился с товарищем Беркутов, нахмурив брови и начиная обходить недружелюбного гостя, заходя ему со спины, - давай, посмотрим, так ли он «крут» в самом деле, как себя представляет.

– Да, вы че, вообще с ума «посходили»?
– закричал преступный «Бухгалтер», искусственно наполняя злобой лицо, - Вы понимаете, что сейчас говорите, и кто перед вами стоит? Да, в других регионах, только при одном

упоминании моего имени, люди невольно «ходили» в штаны. Вы соображаете, что вас потом ожидает? Всю нашу «братву» вы оставите без ее счетовода.

– Нам это совершенно по «барабану», - пробурчал гневным голосом Беркутов, обхватывая маленького человека рукой за тонкую шею, - не мы тебя сюда приглашали, делать нам такие неоднозначные предложения. Хотят поставить нас «раком» – пусть попробуют, но отдавать добровольно то, что добыто с огромным трудом, я никому не намерен. Пускай рискнут взять это силой.

Тут он толкнул вперед свою жертву, предоставляя Алексею возможность подхватить его своими большими руками. Тот приподнял его над кафельным полом так, что глаза смотрели в глаза и, сделав страшной и без того звероподобную рожу, принялся изучать обнаглевшего человека, словно бы пытаясь просверлить его взглядом.

– Только, гляди, мне обстановку здесь не запачкай, - вовремя предупредил «Костя-киллер», намекая, что убивать этого человека стоит не в кабинете.

«Хорек», при этом, энергично брыкался, дергая коротенькими ногами и голося на весь особняк душещипательным голосом, нагнетая и без того напряженную обстановку. Поскольку на дворе был май месяц, окно в кабинете оставалось открытым и этот жалобный крик был услышан сопровождавшими его столичными преступными подчиненными, которые сразу же стали стучать рукоятками пистолетов в металлические ворота, требуя, чтобы им непременно открыли.

– Сбрось его в камеру пыток, - сказал грозно Костя, - а я займусь остальными.

Отдав такое распоряжение, Беркутов сразу же вышел из комнаты, увлекая за собой огромного вида верзилу. В коридоре они разминулись, где Михайлов отправился вниз, а хозяин в одну из четырех башенок, ближайшую по отношению к выезду с территории. В самой верхней части этого декоративного с виду строения был установлен станковый пулемет, служащий еще с послевоенных времен, полностью заправленный боевыми патронами. Разглядев девятерых настроенных агрессивно огромного вида людей, он с нескрываемой нежностью освободил оружие от чехла, медленно привел его в рабочее состояние и принялся «поливать» неприятеля беспощадным огнем.

Те были абсолютны уверенны в своем превосходстве и никак не ожидали такого по отношению к ним неестественно смелого нападения. Пятеро были убиты первой же очередью, двое тяжело ранены и опасности больше не представляли, остальным двоим удалось укрыться за бревенчатой частью забора.

Пока его главный товарищ беспрецедентно расстреливал столичных молодчиков, верный «оруженосец» спустился в подвальное помещение, где, пройдя в пыточную каморку, бросил там перепуганного насмерть «Бухгалтера». Забрав у него все предметы, могущие представлять хоть небольшую опасность (даже шариковую ювелирную ручку), поспешил на подмогу к отчаянному «напарнику». Он покинул территорию с задней части, выйдя через потайную калитку, и спокойно зашел в тыл оставшимся в живых недругам. Двумя меткими

выстрелами он «уложил» обоих агрессивных противников и добил остальных раненых, после чего громко крикнул:

– «Костя» не стреляй, все готовы!

На звук его голоса стали открываться ворота, что явственно означало, что пришла пора затаскивать трупы. С помощью не отличавшегося физической силой Тагиева все мертвые тела были аккуратно занесены на территорию дома, где тут же погружены в специальный крытый фургон, предназначенный именно для таких необычного рода случаев. Далее, узнав, что «Хорек» еще остается живым, Беркутов неестественно возмутился, спустился в подвал и самолично свернул ему шею. Затем «Слону» и, конечно, водителю представилась возможность организовать им скромные тайные похороны с вывозом на территорию Тейковского района.

Глава XIX. В травматологии

Холод Владислав прибыл в детскую травматологию гораздо ранее остальных. Хоть он и предполагал, что маленькая девочка является его дочкой, но убедится в этом хотел непременно. Для этой цели он, прекрасно зная куда идти, так как был здесь уже накануне, проследовал к помещению реанимации, где в этот момент безмятежным сном отдыхала Диана и, заплатив санитарке приличные деньги, взял у беспомощной пострадавшей пробу ее детской слюны. Ее он собирался подать на анализы, по сравнению ДНК, чтобы лишний раз убедиться в их самом близком родстве.

Провернув удачно всю эту нехитрую процедуру, мужчина совсем уже собирался было на выход, как неожиданно в дверях столкнулся еще с одним дорогим ему человеком. Он едва не вскрикнул от неожиданности, невольно отпрянув от представшего перед ним прекрасного невинного образа.

– Ты чего здесь делаешь, дочка?
– спросил он первое, что пришло ему в голову, - Ты, случайно, не заболела?

– Нет, папа, - ничуть не смутившись, отвечала юная леди, - просто я вчера была очень впечатлена тем, что у меня появилась сестра и хотела бы ее повидать. Надеюсь, это возможно.

– Мама знает, что ты отправилась проведать малышку?
– на любопытство Дамиры, в свою очередь, поинтересовался отец, - Неужели она тебя сюда отпустила?

– Конечно же, нет, - вот тут молодая особа, наконец, засмущалась, - разве ты не знаешь, что от нее такой милости не дождешься. Она почему-то считает это позором.

– Да, это верно, - согласился мужчина, беря девушку за плечо и отводя ее с прохода чуть в сторону, - но, к сожалению, ты рисковала напрасно. Диана находится в искусственном сне, и ей обещали продлить его еще на целые сутки.

– Она выживет?
– с участием спросила несовершеннолетняя взбалмошная особа, - Ее сильно ударило?

– Девочка поправится обязательно, - утвердительно ответил отец, для большей уверенности кивая своей головой, - ей сделана сложнейшая операция и сейчас ее жизни совершенно ничего больше не угрожает, но чтобы организм побыстрее восстановил свои силы, ей, по возможности, требуется спать, как можно дольше. Поэтому доктора и колют ей постоянно снотворное.

– Жаль, а мне так хотелось с ней повидаться, - опечалилась молодая Дамира, не забывая, при этом, кокетливо хлопать прекрасными глазками, желая таким образом расположить к своей просьбе родителя, - а может можно на нее как-то взглянуть? Так, чтобы никто не увидел, ведь ты сейчас от нее?