Не по совести

Боярков Василий Вячеславович

Полицейский, не ожидавший в этом случае никакого подвоха, плененный таким естественным поведением, только-лишь из-за уязвленного чуть ранее самолюбия, все же решил проверить, что перевозится в этой машине. Он нисколько не сомневался, что поведанные ему слова окажутся правдой, но не мог отказать себе в удовольствии – подольше задерживать возле себя этих обнаглевших людей. Он уверенно запрыгнул в фургон, направляясь прямиком к расстрелянным трупам. Михайлов, наполненный злобной решимостью, направился следом. Как только полицейский отдернул брезент и обнаружил человеческие тела, в тот же миг сзади него возникла большая фигура безжалостного убийцы.

–

Фраера жадность сгубила, - вымолвил он, ловким привычным движением сворачивая ДПС-ку шею, - надо было брать деньги.

Совершив такой непревзойденный по хладнокровию жестокий поступок, «Слон» вернул на место синее «покрывало» и перетащил мертвое тело к самой кабине, где поставив его на колени, головой прислонил к борту так, будто он что-то внимательно изучает. Завершив эти не отличавшиеся хитростью действия, Михайлов направился прямиком к регулировщику, остановившему их во время движения.

– Слышь, командир, - сказал непринужденным голосом огромный бандит, неприступной «скалой» возвышавшийся над небольшого роста сотрудником, - там тебя чего-то напарник зовет.

– Что там такое случилось?
– не понял молодой еще юноша.

– Откуда я знаю, - без-затейливо пожал плечами верзила, - сказал пригласить, я и позвал. Чего непонятного?

Парень навряд ли достиг еще двадцатичетырехлетнего возраста и, конечно же, не обладал всем тем опытом, необходимым для распознания преступных намерений. Совершенно не чувствуя какой-либо опасности, молодой и красивый юноша направился следом за огромным бандитом. Приблизившись к автофургону, они подошли к образованному сзади проему. От дверей была видна только согнутая спина «озадаченного» чем-то сотрудника, да скрытая брезентом внушительная куча убитых московских преступников.

– Свинина, - указывая на кровь на полу, промолвил Михайлов, незадачливо подталкивая молодого сотрудника внутрь фургона, - свежие тушки.

Не подозревая, что с его напарником могло что-то случиться, молодой полицейский уверенным шагом стал к нему приближаться, мысленно рассуждая о том, что тот такого интересного мог здесь сейчас обнаружить. Он еще не прошел и половины пути, как почувствовал, что на его подбородок и заднюю часть хрупкой шеи легли мощные руки шедшего сзади бандита. Обманным давлением заставив напрячь сопротивлением в одну сторону шейные мышцы, «Слон» заученным до автоматизма резким движением повернул голову гаишника совершенно в другую. Хрустнули поврежденные позвонки и безвольное тело в то же мгновение плюхнулось на пол. Двое сотрудников ДПС были таким образом обезврежены и не представляли никакой больше опасности, но оставался еще один – третий, который мог создать серьезные неприятности и организовать за ними погоню.

Михайлов вылез на улицу из фургона и, закрыв плотно задние двери, подошел сбоку к Тагиеву, который невольно вздрогнул от неожиданного появления страшного вида подельника. Если честно, водитель уже подумывал, что пора начинать «делать ноги», бросать эту машину «к черту» и бежать отсюда подальше. Он уже было взялся за ручку, собирать непременно привести свои планы в немедленное их исполнение, как появление опасного огромного человека, напрочь, отбило у него эту охоту.

– Сейчас мимо тебя проедет машина Ивановской ДПС, - тоном, не терпящим возражений, промолвил жестокий убийца, - сразу же следуй за ней и никуда не сворачивай. На ней буду я.

Не ожидая в этом случае подтверждения, что его поняли правильно (мысль о том, что его посмеют ослушаться, даже не закрадывалась в

голову этого беспощадного человека), «Слон» отправился к третьему участнику этого полицейского трио, который в этот момент находился в служебной машине и заполнял там какие-то документы. «Хорошо еще, что этот один, - подумал жестокий убийца, - не-то пришлось бы «убирать» и его пассажира». Сотрудник дорожно-патрульной службы сидел к приближавшемуся верзиле спиной и не видел, что ранее случилось с двумя его сослуживцами. Когда в его окошко постучал улыбающийся огромный мужчина, сотрудник полиции без зазрения совести опустил со своей стороны дверное окошко и, выражая чуть заметное недовольство, спросил:

– Я могу Вам чем-то помочь?

– Это вряд ли, - ответил Михайлов, просунув в салон свои огромные руки и привычным движением свернув полицейскому шею.

Далее, он, пользуясь своей физической силой, с легкостью отодвинул полицейского на пассажирское кресло, сам же занял его еще теплое место, запустил с непринужденностью двигатель и вывел автомобиль на направление в сторону Тейково. Проезжая мимо Тагиева, бандит в открытое окно сделал отмашку и с уверенной скоростью помчался вперед. На половине пути имелось ответвление, ведущее, прямиком, в лесопосадку, куда и заехал беспощадный бандит. Углубившись, как следует дальше, он поджег служебный автомобиль ДПС, вместе с оставшимся там мертвым сотрудником, после чего пересел к подъехавшему Ренату, четко исполнявшему данные ему указания, и они уже в более спокойной манере двинулись дальше.

Через несколько километров преступники достигли еще одного подобного съезда, но только давно уже не используемого. Это была старая забетонированная плитами лесная дорога, подходившая к законсервированной военной стратегической базе. Найдя знакомое место, Михайлов спрятанным тут же тяжелым ломом подковырнул большую плиту и, отодвинув ее несколько в сторону, обнажил огромную ракетную шахту. Она шла под землю так глубоко, что даже при свете мощных фонариков дна ее не было видно. Именно туда и сгрузили все привезенные трупы. Затем вытерли насухо тряпкой специальные алюминиевые полы, изготовленные, как раз, для таких перевозок. Больше в этой машине ничего не указывало на произошедшие в ней недавно ужасные происшествия.

Глава XXIII. Подпольное казино

Услышав от отца подтверждение, что он за ней выезжает, Дамира, презрительно фыркнув, передавая своим поведением не сформировавшуюся еще натуру своей родной матери, походкой, полной достоинства и напыщенной гордости, направилась к выходу из ее кабинета.

– Дочка, постой, - крикнула женщина, наполняя голос неестественной твердостью, - мы с тобой не договорили.

– О чем нам еще говорить?
– «бросила» на выходе девушка, - Я еду жить к папе, а ты оставайся одна.

Весь остаток этого дня, вплоть до приезда родителя, она просидела в своей комнате, не выходя ни к обеду, ни к ужину. Наконец, Холод-старший, закончив все дела на работе (он продолжал оставаться директором их общей с женой фирмы), приехал домой, где его ожидала уже готовая к переезду шестнадцатилетняя любимая дочка. Он помог погрузить в машину все ее вещи, уместившиеся в двух больших сумках с ручками и на колесиках, после чего они готовы были уже удалиться.

Мать, ничем не выдавая «душившие» ее негативные чувства, где больше было ущемленного самолюбия, нежели какого-то сожаления, молча наблюдала за действиями своих близких. В этот же самый момент в холл спустился Кирилл, намеревавшийся отправиться на прогулку.