Не по совести

Боярков Василий

– Ты собираешься поведать мне что-то важное? – «прожигая» юношу взглядом, беззастенчиво спросила девица легкого поведения. – Это как-то касается наших с тобой отношений?

– Определенно, – скрипящим, срывающимся голосом отвечал юный парень, – от того, что я собираюсь сказать, действительно, зависит дальнейшая жизнь как моя, так в том числе и твоя.

– Интересно, что бы это могло быть такое? – кокетливо состроив прекрасные глазки, подталкивала Азмира нерешительного возлюбленного к отважному шагу. – Я прямо истомилась вся в ожидании?

Не имея еще подобного опыта, парень не знал с чего следует начинать такие признания, боясь сказать или сделать что-то такое, от чего ему непременно ответят отказом. Не следует

думать, что он не репетировал этот самый момент, многократно демонстрируя перед зеркалом в ванной: как он смело будет вести себя в этой важной для себя ситуации; как уверенно будет признавать в любви и произносить ту самую фразу, после которой в романах все девушки непременно бросаются в объятья любимых ими мужчин; как будет, привстав на колено левой ноги, протягивать ей небольшой сувенир, приоткрывая одновременно его красивую крышку; как покажет ей дорогое кольцо, хранящееся внутри; как «загорятся» ее глаза от долгожданного, мгновенно наполнившего ей душу, огромного счастья – в е это он отчетливо видел, но только в своих наполнявших взволнованный разум фантазиях. На деле же он никак не мог собрать воедино «разбежавшиеся» в лихорадочной спешке мысли и не мог подобрать тех самых несколько слов, после каких уже ничто не сможет разлучить его с прекраснейшей на всем белом свете возлюбленной.

От тягостных размышлений его оторвал подошедший официант, заученной фразой поинтересовавшийся о готовности посетителей сделать заказ. Это явилась небольшой передышкой в том безумном волнении, охватившим взбудораженный мозг этого «чистого», «невинного» еще юноши.

Десять минут потребовалось на то, чтобы удержать возле себя работника пищепрома, но наконец все блюда были заказаны, и задерживать возле себя постороннего человека и дальше было бы глупо, да и просто смешно. Азмира, не переставая все это время «сверлить» собеседника, можно даже сказать, не наигранно любящим взглядом, – можно не сомневаться, что в глубине души она его непременно любила – решила сама предоставить ему передышку, чтобы дать возможность собрать воедино свои мысли и заручиться в непринужденном общении хоть какой-то маломальской решимостью. Поэтому она, резко поменяв выражение своего распрекрасного личика на веселое беззастенчивое, мастерски увела разговор на отвлеченную тему.

– Если еще не «созрел», то не надо, – сказала она, кокетливо хлопая глазками, – скажешь потом. Ты надолго приехал?

– Нет, – ответил Андрей, вздохнув от радости от того, что получил передышку, – на пару дней – и обратно в Нижегородскую академию… экзамены нужно сдавать.

– Экзамены – дело хорошее, – начиная уплетать принесенные яства, с восторгом заметила красивая девушка, – ты парень умный – сдашь обязательно, а там, глядишь, не заметишь, как потом лейтенанта получишь.

Далее, беседа перешла в непринужденное русло и текла в таком тоне до самого окончания приятного вечера. Лишь только был съеден десерт, молодой человек, разгоряченный легким алкогольным напитком, употребленным ими во время совместного ужина, наконец-то достаточно осмелев, уверенным движением достал из кармана красивую малиновую коробочку, поверху украшенную блестящим орнаментом, встал перед девушкой на колено и протянул ей это доказательство своей безграничной влюбленности.

– Прошу тебя, Мира, – молвил он срывавшимся от волнения голосом, – стань моей любимой женой.

Девушка от такого долго ожидаемого ею поступка не нашла ничего лучше, как, не удержавшись, разразиться рыданьями и, обливаясь слезами, не принимая дорогого сердцу подарка, тут же призналась в ужаснейшей правде:

– Ты ничего про меня не знаешь! Я «работаю» проституткой!

Глава V. Жуткое положение

Что же примерно тем же самым временем происходило в месте, где находилась теперь ее «сменщица» по их совместному опасному бизнесу? Как уже было сказано,

Слон понес лишенную чувств проститутку в помещение отстоящего одиноко сарая, его же подельник остался ждать приближавшегося к ним пожилого охранника, дежурившего в питомнике.

Мужчина пятидесятичетырехлетнего возраста, он являлся отставным милицейским сотрудником и, чтобы не сидеть в бездействии дома, устроился работать на этот охраняемый ЧОП-ом объект. Отдав служению государству лучшие годы жизни, он, находясь в постоянных лишениях, волнениях и, подвергаясь неимоверным по своей природе нагрузкам, оставил на охране правопорядка большую часть своего здоровья, заработав многие хронические недуги. Об этом свидетельствовал его худощавый высокий рост, выдающий человека с явным заболеванием желудочно-кишечного тракта; а осунувшееся, испещренное морщинами, вытянутой формы лицо также не умаляло этого впечатления; «потухшие» «безжизненные» серо-голубые глаза лишний раз были тому подтверждением. Одежда мужчины состояла из камуфлированной военной формы, окрашенной цветом «хаки».

Так получилось, что в тот день он заступил на смену один и в ближайшем окружении не имел ни одного, хоть чем-то могущего помочь, человека. Около часа ночи, совершая обход вверенной ему территории, он увидел, как мимо питомника проезжает подозрительная машина, своим ярким светом фар освещая окрестность. Почему напросился ему такой вывод? Да все потому, что в том направлении и днем-то мало кто ездит, но чтобы ночью – такое ему встречалось видеть впервые. Верный сложившейся у него многолетней привычке бывший служитель закона направился посмотреть, что же именно послужило причиной необычной активности, развернувшейся возле всегда спокойного до этих событий питомника. Не зная еще, может ли это явление представлять хоть какую опасность, мужчина не стал никому докладывать о столь странных передвижениях, решив действовать исключительно, как это говорят: на свой страх и риск. Услышав призывы о помощи, произносимые явно девичьим голосом, он совершенно не зная, что может его ожидать, однако не позабыв извлечь травматическое оружие, ускоренным шагом двинулся в направлении раздававшихся криков.

Именно свет от его фонаря и привлек пристальное внимание Константина. Он был начинающим бандитом и еще не успел обзавестись никаким огнестрельным вооружением, кроме разве острозаточенного ножа. Он привык во всех случаях полагаться на ту безграничную ярость, какая всегда охватывала его в моменты экстренных непредвиденных ситуаций и помогавшая ему внушать недругам страх и даже какой-то сверхъестественный ужас, так как гнев, излучаемый им в эти минуты, был невероятно страшно, да что там – просто ужасен. Вот и сейчас, скрестив на груди руки, он, накапливая в себе ярость, беспокойно выжидал, когда к нему приблизится тот человек, что решился расстроить их планы.

Свет фонаря неминуемо приближался и наконец сквозь него стал вырисовываться силуэт худого мужчины.

– Тебе чего надо?! – упреждающе крикнул Беркутов, добавив своему голосу металлических ноток. – Мотай, на «хер», отсюда, не создавай себе лишних проблем!

Однако, не смотря на это однозначное изречение, пожилой уже человек продолжал осторожным шагом сближаться. Когда между оппонентами оставалось не более полутора метров, он наставил свой пистолет на молодого, но уже «отмороженного» преступника и уверенным голосом произнес:

– Вы кто такие и чего здесь творите? Я слышал жалобный голос кричащей о помощи женщины.

– Убери свою «пушку» – это тебе не «Чечня», – злобно ответил бандит, смачно сплюнув в сторону отважного собеседника, – и это… я тебя не боюсь. Ты сам отвечай: кто такой, что набрался наглости со мною связаться?!

– Я охранник с питомника декоративных растений, – безбоязненно отвечал бывший служитель порядка, – Арсентьев Сергей Сергеевич, и еще раз требую, чтобы Вы назвали себя и разъяснили, что здесь сейчас происходит.