Не по совести

Боярков Василий

– Нет, – откровенно отвечала молодая путана, – что вы хотите?

– Леха, объясни девушке, что нам нужно, – сказал предводитель, вставая и отстраняясь чуть в сторону, – только гляди – не переусердствуй! Нам на сегодня покойников уже, кажется, хватит.

Девушка слышала на улице пистолетные выстрелы, громкие крики и последующий шум жестокой борьбы и, видя перед собой живыми обоих преступников, тут же сообразила, что сейчас имелось в виду, отчего испугалась еще только сильнее. Она даже не заметила, как непроизвольно описалась. Михайлов же, заменив своего предводителя перед жрицей-любви, одной огромной рукой ухватил ее за тонкую шею и легко приподнял над землей, после чего громко рыкнув, обдавая жертву вонючим дыханием и забрызгивая слюнями, ожесточенным

голосом прокричал:

– Будешь работать на нас!!!

– Тише ты, Слон, – осадил товарища Беркутов, обратив внимание, как стали намокать сетчатые колготки Гордеевой, что было заметно даже в предрассветном небольшом полумраке, – смотри: она даже обоссалась. Как бы «кони не двинула»?

От последних слов здоровенный детина презрительно сморщил лицо и бросил девушку оземь, от чего та больно ударилась и жалобно застонала. Но преступникам были безразличны все те страдания, что испытала по их вине Анжелика. Чтобы продолжать «ломать» не помнящую себя от охватившего ее страха презренную проститутку, к ней приблизился Константин и, пренебрежительно ухватив за роскошные волосы, приподнял верхнюю часть ее туловища от земли и переместил обратно к стене, прислонив ее спиной так, чтобы та непременно оставалась сидеть.

– Все ли ты поняла, милая девушка? – наполнив свой голос выразительным сладострастием, снова завел прерванную недавно беседу беспощадный бандит. – Что тебе еще объяснить?

– Что я должна буду делать? – потерянным голосом поинтересовалась молодая путана. – Я согласна на все.

– Хм, – скривив уголки губ направлением вниз, с явным недоверием молвил бандит, – это точно?

– Абсолютно, – беспомощно закивала своей головой напуганная до ужаса Анжелика.

– Вот это вполне деловой разговор, – почувствовав, что девушка обратного «хода» уже не даст, начал свой инструктаж безжалостный «отморозок», – тогда ты пообщаешься со своими тремя, остальными, подругами и попытаешься их убедить, что с вашей «точки» каждый текущий месяц в наш карман должно «прилетать» не менее тысячи «баксов» – больше можно, но меньше нельзя, – тут засмеялся Михайлов этой показавшейся ему смешной шутки, но осаженный гневным взглядом своего предводителя, резко повернувшего в его сторону голову, тут же замолчал и прикрыл рот огромной ладонью, Беркутов же между тем продолжал: – Если кто-то по какой-то причине не захочет тебя поддержать, то ты им доходчиво объясни, что они удостоятся чести познакомиться с непревзойденным по силе Слоном, с которым уже довелось иметь дело лично тебе.

Здесь говоривший взял короткую паузу, чтобы убедиться, что его слова поняты правильно. Он внимательно осмотрел внимающую ему с невероятным ужасом девушку и, удовлетворившись ее испуганным видом, продолжил свои наставления:

– Также им разъясни, что я не потерплю никаких закулисных инсинуацией и, если кому-то взбредет в голову мысль потравить нас милицией, – тьфу, прости меня Господи, уже, наверно, полицией! – гнев меня и моего огромного друга будет столь беспощаден, что того человека будут собирать кусками по всей нашей, кстати сказать, немаленькой области. Все ли тебе понятно, мерзкая «шлюха»?

До этого разговаривая очень любезным тоном, последнюю фразу Константин произнес с такой безграничной и отчаянной ненавистью, что невольно заставил затрястись перепуганную девушку еще гораздо сильнее.

– Да, – подтвердила она дрожащим от страха голосом, готовая вот-вот остаться без чувств.

– Раз всем все становится ясно, – добавил бандит, обращаясь уже к товарищу, – тогда, Слон, сломай ей – так, только для приличия – несколько ребер, только, гляди, верзила, не вздумай перестараться: она еще нужна нам живая, а то, как я уже и говорил, сам отправишься вместо нее на панель.

Девушка закрыла глаза от вида продвигавшейся к ней махины и еще до первого удара полностью лишилась сознания.

Глава VI. Знакомство с родителями

– Как проститутка? – воскликнул Холод, широко раскрыв от удивленья глаза и

привставая с колена. – И… давно?

Этот вопрос невзначай вырвался у него слишком громко, и сидевшие рядом посетители ресторана невольно оглянулись в их сторону и презрительно зашушукались. Азмира, давно смирившаяся с подобным к себе отношением, ни на кого не обращая внимания и ничуть не смутившись, сама в свою очередь поинтересовалась, зажигая глаза притягательной нежностью:

– Разве это что-то меняет? Ведь, я думаю, если человек любит по-настоящему, то какая ему, на «хер», разница, кем являлась его супруга до свадьбы, которой пришлось заниматься этим с пятнадцати лет, чтобы прокормить себя и своих непутевых родителей. Разве не все ли это равно любящему ее человеку?

– Да. Но… проститутка? – с крайне опечаленным видом сел влюбленный на свое место, продолжая вертеть в руке бесценный подарок, – мои родители этого не поймут: они у меня из самых что ни на есть благородных кровей.

– Я так и знала всегда, что ты родительский никчемный сыночек и что у тебя совершенно нет своего мнения. И зачем только я связалась с тобой?! – Тагиева встала резко из-за стола, решительно собираясь покинуть здание ресторана. – Ты меня подвезешь? Теперь нет смысла скрывать в каких трущобах я проживаю.

Действительно, до этого случая Азмира всегда находила любые предлоги, чтобы только ее кавалер, имеющий, кстати, свой личный автомобиль, – как нетрудно предположить, хорошей иностранной модели «тойота» – никогда ее не сопровождал до ее обшарпанного, полусгнившего дома, предпочитая ходить либо пешком – если было не так поздно, либо же вызывая такси – если начинала властвовать темнота. Андрей же, ослепленный безграничной любовью, полностью доверял своей милой возлюбленной и даже не удосужился разузнать, чем в действительности живет его девушка, мысленно себя убеждая: «Раз она так поступает, значит, так надо».

Тагиева, озарив лицо непринужденной улыбкой, постояла, не двигаясь с места, ровно двадцать секунд, но, видя, что ее ухажер ошарашен услышанной вестью и никак не может оправиться с охватившим его шоком, усмехнулась уже презрительно, приподняв чуть кверху правый край губ, и уверенной, гордой походкой направилась к выходу. Она была уже у самой двери, когда Холод наконец вспомнил, что он, кроме всего прочего, и галантный молодой человек, поэтому, бросив на стол оплату за ужин, содержащую и хорошие чаевые, бросился догонять прекрасную девушку.

Так получилось, что из здания они выходили вместе и в этот же самый момент – словно по какому-то роковому стечению обстоятельств – столкнулись с родителями Андрея, которые, точно также, решили провести этот вечере в этом же самом развлекательном заведении, оказавшись там как бы случайно. Однако на самом деле это было не так.

Отец молодого курсанта был полковником полиции УМВД России по Ивановской области и занимал там один из весомых руководящих постов. Это был человек властный, облеченный огромным авторитетом. Холод Вячеслав Александрович давно уже перешагнул сорокапятилетнюю возрастную отметку и уверенно стремился к сорока семи годам от роду. Статный мужчина, при своем высоком росте, он имел атлетическую фигуру без видимых признаков полноты. Одетый в дорогой светло-серый костюм, под белую мужскую сорочку с красивым галстуком, этот немолодой уже человек смотрелся просто изящно, а внешний вид его впечатлял безраздельно: широкоскулое, чуть вытянутое, лицо, имевшее на удивление гладкую кожу, было словно отлито из бронзы; голубые глаза были настолько светлы, что походили на бездонное небо – их уверенный «всепроникающий» взгляд словно сверлил любого, кто с ним общался, будто бы старался проникнуть в самую глубокую сущность; нос прямой, небольшой, без признаков «вздернутости» либо другой кривизны; небольшие продолговатые ушки чуть отступают от головы, не создавая притом признаков лопоухости; неестественно блондинистые – словно у прекраснейшей девушки – волосы уложены аккуратной, короткой прической. Его высоконравственная натура отличалась огромными принципами и каким-то даже снобизмом.