Не подарочки для полковника. Воронцовы

Янтарная Регина

Запах от духов такой тошнотворный, что от боли раскалывается голова. Хочу уйти, сбежать, мне неприятно находиться в спальне, где только что полковник кувыркался с другой женщиной.

Вовремя вспоминаю, что Воронцов мне никто и ничего не обещал…

Понимаю, Петров травмировал меня, и с эти жить до конца моих дней. Я до сих пор ненавижу себя, не принимаю за то, что целовала мужа после другой женщины. Фу! Какая гадость.

А еще, именно сейчас осознала, что зря отказалась от услуг профессионального психолога. Я получила незаживающую

душевную травму и должна была вовремя ее залечить, чтобы жить дальше нормально.

Сейчас я чувствую себя такой же грязной, как тогда! Миша поцеловал после другой, чем вызвал рецидив болезненного воспоминания, душащего меня. Облизываю губы, сплевываю на салфетку.

— Охренела? — цедит хозяин спальни, и в синих глазах вырастают огромные пугающие монстры.

— Послушай, — шиплю, — не буди во мне ведьму! Почему я должна заботиться о твоем пацане, пока ты кувыркаешься с телочками? Ты весь провонял женскими духами. Противно!

— Ах, это? — синие глаза теплеют, полковник дарит мне открытую улыбку. — Встретил армейского товарища, посидели в ресторане. Он и подарил духи!

— Тебе? — удивленно распахиваю глаза.

— Эй, ты! — наигранно опаляет меня взглядом. — Чего удумала? Подарок для моей девушки.

— У тебя есть девушка?..

— Нет! У меня нет времени и моральной возможности завести домашних питомцев. Извини.

— Ну, знаешь ли! — Резко отворачиваюсь, распущенные волосы падают на лицо. И в это мгновение полковник ловит меня за талию и заваливает к себе на кровать.

Его руки нагло ползут по моим бедрам, губы вцепляются мне в губы. Случайно, видимо, машинально, обвиваю его здоровенную шею руками. Поцелуй интимный и изощренный длится целую вечность. Забираю у полковника весь воздух, и его атака ослабевает.

Тут же сползаю змеей, шурша шелковыми простынями, с постели.

— Совсем охамел! Еще раз так сделаешь, лишу возможности иметь детей! Понял? — угрожаю, не понимая себя.

Тело мое — за продолжение, мозг — против.

Я только что вышла едва «живая» из токсичных отношений с мужем, и связывать себя обязательствами с Воронцовым не намерена.

Это то же самое, что из пасти льва проследовать в пасть к крокодилу!

Миша ухмыляется как мартовский кот, потягивается на постели, и я прикрываю глаза, потому что бежевые боксеры нервируют страшно.

— Вашу Машу! Ребенок! — бью себя по лбу.

— Какой ребенок? — удивляется полковник.

— Твой ребенок! — топаю ногой как недовольный жеребенок. — Лешка стоит за дверью, у лифта. Специально не взяла с собой, чтобы не увидел непотребства!

— Лёшка! — красивое лицо Воронцова вмиг становится серьезным и утомленным. Мужчина садится на постели, глядит на меня:

— Кажется, я нашел его мать!

— Серьезно? — ошарашенно гляжу на полковника, — кто?

— Позже расскажу. Кое-что сам проверю. Друг обещал помочь, поспрашивать о Серафиме у наших сослуживцев.

— Кто она?! — меня всю трясет

от желания поскорее вцепиться в это дело зубами и расследовать, раскрутить клубок, чтобы вручить пацана родной матери, найти второго Антошку, получить в качестве премии свою дочь, и забыть об этом кошмарном мужчине навсегда.

Этот огромный русский медведь, высокий крупный, немного раздражающий своей высокомерностью бесит меня и одновременно нравится. Но я не дура, понимаю, если он не выбрал ни одну девушку за эти годы, то я ему точно не сдалась.

Из меня сейчас не выйдет ни любящей невесты, ни заботливой жены. Тем более для полковника, наследника империи Воронцовых.

— Мы с Лешей сейчас едем в кафе завтракать, я обещала ему хот-дог, затем заедем в его детский дом. Надо же объясниться с воспитателями, что-нибудь придумать, почему ребенок находится у нас. А то не ровен час, объявят в розыск. Поедешь с нами?

Громкий звук служебного телефона отвлекает Михаила от приятной во всех отношениях беседы. Он встряхивает разлохмаченной головой, неприязненно глядит на эпицентр мерзкого звука.

— Похоже, нет, — бросает мне.

— Полковник, Воронцов, слушаю, — отвечает в трубку металлическим голосом. — Пожар пятой категории в торговом центре. Много пострадавших? Через тридцать минут буду в Управлении. Ждите.

Удивленно гляжу на полковника, не узнаю его.

Передо мной материализуется абсолютно другой человек. Если первый был развязен и настроен на флирт, то этот даже не замечает того, что я до сих пор стою в его спальне. Он обходит меня как элемент в интерьере комнаты, и исчезает в ванной, затем появляется, снова обтекает меня, и его умытая чистая физиономия, вызывающая нестерпимое желание поцеловать, прячется в комнате — гардеробной.

Через две минуты передо мной вырастает высокая фигура мужчина в темно-синей форме.

— Так, дамочка, полагаю вам пора покинуть мою квартиру.

— Слов нет! А как же ребенок?

— Ах, да… — достает из тумбы платиновую кредитку, сует мне в пальцы. — Здесь достаточно, ни в чем себе не отказывайте!

— Ну, знаешь, ли! — гневно выдаю я, и опрометью вылетаю из квартиры полковника.

— Блин, можно состариться, пока тебя дождешься. К папе можно?

Отрицательно мотаю головой.

В этот момент полковник материализуется из дверей квартиры, проносится мимо нас к лифту.

— Пап! — окликает его сын.

— Леш, не до тебя! — мужчина при исполнении садится в лифт, и уезжает без нас.

— Мда! С галантностью этот наглец не знаком! Теперь хоть понятно, почему женщины не вешаются ему на шею как медальоны. При его-то звании и миллионах ходит в бобылях.

— Кто такой бобыль? — уточняет малец, застегиваю джинсовую куртку. — Это что-то плохое?

— Очень, — подтверждаю с готовностью. — Но твоему отцу подходит.

— Мама так и сказала, что мы ему не нужны, — цедит Лешка, вытирая мокрые от слез глаза.