Не подарочки для полковника. Воронцовы
Шрифт:
Мне совсем не смешно, всё, что она говорит, сбывается.
— Полина, на тебе лица нет, — Маша ловит меня за руку, — всё нормально?
Киваю.
— Иди, отдыхай. Присмотрим за твоим.
— Тёма, не бегай, упадешь! — Стефания подхватывает на руки братишку, он хихикает.
Когда успел убежать от бабушки? За ним нужен глаз да глаз. Но я себя и правда, чувствую не очень хорошо.
Миша обхватывает меня за плечи, заглядывает в глаза.
— Переживаю за тебя, пойдем!
С трудом поднимаюсь, опираюсь о мужа, иду наверх. Мне тяжело, ноги отекли к вечеру. Но до чего же приятно ощущать это груз — глажу большой живот.
Совсем скоро роды, понятное дело, близкие беспокоятся обо мне.
Спустя четыре года
Михаил
Дыхание Полинки окатывает мою грудь горячей волной.
Мои ладони торопливо скользят по женской подтянутой фигурке. Женщина вся дрожит под моим натиском от возбуждения.
Ощущаю в груди панику от того, что сейчас происходит между нами. Поля мне отчаянно нравится — стройная, бронзовая загорелая кожа, нежная шелковая на ощупь, красивые губки бантиком, влажные, с запахом и вкусом корицы, кофе и вишни, длинные ладные ножки, тонкая талия, и карие невозможные глаза.
Я хочу быть с ней, но что-то мешает. Не могу вспомнить причину.
Прикрываю веки, рвано дышу и просыпаюсь в холодном поту.
Ну, конечно, вот оно! Ее вечно нет дома, она на работе…
Сегодня суббота, успеваю поймать ее за завтраком.
— Завтра мы с Темой едем на рыбалку. Вы с Алинкой с нами?
Старшие дети уже выросли, у них своя жизнь — институт, любовь, у нас остались лишь мы — я, Поля, Тема и Алина — доченька.
Но в последнее время наш мир качается.
— Нет, дорогой, — я крутанула кран с горячей водой и блаженно прикрыла глаза, едва обжигающие струи покатились по моей спине.
— Может, передумаешь?
Лопатками ощущаю тепло мужской груди, поворачиваюсь к мужу лицом.
— Ты же знаешь, не могу оставить без присмотра реабилитационный центр, — оправдываюсь я.
— Сначала ты просила мою семью стать спонсором, построить этот чертов реабилитационный центр, теперь я тебя фактически не вижу! Ты с головой ушла в работу. Еще вчера у меня была жена, а сегодня есть только дети и тень любимой, — с обидой выдает муж. — Не дави на меня, умоляю, я так устала. Взгляд возлюбленного скользит по моей исхудавшей фигуре. Сознание отмечает насколько это неприятно. Миша будто осуждает за то, что люблю свою работу и полностью ей отдаюсь. — Ты меня разлюбила? — цепляется взглядом за мои губы. — Не говори глупостей. У меня завтра интервью, которое позволит привлечь новых спонсоров, не должны же Воронцовы одни тащить это бремя, поэтому не могу с тобой и сыном поехать на рыбалку. — Если любишь, вернись к нам, не пропадай круглосуточно на работе. Помнишь, мы обещали друг другу жить в гармонии? — Мне всё бросить?! — чуть не плачу. Почему муж отказывает в понимании. — Нет, я лишь прошу тебя провести границу между работой и семьей. Перевожу взгляд на губы мужа, — прошу, давай помолчим, нежно целую. Мне надо забыться, я так сильно устала.
Работа, дети, люди, нуждающиеся в моей помощи, ни минуты свободного времени. Ловлю синий взгляд и понимаю, как сильно мне не хватало его все эти дни, когда я приползала с работы вместе с темнотой.
Тону в эмоциях, зарываюсь пальцами в мокрых волосах мужчины. Он снова врывается в мой мир и переворачивает его так, как должно быть.
Неровные удары двух сердец, мужская грудь вздымается. Прижимаюсь к ней крепче.
В теле взрывается фейерверк, а в голове миллион мыслей разом, и одна из них мигает как звезда на ёлке — я должна больше времени уделять семье и мужу.
Остервенело оцарапываю ему спину.
— Я рада, что ты у меня есть.
Обхватываю его за плечи, кидаюсь ему на грудь, рыдаю, и меня отпускает, ощущаю обновление каждой клеточкой тела.
На утро
Мы с Алиной играем на лужайке, семилетний Артем рыбачит с папой.
Старшие дети успешно сдают сессию.
Жизнь снова наполняется цветными красками.