Не подарочки для полковника. Воронцовы
Шрифт:
Мама бросает на меня осуждающий взгляд, а бабуля Яся скользит по мне презрительным взглядом.
— Забавно! Меня распяли неизвестно за что. Ведьмы, вам когти поточить не об кого? — огрызаюсь, злюсь, что не понимаю женщин. Они для меня как книга на китайском языке.
В целом мне тяжело. Я привык слышать от любимых родных женщин только комплименты. А сейчас на меня сыпятся упреки как из рога изобилия. Всерьез начинаю беспокоиться, ерзать под их ядовитыми взглядами.
— Полина тебе не изменяла с бывшим
— Не лезь в это, — огрызаюсь.
— Пффф! — фыркает. — Как же ты не любишь, когда другие оспаривают твою правоту!
— Сынок, послушай сестру. Она желает тебе только счастья! — вклинивается мать.
Перевожу удивленный взгляд на родительницу. Неужели и она против меня.
— Полина не изменяла. Ее в тот день дома не было! Ушла за продуктами в магазин. Петров приехал к дочери, а когда ты нарисовался у дверей, он и придумал это представление, чтобы отомстить бывшей, разрушить ее жизнь! А лодочки фиолетовые о которых ты не как забыть не можешь у нее в двух экземплярах! В одних ушла, вторые дома остались!
— Бред! — тру руками лицо, виски. Не помогает. — Как можно быть таким низким и падальным? Петров не мужик после этого поступка.
— Ты сомневался? Стефу жалко. Любит отца, а он только использует ее, — выдыхает печально Машка.
— Я поеду… пусть пацаны у вас побудут, завтра заберу, — медленно поднимаюсь из кресла.
Сажусь в автомобиль, гоню домой. Вовремя осознаю, что Полина круглосуточно торчит в агентстве, разворачиваюсь, еду в ее офис.
О, боги! Теперь Полина думает, что я изменил ей с Серафимой. А Фима-то оставила мне сыновей и уехала служить в новый госпиталь.
Воспоминание
— Не знаю, что здесь происходит. Но вы мальчики неправильно меня поняли, — голос матери моих сыновей стальной и жесткий, как и ее холодный взгляд голубых льдистых глаз.
— Леша, Антон, я уезжаю, у меня новое назначение. Даю вам право выбора — погостить у отца или поехать со мной.
— Правда? — мальчишки недоуменно глядят на мать.
— Не обидишься, если выберем папу? — Тоха поднимается с места, подходит к матери.
— Нет, если пообещает хорошо себя вести.
— Обещаем! — кричат в голос оба.
— Миша, почему молчишь? Как я понимаю, ты ведешь себя не лучше, чем твои мальчики.
— Фима, не лезь в это, — бурчу себе под нос.
— Твое дело. Но мне нужны гарантии, что за детьми будет хороший уход.
— Ты же не заставляешь меня снова искать невесту? — гневно смотрю на Серафиму.
— Нет. Думаю, не твое это…
Обидно, однако. Может, она права. Работа, дети, семья, в принципе, у меня всё есть.
— Сестры подыщут мальчикам хорошую школу, гувернантку. Справимся, — треплю Леху по затылку.
Фима уехала через два дня, мы проводили ее на поезд.
Глава 44
Миша
Стремительно
На этой мы вдвоем, и мы счастливы.
Даже не знаю, простит ли она меня после того, как я сказал, что теперь у меня есть Серафима.
Полинка даже не знает, что Фима уехала, думает, мы вместе.
Как рассказать моей любимой девочке, что я ошибся. Ревность свела с ума. Другого объяснения нет.
А еще страх. Страх снова быть отвергнутым женщиной, которую люблю.
Полина — моя боль, моя жизнь.
Она — моё всё!
Только поверит ли мне после всего, что случилось?
Подыхаю от невыносимой тоски по ее ласке и заботе, по нежному и заботливому взгляду теплых карих глаз.
Подъезжаю к зданию, где находится социальный центр и детективное агентство Андреевой.
— Полина, — окликаю девушку, выходящую из офиса.
Светлые волосы собраны в кубышку на макушке, светлое платье, облегающее стройную миниатюрную фигуру, на ногах кроссовки. На лице ни капли косметики.
— Ты?! — пугливая улыбка озаряет ее бледное лицо.
Открываю переднюю дверцу.
— Поговорим?
— О чём?.. — отступает на шаг назад.
— О моей ошибке!
Останавливается, кусает губы.
— Тороплюсь. Надо забрать дочь у няни.
Смотрю на Полину и понимаю, как много потерял. Она яркая, дерзкая, страстная, смелая, чувствительная, эмоциональная, успешная, активная, может всего сама добиться.
Зачем я ей теперь?
Уже не нужен.
Поворачиваюсь, хочу сесть в машину. Чувствую аккуратное касание за плечо.
— Миша, о чем хотел поговорить? — карие глаза блестят от слез и обиды. Видно, что Полинка делает над собой мощное усилие, следует за своим сердцем.
Меня обжигает ее добротой.
— Я был не прав, поверив Петрову! Но он был очень убедителен. Поверь!
— Знаю, это его сильная сторона, — ухмыляется виновато. — Им движет чувство наживы, ради него он использует всех вокруг.
Невероятно располагающие манеры общения женщины дают мне надежду на прощение.
Руководствуюсь инстинктами и рациональным мышлением, пытаюсь прочитать взгляд любимой женщины. Но он не читаем. Боль, сочащаяся из глаз девушки, проникает мне в сердце, отзывается там болезненно.
— Я виноват, — твержу растерянно. Не говорю о самом главном, что люблю, не могу жить без нее.
Раньше думал, не могу без детей, но сейчас когда они со мной, понимаю, не хватает самого главного — Полины.