Не покидай меня
Шрифт:
Рядом с самолетом снег оказался не слишком глубоким, по крайней мере, можно было осторожно передвигаться, не набирая его даже в короткие мужские полусапожки. Теперь мы старательно вспоминали кто пионерские, кто скаутские навыки. Кое-как наломав ветки и приспособив для растопки журналы, мы развели красивый полыхающий костер. У него был только один недостаток – возле него нельзя было стоять. От костра во все стороны распространялся страшный жар, а люди продолжали сильно мерзнуть. Какой-то мужчина, ранее все представились, но запомнить имена сразу сложно, подскочил к костру и отбросил в сторону часть веток. Жар заметно ослаб, и появилась возможность подойти ближе к костру. К этому времени вся наша компания собралась возле него. Подошла и моя начальница в сопровождении своего верного ординарца Чурбакова. Даже в этих условиях
Мы тогда здорово боялись, что может появиться зверье, которого в этих краях вполне хватает. Но пожилой дядечка нас успокоил, что шум нашего крушения наверняка всех отпугнул. Так, что у нас есть пусть и небольшая, но, все-таки, фора. Но не больше, чем на сутки. Это очень приятно, и, по крайней мере, этой ночью нас гарантированно не съедят.
И все-таки, я по природе гуманист. Когда я заметил, что Елена Сергеевна начинает переступать с ноги на ногу и подпрыгивать на месте, я не поленился несколько прогретых еловых веток бросить на снег перед ней. Или в темноте я плохо рассмотрел, или, действительно, впервые за время нашей совместной работы, я был удостоен ее благодарного взгляда. Хотя и оговорюсь, никакой гарантии на этот случай я не дам.
Эту ночь, впрочем, как и все последующие, я запомнил на всю свою дальнейшую жизнь. Не то, чтобы я долго боялся повторить свое участие в подобных злоключениях. Но, почему-то, именно тогда я начал любить жизнь по-настоящему. Не за ее комфорт, не за пищу, не за… Главное, что это жизнь. Уже подаренная человеку без всяких ненужных заверений и обещаний с его стороны.
Поскольку мой возраст позволял гонять меня за дровами чаще других, то мне всегда было тепло. Откуда взялся этот топор, то ли его нашли в самолете, то ли его вез кто-то из нашей группы, это было неважно. Главное, что он упрощал мою работу, да и, скажу честно, с ним я чувствовал себя в лесу гораздо увереннее. Вернувшись в очередной раз к костру, я передал охапку веток обслуживающему костер персоналу. Под ним подразумевались два человека предпенсионного возраста, добровольно взявшиеся регулярно подбрасывать ветки в костер. А я сам снял перчатки и протянул руки к огню. Внезапно кто-то неуверенно дернул меня за рукав.
– А можно еще веток, а то у меня опять ноги мерзнут.
Если бы Елена Сергеевна говорила так со мною в офисе, то мне был бы обеспечен либо обширный инфаркт, либо полная потеря речи. И мне так хотелось сказать, чтобы она сама взяла и достала себе ветки из костра. Но я не смог и, ничего не говоря, схватил несколько веток и положил их на просушку на краю костра. А то, что я сделал потом, для меня не влезало в рамки ни одной из каких-то непонятных логик. Я решительно провел обыск в своей вытащенной на улицу сумке. Из оставшихся от тонны или полутонны приготовленных мамой вещей я отобрал несколько пар шерстяных носков.
Когда она испуганно обернулась на мой голос, я почти всунул ей в руки мой стратегический запас носков.
– Возьмите и выберите те, что для вас подойдут.
Как хотите, только не может это быть оскалом ненавидящего меня человека. А, значит, она впервые подарила мне настоящую и благодарную улыбку. Впрочем, на улице было очень темно и плохо видно.
Утро в лесу без медведей
К утру костер стал заметно скромнее. А как только рассвет заявил о себе в полной мере, и наблюдаемый нами мир стал расширяться прямо на наших глазах, отчетливо проявилась картина нашего крушения. Перед нами лежало деформированное и искореженное туловище мертвого самолета со срезанными крыльями и потерявшимися в последнем полете двигателями. Прямо по трассе падения машины хорошо проглядывалась целая полоса смятого, сорванного и сломанного леса. А сам самолет замер прямо на краю огромного обрыва. И если очень внимательно прислушаться, то вдали явно слышался шум воды на перекатах – фюзеляж нашего самолета был наклонен в сторону невидимой нами реки. И очень похоже, что мы еще раз спаслись от неминуемой гибели.
Судя по широкому следу от фюзеляжа на снегу и значительному увеличению расстояния от костра, наш самолет медленно и уверенно сползал в обрыв всю прошедшую ночь. В спешке мы хотели провести его повторный обыск уже при дневном свете, но внезапный и страшный для слуха скрип по снегу возвестил начало перехода нашего транспортного средства в последний полет. Грохот и поднявшиеся столбы снежной и водяной пыли возвестили об окончательной гибели того, что еще оставалось от самолета. На зато его исчезнувшие останки освободили нашим взглядам перспективный вид вдаль. Свет наступающего дня позволил разглядеть на крутом берегу сразу за поворотом реки что-то очень похожее на небольшую избушку. Я вспомнил, что в лесах этот строительный комплекс называют зимовкой. Расстояние, это на мой первый взгляд, не превышало двух километров, или даже меньше. Только потом я узнал, что в тайге на глазок оценить расстояния необычайно трудно. Да и, кроме того, на ваш путь может накрутиться та самая добавка, которая в народе издавна, и часто с откровенной издевкой, называется гаком.
А ведь самое странное, что на наших глазах только что исчезла искореженная и давно погибшая машина, которая привела к гибели людей и к той ситуации, в которую мы сейчас попали. Но мы все стояли с таким грустным видом, как будто находились на похоронах родного существа. Что ни говори, недаром же говорят, что величие человека состоит в его приспособленности и прощать, и делать ошибки.
И, кстати, когда годы спустя, я рассказывал достаточно компетентным людям о нашей истории с посадкой, они согласно кивали головами. До тех пор пока один из них не заявил:
– Это ваша сказка?
Потом друзья долго уговаривали не обижаться на его пассаж. Но, в любом случае, глаза людей говорили только об одном – никто и ничему так и не поверил.
А мы оставались в тайге. И вокруг – только следы от нашей посадки. Теперь нужно было решить, куда нам двигаться дальше? Хотя, может быть, нас ищут и лучше пока оставаться здесь на месте? Начавшиеся бурные дебаты немедленно раскололи наш отряд на две части. Одна, четыре человека – ровно половина, выступала за необходимость движения к зимовке, а другие захотели остаться, обоснованно надеясь на скорое появление внешней помощи. А мне, к примеру, по жизни всегда было легче двигаться, чем стоять на месте, тем более, что еще неизвестно, где будет хуже. И я уверенно предложил организовать переход к увиденной нами избушке. Меня удивило, что даже Елена Сергеевна, для чего-то беспомощно покрутив головой, тоже вступила в мое ополчение. Наверное, сыграли свою очевидную роль вовремя подсунутые ей под ноги еловые ветки. С настоящим подобострастием и своей небольшой знаменательной речью, зафиксировавшей вступление в клуб путешественников, подтвердил свое согласие и Валерий Иванович Чурбаков. Впрочем, при его готовности выполнять любые, пусть и самые нелепые указания сверху, ждать от него чего-либо другого просто не приходилось. Более осмысленно подошел к вопросу участия в нашей авантюре последний четвертый попутчик – некий Сергей Васильевич. Сейчас, в прошествии стольких лет я, к сожалению, начал забывать его фамилию, хотя кое-кто до сих пор перезванивается с его прямыми родственниками. Но обо всем этом попозже.
Впрочем, дальше все происходило без всякого пафоса подготовки настоящей кругосветной экспедиции. Начало положило желание единственной среди нас женщины взять с собою все вещи, ну может только слегка в урезанном количестве за счет выброшенных носовых платков, салфеток, модных журналов и тоненького шелкового халата. Вот как раз против него я и не протестовал, настолько мало места он занимал в ее багаже. Зато три пары туфель, два вечерних платья и еще многое другое никак не укладывалось в планы подготовки нашего перехода. Более того, непонятно на что надеясь, мадам захотела взять с собой привезенные бизнес-планы и подготовленные договора. А когда я сказал, что их содержание нужно вначале согласовать с местными медведями, она совсем не поняла моей шутки, а вполне серьезно спросила:
– А кто здесь медведи?
Пришлось терпеливо и дотошно объяснять, что к нашему счастью местные медведи спят, а вот если они проснутся, то с ними придется согласовывать их меню из нас и, кажется, сразу и на обед, и на ужин. Короче, в это время я настолько запугал свою начальницу, что она с более высокой ответственностью углубилась в осмотр содержимого своего чемодана. А то, что произошло дальше, лишь с очевидностью показало, и можете это выбить где-нибудь в камне, что мужчины никогда не смогут понять женщин. И даже пытаться бесполезно. А все потому, что Елена Сергеевна решительно подняла чемодан и вытряхнула его содержимое на снег.