Не повтори моей судьбы
Шрифт:
Как ни думай, как ни раскладывай, но придется вернуться домой. Она будет жить с мамой, а Юрик пусть ищет себе пристанище сам. Тем более что дом на неё, Шурочку, оформлен. По закону.
С этой мыслью девушка уснула, а на следующий день сделала так, как советовал ей Рем.
–Возьми,—протянула она папку Лиле.
Та радостно протянула руки, схватила курсовую, заиграла всем лицом.
–Спасибо, спасибо, Шурочка!—засюсюкала она.—Что бы я без тебя делала! Пусть теперь Алла подавится!—засмеялась и полетела по коридору, ведущему на кафедру. А Шура спустилась в буфет, взяла любимое
Прозвенел звонок, и Шурочка Панова поспешила в лингафонный кабинет, где старательно отрабатывала не дающееся ей английское произношение. С опозданием появилась Лиля Комарова. Радостное выражение покинуло её лицо, покрытое красными пятнами досады. Она бросила злой взгляд в сторону Шурочки, шумно двинула стулом и уставилась в одну точку. Папки при ней не было, как заметила Шурочка. Сердце её часто-часто стучало, в животе что-то больно сжималось, а внутренний голос нашептывал: «Зачем ты это сделала? Как стыдно». К концу занятий Шурочка окончательно решила отказаться от идеи заработать на курсовой Лильки, подумав, что прогулки с подругой по Москве, её оптимистическое щебетание и «смех без причины» компенсируют материальные недостатки.
Как только они оказались вне аудитории, Шурочка догнала подругу, спешащую по коридору.
–Лиля…
–Знаешь, Панова,—тут же зло заговорила Лиля,—я конечно не ожидала…
Шурочка замерла, потом обреченно повернула назад. Но Лиля удержала её, торопливо заговорила:
–Я согласна тебе заплатить, тем более это меньше, чем запросила Сокова. Только что же ты сразу мне не сказала? Я как дура поперлась к Алле со старой курсовой, а она на меня так вызверилась! Знаешь, что она мне пообещала, если я ей к концу недели не сдам курсовую? Времени совсем не осталось.
Лиля нервно колотила себя сумочкой по ногам.
Проглотив комок в горле, Шурочка сказала:
–Принеси завтра деньги, а я тебе принесу курсовую. Тебе как раз хватит времени, чтобы переписать.
И пошла. На душе было неспокойно. Значит, прежде чем обратиться к ней, Лилька ходила к Соковой. Про их однокурсницу говорили, что она может любую курсовую и даже диплом достать, потому что имеет доступ к архиву, где годами хранятся студенческие и аспирантские работы. Сокова была отличницей, висела на доске почета, получала повышенную стипендию. Ей ничего не стоило написать любую работу, и она на этом, конечно, неплохо зарабатывала.
Лилька пожалела родительских денег и решила, как всегда подрядить свою подругу, проносилось в голове Шурочки. Мол, этой провинциалке за счастье будет избавить Лилечку Комарову от жестких требований преподавателя. Она и за спасибо все сделает!
Прав был Рем, во всем прав, твердила себе Шура, добираясь до мастерской. И ей на будущее надо уяснить, что её мозги и её талант имеют цену, и распоряжаться ими имеет право лишь она сама. Кто знает, как сложится её дальнейшая жизнь, но урок Рема она усвоит.
На следующий день сделка состоялась, и Шура оказалась обладательницей суммы, намного превосходящей стипендию. Она практически не слышала ничего из того, о чем говорилось на занятиях, и мысленно планировала, что купит на эти деньги. Скоро лето, нужны босоножки, хочется джинсовую юбку. Вот сумку не мешало бы сменить. Но когда она по пути забежала в гастроном, чтобы купить пельменей на ужин, то изменила свое решение. Юбка подождет, а вот за жизненный урок Рема нужно отблагодарить.
Шура купила курицу, любимый Битюговым соус «Ткемали» и большую бутылку сухого красного вина. В мастерской она тихо проскользнула за спиной работающего над очередным шедевром Рема, замариновала курицу, а через час разложила её на большой сковороде, не забыв натереть чесноком и перцем. Сварить рис было делом минуты, а открыть вину и того меньше.
Аромат курицы наполнил кухоньку, потом пробрался в просторную мастерскую, завертелся вокруг увлеченного делом Битюгова. Реставратор вначале не обратил на него внимания, но через несколько минут вынужден был оставить работу, принюхаться и вопросительно глянуть в сторону кухни. Оттуда с подносом в руках показалась Шурочка. Она прошла к столу и, предварительно отодвинув локтем ящик с мелким инструментом, водрузила на него поднос.
–По какому случаю гуляем?—спросил Рем.
–По поводу первой зарплаты,—гордо ответила девушка и засмеялась.—Лилька заплатила мне столько, сколько я и сказала.
–А я и не сомневался,—ответил Рем после небольшой паузы. Он-то боялся, что Шурочка спасует, не сможет отказать подруге.—Теперь я за тебя спокоен.
Они пододвинули стулья к столу, разломили по-братски курицу, налили в простые стаканы вина.
–Спасибо вам, Рем Иванович, за науку,—просто сказала Шурочка и отпила несколько глоточков.—Мой первый заработок и это первое в моей жизни вино будем считать началом взрослой жизни Шуры Пановой. Нужно ли мне говорить, что от вас я больше узнала, чем на занятиях в институте. Куда бы ни закинула меня судьбина, с кем бы ни столкнула, но вас я буду считать своим первым учителем. Я пью за вас, Рем Иванович.
Шурочка выпила стакан до конца, смело взглянула на Битюгова. Тот задумчиво вертел стакан в руке и улыбался, что случалось с ним крайне редко.
–Спасибо, девочка, за добрые слова и высокую оценку моего скромного вклада в твое образование,—по-доброму усмехнулся Битюгов.—Но если мы говорим о твоей новой взрослой жизни, то позволь мне дать тебе еще один совет.
–Я заранее говорю, что воспользуюсь им.
Рем немного помолчал, словно прикидывая, не далеко ли он зашел в роли советчика, но потом выдал:
–Тебе не идет имя Шура, Шурочка. Уж слишком оно звучит по-деревенски. Да и внешность твоя требует чего-то более значимого, например, Саша, даже Александра.
Шурочка зарделась. Она была невысокого мнения о своей внешности, но если Рем сказал…
–Я согласна! Давайте выпьем за Сашу Панову, а может, и за Александру Давидовну Канцлер.
Брови Рема поползли вверх.
–Уж не новая ли Мата Хари поселилась под крышей моей мастерской?—воскликнул Битюгов.—Не прошло и трех лет со дня нашего знакомства, а я узнаю, что моя домработница имеет подпольную фамилию!