Не пойман – не муж
Шрифт:
– Я чур сплю на кровати! – первая воскликнула Лина.
– Я чур тоже! – не растерялся Левин.
– Наглец! Ты будешь спать... да вот хоть в кресле! Оно вон какое большое, настоящий диван.
– Вот она – женская благодарность... – вздохнул ветеринар. – Я ее спасаю, жизнью рискую, стулом по челюсти, а она...
Лина подхватила полотенце и унеслась в душ.
После душа жизнь показалось намного привлекательнее.
– Жень, а чего это ты со мной в каюту навязался? – игриво спросила она, просушивая влажные волосы феном.
– Ну а как же, я за тобой наблюдаю! –
Лина настигла его и там. Когда она беззастенчиво распахнула дверь, мужчина уже разделся до пояса и, завидев спутницу, растерялся.
– А зачем ты за мной наблюдаешь? – играла глазами Лина.
Вообще, раньше она часто вот так кокетничала с мужчинами, играла, доводила до белого каления, а потом со смехом щелкала по носу. Может быть, именно тогда ее и заметил Варенков. И добивался целых полтора года, потому что капризная девчонка никак не хотела влюбляться в будущего мужа. Ему даже пришлось научиться красиво ухаживать, дарить подарки и ночевать под окнами. Точно ведь пару раз ночевал. А потом... семья, быт... как-то быстро испарилась безудержная страсть, куда-то подевались восхищенные взгляды, наверное, потому, что она разучилась кокетничать, играть, держать мужа в постоянном напряжении? А вот сейчас вспомнилось. И не оттого, что она захотела захомутать несчастного ветеринара, а просто... с ним было легко, свободно и никогда не забывалось, что ты слабая, беззащитная женщина. А вообще... если бы не Венсан, у нее с Женечкой мог бы получиться красивый роман. Но... хватит уже поддерживать отечественного производителя! Очень скоро Лина станет женой французского подданного. А там совершенно другая жизнь, и восхищение женщиной не проходит после первой кастрюли супа! А вот поиграть!..
– Женечка, ты в меня влюбился, да? – наивно хлопала ресницами Лина.
– Да, – по инерции ответил Женечка. Но тут же понял, что сказал. – Лина!! Ну ты ж серьезная женщина! Ну дай же помыться!
– А я тебя не держу, мойся, – пожала плечами та. – А фигурка у тебя ничего... Только... представляешь, какая жалость, я уже выхожу замуж за Венсана. Ты не утопишься от горя?
– Нет. От горя я женюсь на Люсе, – буркнул Левин и, мягко вытолкнув даму, запер дверь.
– Хам, – выдохнула Лина и пошла к кровати.
Ей снился Венсан. Он что-то говорил ей на французском языке, быстро-быстро, а она смеялась и просила:
– Говори на русском, я не понимаю твоего кошачьего! «Ля мур, ту жур!» – я не понимаю!
А потом он научился. И они шли в загс, и все вокруг шептали.
– Она совсем сошла с ума – замуж за иностранца!
А Венсан всем улыбался и объяснял:
– Ничего-ничего. Я ее сначала в ветеринарку, а уж потом в загс.
Откуда-то у Венсана в руках появились сапоги. Много сапог. И он все складывал ей на плечи целые связки с обувью.
– Ну зачем столько? – не понимала Лина. – У меня же нога болит.
– Ничего у тебя давно не болит. Ты специально все выдумываешь, – щурился Венсан.
– А я говорю: болит! – упрямилась Лина. – И мне... тяжело! Ты уже всю свою фабрику на меня сложил! Ну ведь дышать же нечем!
Она и в самом деле
Лина открыла глаза и заскрипела зубами:
– Та-а-а-ак... А кто говорил, что будет спать в кресле?
Рядом с ней, раскинув сильные руки по всей кровати, безмятежно спал Левин. Одна рука улеглась на шею Лины и не давала дышать.
– Левин!! – рявкнула сонная женщина и больно ткнула товарища ветеринара в бок. – Давай с моей постели!
Левин нахмурился и открыл глаза.
– Чего орем? – сосредоточенно спросил он. – Мы уже проспали?
– Не знаю! Но... чего ты ко мне в постель-то залез? Совсем уже!
– А... я больше ничего не нашел. Не в кресле же. А чего ты взволновалась, я тебя не трогал, у нас была братская ночь. Я вон, видишь, даже телефон между нами положил. Правда, горцы в таких случаях нож кладут... А сколько времени?
Было уже двенадцать часов дня, через два часа предполагался подъем, но Лина больше спать не легла.
– Ты чего не ложишься? – наивно спросил ее Левин.
– Я с чужими ветеринарами не сплю, – гордо дернула головой Лина.
– Ой, какая умница, – восхитился Левин. – Ну тогда разбуди меня через полтора часика.
Она фыркнула от обиды, вообще-то думалось, что тот немедленно пробудится от сна, начнет говорить комплименты и бросать восхищенные взоры. И даже, чем черт не шутит, не удержится и полезет с поцелуями. Вот где она даст волю негодованию! Однако ничего подобного не случилось – противный Левин спокойно перевернулся на другой бок и засопел.
– Вот гад! – усмехнулась Лина и пошла искать сумочку, чтобы навести красоту необыкновенную.
В два часа расторопный Вовка накрыл на стол в большой каюте и созвал всех на обед. Меню включало в себя три основных блюда и несколько салатов. Удивительно, как это парню удался такой наваристый, настоящий украинский борщ и великолепно запеченная курица!
– Наедайтесь, ехать далеко... Я этого вашего Варенкова из-под земли достану, – кипел Круглов, работая ложкой. – Он у меня... И я тоже хорош! Собственную дочь отдать в лапы проходимцу!
– Да вы-то тут при чем?.. – вздохнула Лина.
– Я? Я при чем?!! – чуть не захлебнулся борщом Круглов. – А кто, если не я?!! Я отец! О-тец! Вы понимаете? А отец – это и мудрость, и защита, и помощь! А, краса-а-авец! Поверил этому разгильдяю, и вся моя мудрость псу под зад!
– Под хвост, – тихонько поправила Маша.
– Да, в задницу, короче, чего уж кокетничать! И вот сейчас Маринка уметелила с этим Варенковым, а я ни помочь не могу, ни защитить...
Женщины молча ели. И все трое, наверное, впервые думали одинаково.
«Вот каким должен быть отец, а я Матвею Варенкова нашла, стыд-то какой...» – думалось Лине.
«Да, вот кому детей надо рожать, а я, дура, за Варенкова воевала», – вздыхала Маша.
«Похоже, я не на того поставила. Черт, пока ребенок не родился, надо что-то срочно менять!» – стреляла глазами Люсенька.
– Ну, я вижу, вы уже поели? Тогда прошу в машину! – поднялся Круглов. – Поедем на моей.
– Почему это на вашей? – возмутился Левин. – Мы на своей приехали, на ней и уедем.