Не позднее полуночи
Шрифт:
— Телефон все равно занят. И вообще, овчаркой я работаю временно. Вот сменят меня, тогда можете…
Я прервал свою речь и обернулся назад, чтобы получше разглядеть вновь пришедших — Фриц впускал двух полицейских в форме. Они направились прямо ко мне, но я указал им на дверь кабинета, и они развернулись на девяносто градусов. Начиная с этого момента, у нас в доме начался настоящий парад. Через минуту появились еще двое в форме, потом трое в собственной одежде, но двоих из них я знал в лицо, а немного погодя прибыл еще один с небольшой черной сумкой в руках. Стадо мое более или менее угомонилось, и я даже отказался от мысли перехватить на обратном пути дока Воллмера, чтобы он взглянул на Янгера. Прибыли еще двое,
Они вошли, дружок закрыл дверь, а Роуклифф повернулся лицом к моему стаду.
— Вы все останетесь здесь под надзором полиции, пока не поступят другие указания. Вернон Асса мертв. Меня зовут лейтенант Джордж Роуклифф, и я довожу до вашего сведения, что беру вас под стражу как свидетелей преступления.
Это было на него похоже. Вернее сказать, это был он в своем репертуаре. Ну кому, спрашивается, сейчас интересно, что его зовут Джордж, а не, скажем, Майкл? Да и сказал-то он ерунду. Ведь если он берет их под стражу, это все равно что арест, а в этом случае они могут, хотя бы из соображений простой осторожности, не отвечать ни на один вопрос, прежде чем им не дадут возможность связаться со своими адвокатами, а это могло бы на многие часы затормозить колеса правосудия. Я удивился, что за это не уцепились ни Хансен, ни Хиббард, но, возможно, они боялись, что это будет выглядеть как подстрекательство по отношению к остальным, и не хотели нарушать профессиональной этики. Юристы ведь народ очень деликатный…
Я был снова в аномальном положении. Мне ужасно хотелось открыть дверь и выйти, чтобы: а) узнать, не нужен ли я Вульфу; б) взглянуть, как там работают ученые люди; и в) удрать от Роуклиффа, если он чего доброго вообразил, что и я тоже нахожусь под стражей. Но с другой стороны, субъект, у которого хватило наглости совершить убийство в кабинете Вульфа и прямо у него под носом, похоже, все еще находится здесь, в столовой, и мне не хотелось оставлять его на попечении такого остолопа, как Роуклифф. Прислонившись к стене, я все еще обдумывал свое положение, когда дверь раскрылась, и в комнату вошел инспектор Кремер. Не дойдя до стола, он остановился и огляделся вокруг.
— Мистер Бафф, — проговорил он. — Да, Бафф, О'Гарро, Хансен и, пожалуй, еще Хири. Вы четверо подойдите, пожалуйста, сюда. — Они двинулись. — Так, встаньте здесь передо мной. Теперь я вам кое-что покажу, а вы попробуете ответить, что это такое. Рассмотрите как можно внимательней, только не прикасайтесь. Вы поняли? Руками не трогать!
Они сказали, что все поняли, и он поднял руку. Между большим и указательным пальцами был зажат уголок коричневого кожаного бумажника. Квартет смотрел на него как завороженный. О'Гарро потянул было к нему руку, но тут же отдернул. Никто не произнес ни единого слова.
— Внутри выбиты инициалы «Л. Д.», — прибавил Кремер, — кроме того, там лежит несколько предметов, на которых стоит имя Луиса Далманна, но мой вопрос в том, можете ли вы утверждать, что это тот самый бумажник, который был у Далманна на встрече вечером во вторник?
— Разумеется, нет, — резко ответил Хансен. — С уверенностью утверждать? Конечно, не можем.
Из-за его спины раздался голос:
— Очень похоже, — это нам на помощь выступила Гертруда Фрейзи. Роуклифф схватил её за локоть, пытаясь оттащить назад, но она не сдавалась. — Просто не отличить!
— Ладно, — уступил Кремер, — я не требую, чтобы вы поклялись мне под присягой, но хотя бы скажите, достаточно ли он похож на тот, что был у него в тот вечер, чтобы вы не смогли заметить никакой разницы? Я спрашиваю вас, мистер
— Я не могу вам ответить. Я не был на встрече. И мистер Бафф тоже.
— Ну да, — не смутился Кремер, — ведь даже инспектору всего не упомнить. А вы, мистер О'Гарро? Вы ведь слышали вопрос.
— Да, — ответил О'Гарро.
— Мистер Хири?
— Очень похож. Он был у Ассы?
Кремер кивнул головой:
— В нагрудном кармане.
— Я так и знала! — завопила мисс Фрейзи. — Жулики! Аферисты! Я с самого начала подозревала…
Роуклифф схватил её за руку, но она вырвалась и, воспользовавшись свободной рукой, залепила ему пощечину — я взял себе на заметку сделать взнос в пользу лиги «За естественную женщину». Все остальные сразу же стали задавать Кремеру вопросы или что-то ему сообщать, но он поднял руку, призывая всех замолчать.
— Прежде чем вы отсюда уйдете, вам всем дадут высказаться. Сколько захотите. А сейчас оставайтесь здесь, пока за вами не пришлют.
— Мы что, арестованы? — как всегда высокомерно спросил Гарольд Роллинс.
— Нет. Вы просто задержаны полицейскими властями на месте, где в вашем присутствии произошла насильственная смерть. Если кто-то предпочитает арест, мы охотно пойдем навстречу. — Он обернулся, поискал меня глазами, нашел, сказал: — Пошли со мной, Гудвин, — и направился к двери.
19
Я думал, он поведет меня в кабинет, но он, вопреки моим ожиданиям, велел подождать его в прихожей. Впрочем, там уже вряд ли нашлось бы для меня место: всю комнату вдоль и поперек изучала целая свора сыщиков, а за ними, восседая за столом Вульфа, неусыпно наблюдал Фриц. Вульфа нигде видно не было. Через неприкрытую дверь я видел, как Кремер подошел к кому-то, сидевшему за моим столом, и передал ему бумажник, который был осторожно помещен в коробочку. Потом раздал несколько указаний, подошел ко мне, сообщил: «Вульф наверху, у себя в комнате» и начал подниматься по лестнице. Я последовал за ним.
Дверь в комнату Вульфа была закрыта, но Кремер, не утруждаясь стуком, просто открыл её и вошел. Все-таки у него были очень дурные манеры. Конечно, он имел все основания командовать в кабинете, раз уж там только что насильственной смертью умер человек, да еще в его присутствии, но это не давало ему права вести себя так бесцеремонно во всем доме. Правда, это был явно не самый лучший момент, чтобы растолковать ему Билль о правах, так что я последовал за ним и закрыл за собой дверь.
Слава Богу, Вульф по крайней мере не завалился спать. Он сидел с книгой в большом кресле под лампой для чтения. Увидев нас, он положил книгу на стол, и я, подвигая кресло для Кремера, успел прочитать заголовок — это были «Опыты» Монтеня. Книга принадлежала к тем избранным нескольким десяткам, которые он держал на полке у себя в комнате, так что ему не пришлось ничего уносить из кабинета и подставлять себя под обвинение во вмешательстве в дела правосудия.
— Когда вы ушли, он был уже мертв? — спросил Кремер.
— Да, сэр, — кивнул Вульф. — Я специально задержался.
— Ну так он по-прежнему мертв, — он вовсе не шутил, а просто констатировал факт. Он немного сдвинул назад кресло, сморщив ножкой край ковра. — Цианистый калий. Надо будет еще проверить, но скорее всего… В углу под кушеткой мы нашли смятый клочок бумаги. Туалетной. Но не того сорта, что у вас в ванной.
— Благодарю вас, — сухо бросил Вульф.
— Да ладно, я и так знаю, что это не вы. Вы ведь были со мной. Вот Гудвина не было, во всяком случае не все время… Но вернемся к фактам. На бумаге остались следы белого порошка, мы капнули на него водой и почувствовали характерный запах цианистого калия. Похоже, тот же запах шел и от стакана, но там был еще запах какого-то напитка. — Он посмотрел на меня снизу вверх. — Сядьте, Гудвин. Вы знаете, что это был за напиток?