Не пожелай ни дождика, ни снега

Мачулин Владимир

– Куда поступаешь, Леш?

– В летное училище пойду, – ответил он, – в районной больнице уже медкомиссию прошел, завтра в Грозный на республиканскую.

– Тяжело будет поступать, – сказала Танька, – я слышала, туда большой конкурс.

– Ерунда, буду поступать до победного. Не поступлю в этом году, пойду в армию. Оттуда легче будет.

– А знакомых у тебя там нет? Я слышала, что без блата туда никто не поступает.

– Блат у меня только в библиотеке и в автопарке. На шофера могу без конкурса, – засмеялся Лешка.

Таньке давно нравились

пацаны постарше, но с Лешкой было интересно. От его еще детской наивности и мечты веяло романтикой и целеустремленностью. В глубине души она не верила, что Лешка поступит в летное училище. В ее округе еще никто не поступал туда, и вообще считалось, что эта профессия для избранных. Но то, что он пытается взять эту жизненную планку, вызывало уважение.

За Лешкиными рассказами о самолетах они незаметно спустились в балку, и теперь их дорога лежала вверх. Танька взяла Лешку под руку, чтобы было легче идти. От этого он запнулся на полуслове.

«Какая теплая рука», – подумал он.

Нежное прикосновение заставило Лешкино сердце бешено заколотиться, и закружилась голова.

– А еще там шоколад дают, – промямлил он и окончательно смутился.

Танька же почувствовала Лешкино замешательство, ей стала приятна власть над этим симпатичным пареньком. Она прижалась ближе к Лешке, от чего тот окончательно лишился дара речи. Дело в том, что в свои неполные семнадцать лет Лешка никогда не провожал девушку домой. И незнакомые ему чувства заставляли его ужасно волноваться. Ему стало стыдно за свою неловкость, и, стараясь казаться невозмутимым, он положил руку на голое Танькино плечо.

Таньке это понравилось, и она в ответ обняла Лешку за талию. В такой позе они некоторое время молча поднимались в гору. Идти было неудобно, но приятно.

Лешкино сердце билось, как птица в клетке, и в какой-то момент казалось, что оно выскочит из груди и покатится впереди них. Язык стал ватным, и он почувствовал такое сильное влечение к девушке, от которого кружилась голова. Хотелось обнять Таньку, поцеловать, но неловкость и смущение привели его в состояние полного оцепенения. Так они еще некоторое время поднимались в гору, пока Лешка приходил в себя от новых чувств. Неожиданно он остановился, резко обнял Таньку за талию и ткнулся губами ей в рот. Это было меньше всего похоже на поцелуй. Видя Лешкину неловкость, девушка решила взять инициативу в свои руки. Она прикоснулась ладошками к его щекам и стала нежно целовать губы.

Танька уже не раз целовалась с другими парнями, и ей нравилась Лешкина неопытность.

Видя Танькину доступность, Лешка прижался к ней еще сильней. Упругая девичья грудь жгла желанием прикоснуться к ней руками. Становясь все смелее и смелее, он ласкал шею, плечи, подбираясь все ближе к заветной Танькиной груди. Что им руководило в тот миг? Кто учил высокому чувству – любви? В какой-то момент ему показалось, что он получил полную власть над девушкой. Медленно его рука легла на Танькину грудь, и через лифчик он почувствовал ее упругость. Лаская девушку, он медленно расстегнул ее кофточку и вот его рука уже трогает обнаженную грудь, ласкает сосок, от чего Танька тихонько застонала. В какой то момент ему показалось, что девушка находится в его власти и готова ему отдаться. Окончательно теряя голову, Лешка попытался повалить девушку на траву.

Вдруг Танька резко оттолкнула Лешку, от чего тот чуть не упал.

– Ты чего? – недоуменно спросил он.

– Ишь, какой прыткий, – Танька отвернулась, застегивая кофточку, – все вы мужики одинаковые, чуть что – сразу на траву.

– Да ты что, Тань, я же тебя люблю.

Как это выскочило, Лешка не понял, но он почувствовал, что на самом деле любит ее. Он сказал это машинально, но его сердце разрывалось от переполнявшего чувства.

– Ладно, любовник, пойдем дальше, а то уже темнеет, назад как пойдешь?

Как пойдет назад, Лешка не думал. Его переполняли эмоции от новых чувств. Руки еще помнили нежную Танькину грудь, упругий сосок, истомный стон. Первое желание и первый опыт пробудили первую влюбленность. Ему казалось, что новое чувство – это настоящая любовь, и что Танька – его избранница на всю оставшуюся жизнь.

Так, думая каждый о своем, они подошли к совхозу, где жила девушка.

– Все, Леш, дальше я сама, – Танька протянула руку для прощания. – Дальше тебе нельзя, наши пацаны всех чужаков бьют.

– Нет, я провожу до дома, – Лешка уверенно обнял Таньку за талию. Девушка удивленно хмыкнула, и они зашагали дальше.

В ночном совхозе было безлюдно и темно. Подойдя к Танькиному дому, Лешка принялся опять целовать девушку, но уже намного уверенней.

Неожиданно в темноте показались силуэты приближающихся парней. Гортанная речь говорила о том, что это местные чеченцы. Таня освободилась от Лешкиных объятий, зашла за калитку и спокойно и тихо сказала:

– А теперь, Леша, беги.

Он и сам почувствовал опасность и, ускоряя шаг, пошел прочь от заметивших его парней.

– Ей, закурить есть? – по-русски, с заметным акцентом спросили местные, видимо, желая узнать в Лешке знакомого.

«Все, – подумал Лешка, – пора». И он рванул.

Бегал он хорошо. Ноги отрывали тело от земли и несли его прочь от опасности.

В голове пронеслось: завтра медкомиссия в Грозном, если догонят – побьют так, что училища не видать. Ах вы, ноги, мои ноги, и Лешка припустил что было мочи.

Преследователи, почувствовав впереди добычу, тоже рванули во всю мочь.

Добежав до узкоколейной железной дороги, Лешка увидел приближающийся местный рабочий поезд, который развозил рабочих с нефтяных промыслов. Двигаясь медленно по извилистой дороге, он был единственным транспортным средством в районе. «Так, – подумал Лешка, – я прыгну на ходу, но они тоже догонят поезд, тогда мне несдобровать». Поэтому он перед самым поездом перепрыгнул железнодорожную насыпь на другую сторону и замер. Поезд проехал мимо, и через минуту за ним пробежали преследователи, на ходу запрыгивая в последний вагон.