Не позволю себя завоевать
Шрифт:
– Не дамся! – ответила твердо и сделала еще пару шагов прочь.
– Отсекай от леса… – не поворачивая головы в сторону скотника, проговорил сквозь сжатые зубы Видар.
– Ага! – откликнулась и шустро забежала с той стороны Симона.
Вот кто ее просил?! Ух, так бы и покусала. Точно эта мерзость злобная будила во мне темную силу. И спасибо конюху, подсказал, что недавняя идея сбежать в сосновый бор, а через него на юг, к границе с Дартией, была полна смысла. Ну, не вышло пронзить кинжалом сердце ненавистного главаря врагов, что же теперь, не быть же заклейменной. Только не это!
И такая мысль
– Вы чего делаете, ироды! Чего девчонку гоняете! – откуда-то выскочила пожилая женщина с поварешкой.
– Уйди, Рагна. Давен догоняй – уйдет!
А быстро же бегал этот скелет долговязый с черным ежиком на голове. Эх, у меня еще юбка спутала ноги. До изгороди не успела добежать, а Дав насел на спину, навалился на плечи и повалил в траву, подмяв под себя.
– Видар! Я ее поймал!
– Предатель! Раб! Ничтожество! – шипела, изворачивалась, брыкалась, очень хотелось ударить, боднуть, покусать…
Но меня скрутили. Уже в следующую минуту подбежал ангриец, и в четыре руки мужики справились со мной быстро. Поставили на ноги, заломили руки, дернули, тряхнули и повели к колоде, что стояла рядом с жаровней. Уй! Они там хотели прижечь мне руку?! Вид этого высокого чурбана, по всему, повидавшего много несчастных плененных страдальцев поднял во мне вторую волну силы. Эти двое не ожидали, а я так дернулась, что чуть ни лбами их столкнула. Получите! Сама же угрем выскользнула из вспотевших от натуги рук и снова пустилась в бега.
– Куда? Держи! Вот стерва! – такие возгласы, а еще топот трех пар ног слышались за спиной, а я неслась во весь дух. И снова к лесу, но теперь решила не перепрыгивать ограду, а проскочить в открытые ворота. Надо же, добежала! Вот только обрадоваться не успела, как увидала подъезжающего к усадьбе Ингвара. Что бы ему прямиком провалиться в ад! Меня заметил, тут же сообразил, что сбегаю, хищно сверкнул глазами и, пришпорив коня, направил его в мою сторону.
– Стоять! – ну вот, теперь и этот кричал и гнался.
А от верхового разве убежишь? Так у меня еще и подошва от совсем износившихся туфелек отвалилась на одной ноге. Беда! Стопу сразу же обожгло болью от вонзившихся камней. Но я не сдалась. Упорно продолжила бежать. И пусть оставляла за собой кровавый след. Пусть дышать стало совсем невмоготу, легкие разрывали хрипы, а во рту чувствовался соленый привкус. Я неслась к бору сумасшедшей козой. Задрала юбку до бедер, прыгала через валуны и канавы, петляла за появившимся кустарником… Пока чужая рука ни вздернула за шиворот и ни закинула на холку коня. Мрак! Проиграла. Вот и обвисла тогда уже тряпочкой на черной гриве.
– Что у вас здесь происходит? – задал вопрос Ингвар своим людям, когда въехал на середину двора усадьбы.
– А эта дрянь убежать решила! – противно резанул по ушам визгливый голос той блеклой заразы, так она еще и кулаком умудрилась до меня дотянуться.
– Симона! – рявкнул на нее хозяин. – Отойди прочь.
– А что она заявила, что рабыней ни за что не станет?! – желчное создание отошло, но стало пытаться на расстоянии плеваться в меня ядом. – Мы все ничтожества… да, так и сказала, а она вся из себя…
– Видар! Уйми ее и ответь, что произошло.
– Я приказал разжечь жаровню и приготовить клеймо…
– Кто тебе это приказал?
– Так!.. Всегда же так и было. Рабыням меняли имя и клеймили.
– Допустим. Но я, разве, отдавал такой приказ?
– Нет. Только я порядок знаю… – по голосу конюха могла понять, что заимел обиду на хозяина.
А я напротив, вся взбодрилась, начав верить, что конкретно в этом златовласом ангрийце есть человечность, и он отменит варварский порядок прижигать пленникам плоть. Хоть бы своим личным. Осадил же сейчас Симону и Видара? Да. Не отдал меня Андерсу? Было. Раздавал вдовам деньги и ценные вещи, чтобы могли прокормить детей, оставшихся без отцов?
– Вот когда скажу, тогда и сделаешь. А пока…
Нет. Я ошиблась. Мне только показалось, что могла бы присмотреться к Ингвару и увидеть в нем человека. Надежда на спасение вспыхнула и погасла. Только расслабилась, как и получила новый удар. Прямо под дых.
– На, прими, – начал спускать меня с холки коня в чьи-то руки.
Присмотрелась и признала Давена.
– Предатель! – зашипела на него, но не так, чтобы громко.
– А я что?.. – виновато отвел мужик глаза.
– Сбегать от меня бесполезно, – похоже, услышал нас хозяин. – Догнать беглую рабыню не проблема. Только кличь бросить, и желающих порезвиться из молодых и неопытных воинов найдется туча. Найдут за несколько часов, потому что обучены распознавать следы. И клеймо, не клеймо, а теперь уже все в клане и за его пределами знают, что взял себе новую рабыню… зажигающую в танце, длинноногую красотку…
И этот тип многозначительно посмотрел на меня. А вернее на мои ноги. Уй! Подол-то задрался, а еще черный ежик неаккуратно прижал его к бедру, продолжая держать меня на руках.
– Пусти! – дернулась, выскользнула, встала на ноги и одернула платье.
– Так что тебя и без клейма признают моей собственностью.
– Вот и не надо его ставить, раз так! – не удержалась, чтобы не огрызнуться.
– Не надо? – задумчиво обвел он меня своими серо-голубыми глазами. – Посмотрим…
Нет и нет! Он раззадоривал, просто. Не следовало снова покупаться на слова и растить в себе надежду.
– А сейчас… Рагна! Проследи, чтобы новенькая отмылась. Она же вся в пыли и черте в чем извалялась! И что у нее там с ногами? Сбила? Залечите! Все, я сейчас к себе. Подать мне перекусить. А потом пойду на охоту. Вечером будет праздник, хочу для него добыть оленя.
– А баран? – вскрикнул Давен. – Не резать, что ли?
– Резать. Мясо понадобится. Пировать станем до утра.
Глава 5
Ингвар обманул. Сказал только, что пировать в доме отца станет до утра. А сам вернулся домой с праздника за полночь, но до рассвета еще было далеко. Я точно слышала, как подъехал и спрыгнул с коня, как прошел в дом и хлопнул дверью. В тот час звезды на черном бархате неба горели ярко, лесные птицы молчали, домашние петухи пропели только дважды. Я знала это точно, потому что мне не спалось. Лежала на своем матрасе на спине, смотрела в оконце над головой, прислушивалась к ночным звукам и вздыхала. Грудь отчего-то щемило, вот это чувство и не давало покоя.