(не) преследуй меня
Шрифт:
А уже дома, скинув все покупки кучей прямо около входной двери, он сам на неё накидывается, давая понять, что сегодня жалеть не собирается. Тянет за волосы, открывая вновь себе доступ к чужой шее, но теперь не просто целует, а яростно засасывает кожу, оставляя свою метку на ней. Любуется, словно произведением искусства, а после спускается ниже, к достаточно откровенному декольте Анастасии. Освобождает гру-дь от кружева бюстгалтера, и вначале берет её в ладони, словно в две чаши. После, склоняется, беря в рот со-сок. Покусывает его, словно самую сладкую вишенку, всасывает осторожно, стараясь не сделать больно,
Глава 51. Страсть
Вначале они впопыхах тра-ха-ются у двери, сбрасывая первое напряжение. После доходят до гостиной, уже привычной к тому, что на всех её горизонтальных поверхностях сношаются хозяева. Анатолий разворачивает партнершу к себе спиной, руки связывает осторожно купленным галстуком. Тот причудливой бирюзовой змеей вьется на хрупких девичьих запястьях. Насте явно нравится происходящее, потому что течет она, словно фонтан, мо-ча мягкие подушки под собой. Пальцами мужчина ласкает кли-тор, не останавливаясь, буквально пронзая её своим естеством.
— Ты была очень плохой девочкой сегодня, — жарко шепчет ей на ухо, заставляя облокотиться на свою грудь. Почти невесомое тело. Перехватывает другой рукой Настю за талию, чувствуя выступающие ребра под ладонью. — Расплачивайся!
Она и рада стараться. Подмахивает с такой же силой, с какой её имеют.
— Накажи меня, — последнее, что успевает сказать, прежде чем рот её закрывают широкой ладонью.
— Твое мнение сегодня не учитывается.
Анатолий чуть ли не диким тигром рычит, утверждая свое право над возлюбленной. Вновь кон-чает, не позволяя Анастасии уйти от своего се-мени. А после тяжело валится на нее, придавливая к дивану, пытаясь отдышаться, словно он не се-к-сом занимался, а марафон пробежал.
Развязывает руки девушке, потирает их, разгоняя кровь.
— Пить хочешь? — буднично спрашивает у нее, улыбаясь. Кивок в ответ. У Порезовой нет сил даже на слова.
Поит он её из своего рта, тут же целуя. Приятная прохлада прокатывается по горлу, даря второе дыхание.
— Поработай ротиком, малыш.
Переверзев подталкивает голову Насти вниз, явно демонстрируя ей свои желания — у него снова стоит. Удивительное дело, но студентку раздирают такие же желания: на лице у нее предвкушение.
Глава 52.Примирение
Настя не знает, что было с её лучшей (бывшей) подругой в те недели, что они не виделись, но, судя по состоянию Солнцевой, ничего хорошего. Она приходит к ним поздно вечером, почти ночью, когда на часах уже давным-давно пробило одиннадцать. Девушка растрепанна, одета неопрятно, на правой её скуле очень красноречивый синяк. А на девичьих глазах слезы, горькие и безутешные.
— Заходи, скорее заходи, — Настя не в силах оставить ту, что ей дорога, на пороге. Сердце её разрывается от одного вида всегда жизнерадостной девушки. — Разлевайся, Мариш.
Она буквально силой заталкивает её в ванную. Набирает воду, горячую, почти кипяток. Раздевает догола приятельницу, заставляет окунуться. Приговаривает, словно мамка-наседка над ней, натирая жестокой мочалкой. Но вопросов не задает, даже когда Мария начинает плакать по-настоящему отчаянно, тем самым выдавая своё состояние. Рыдает
— Что он с тобой сделал? Что он сделал?! — шепчет с болью на ухо своей подруги, обнимая её. И плевать, что одежда намокнет. Какие-то тряпки не так важны, как состояние той, что ей дорога. — Не молчи, Маша!
Видимой, той стыдно признаваться в своем промахе, потому Солнцева будто воды в рот набрала. Краска стыда все также на её щеках, но рот не открывается.
— Хватит! Прекрати себя вести, словно королевна. Прошу тебя, просто расскажи. Ты ведь пришла сюда за защитой. Как мы сможем оградить тебя, если не знаем, в чем дело? — Порезова всеми силами пытается достучаться. Но дверь, раньше всегда нараспашку, что ведёт к душе Маши, теперь наглухо заперта. Очень похоже на то, что с ней случилось, сломало её, как когда-то увечье сломало саму Анастасию. Она понимает, какие ужасы может пережить столь молодая девушка, но не знает, как ей помочь. — Говори сама, пока я силой тебя не заставила.
Мария всхлипывает. Но уже не так отчаянно, как до этого, видимо, истерика пошла на убыль. Да и невозможно рыдать бесконечно.
— Дай угадаю, причина твоего состояния это Александр, — хмыкает Настя.
— Как ты..?
— Тут и к гадалке не ходи. Кто бы еще так сильно смог тебя задеть? Да и сам факт, ты только с ним время и проводила. Очевидно, — Порезова смотрит на приятельницу так, словно та внезапно обратилась кем-то невероятным. Невероятным тупым существом. Неужели она и правда все мозги растеряла, погрузившись в свою «любовь»? Но вслух Настя этого не говорит, лишь, — ясно-понятно. И ты от него ушла?
— Если бы осталась, может, уже бы хладным тру-пом лежала. Меня это не прельщает.
И вновь в слезы. Марии сейчас явно не болтовня нужна, а верный способ расслабиться. Поэтому Порезова кричит Анатолию, который предусмотрительно спрятался в спальне:
— Принеси бутылку красного сухого. То, которое я купила к свадьбе.
Алкоголь разливает по чашкам. Сегодня не до изящных бокалов: Анастасия уверена, что Солнцева, пребывающая в раздрае, вполне благополучно разобьет и свой, и подруги. Переверзев же, поняв, что будет, лишь коротко целует свою девушку в макушку, желая ей спокойной ночи. Ему завтра вставать в дикую рань, ехать на новый объект, составлять смету — голова должна быть свежая.
Студентки устраиваются в гостиной, обкладываясь подушками и снеками под вино. Разливают ароматную жидкость и, не чокаясь, почти как водку, махом опрокидывают её в себя. Наполняют стаканы вновь. И только после четвертого захода притормаживают.
Анастасия видит, как осоловело теперь таращится по сторонам Мария, будто не понимая, как сжечь оказалась, и решает, что пора бы им поговорить. Она вытащит правду из глупой Солнцевой, чего бы ей это не стоило.
Всё оказывается до банальности просто. Обыкновенная женская ревность. Мария завидовала тому, как всё хорошо сложилось у её подруги: и учеба, и работа, и любимый мужчина рядом. А у нее, не смотря на все старания, разве что пятерки в зачетке. Солнцева, сгорая со стыда, рассказывает о своих «грандиозных» планах по свержению Анастасии с мифического трона.