Не приходя в сознание
Шрифт:
— О ваших предположениях мы поговорим позже. А сейчас меня интересует другое — работает ли у вас Свирин?
— Да, работает.
— Вчера Свирин был на работе?
— Да, был... А в чем, собственно, дело?
— До которого часа был вчера на работе Свирин? Это можно узнать?
— Как обычно... Впрочем, я сейчас... — В трубке наступила пауза, и Демин мог поклясться, что ничего начальник не уточняет, просто зажав ладонью трубку, пытается предугадать дальнейший ход разговора. — Да, все в порядке! Он работал весь день.
— Кем он у вас числится?
— Бригадир в деревообрабатывающем цеху,
— Он сегодня на работе?
— Разумеется! Я видел его совсем недавно.
— Вы не ошиблись, вы в самом деле видели сегодня Свирина на работе?
— Конечно! — воскликнул начальник, решив, что опасность миновала и все налаживается.
— В таком случае, я прошу пригласить его к телефону. Я позвоню через десять минут.
— Видите ли... Деревообрабатывающий цех не рядом... И за десять минут мне не удастся...
— Часа вам хватит?
— Вполне!
Заглянув в дверь и увидев, что Демин один, Гольцов и Пичугин вошли в кабинет, уселись у стены и смиренно уставились на следователя, ожидая вопросов. Едва только взглянув на них, Демин понял, что им есть что рассказать.
— Ну ладно, показывайте свой улов, — сказал Демин.
— Докладываю. По предварительным данным, вчера у Жигунова веселье продолжалось почти весь день. Чуть ли не с утра в доме был некий Свирин, работник РСУ. После обеда дом посетил кавказский гражданин с белокурой красоткой, которая, по слухам, работает в какой-то парикмахерской. Найдем. И кавказца, и его даму.
— Долго они были у старика?
— Около часа.
— Отпадает, — вздохнул Демин. — Пожар начался ночью.
— Нет, еще не отпадает, — невозмутимо вмешался Пичугин. — Кавказец через некоторое время снова вернулся в дом. Но без дамы. Когда ушел — не установлено.
— Установим, — заверил Гольцов.
— Договорились, — кивнул Демин, как бы застолбив обещание оперативника. — Дальше?
Пичугин вынул из кармана лист бумаги, развернул его, долго вчитывался в записи.
— Сын старика, молодой Жигунов... Был весь день в доме, выходил в магазин, снова возвращался. Когда ушел — не установлено.
— Что они все так расходились! — проворчал Демин.
— Все проще простого. Они ходили туда-сюда, выбегали в магазин, снова возвращались... Некоторые выходы можно назвать точно, но когда кто ушел в последний раз, когда ушел и не вернулся — темнота.
— Что еще?
— Есть тут одна по фамилии Борисихина. Да, именно так, — сказал Пичугин, сверившись с записью. — Какие у нее дела в этом доме, сказать трудно. Однако она там бывает. Изредка. Вчера она пришла часа в три, ушла около семи. На этот раз с помощью мужа и еще одного неустановленного гражданина.
— Знаю, это был отец мужа. Они вдвоем и пришли за ней, — заметил Демин.
— Валя, ты думай, конечно, как хочешь, но у этого мужа есть веские основания наказать всю компанию. Девку с толку сбивают. А если он ходит за ней по пятам, значит, ему не все равно, с кем она проводит свободное время. Тебе не кажется?
— Выясню, доложу, — заверил Демин. — Все?
— Это вот, — Гольцов положил на стол Демину лист бумаги, — описания сегодняшней ночи Борисихиной.
— Кстати, — скромно добавил Пичугин, — она сидит в коридоре. Ждет, пока ее примет товарищ следователь.
— Неужели доставили? — обрадовался Демин.
— Ты пока побеседуй с девушкой, с ней приятно беседовать, — сказал Гольцов, поднимаясь. — Если нам повезет, ты сегодня и с ее мужем потолкуешь. Не против? — ухмыльнулся тощий, с резкими движениями Гольцов и, подмигнув Демину, вышел из кабинета. Вслед за ним вышел и Пичугин.
Демин внимательно прочитал рапорт о ночных похождениях Борисихиной и, подколов его в дело, выглянул в коридор. Прямо у его двери сидела красивая молодая женщина со светлыми волосами и твердым взглядом, сидела, закинув ногу за ногу и перебросив через плечо сумку на длинном ремне.
— Заставляете ждать, товарищ начальник, — сказала она. — Нехорошо. Журнальчик бы какой дали из следственной практики... И время бы скоротала, и образование свое повысила, подковалась бы перед допросом.
— Виноват, — Демин развел руками. — Буду исправляться.
— Да? Что-то больно охотно вы свою вину признали... Настораживает столь быстрое раскаяние. — Она улыбнулась.
«Действительно, красивая девушка, и улыбка красивая, — подумал Демин. — Может, напутали ребята? Нет, не должны...» Пропустив Борисихину в кабинет, он плотно закрыл дверь.
— У нас тут жарко, раздевайтесь. Меня интересует ваш вчерашний день.
— Это, наверно, в связи с пожаром? Должна вас огорчить... Ничего не помню. О событиях в доме Жигунова особенно. Жестокая публика там собирается, скажу я вам... Как поднесли мне стаканчик, причем проследили, чтоб я не сачканула... Так я и с копыт. Говорят, Дергачев сгорел, это верно?
— Да, Дергачев погиб.
— Последний раз, значит, выпивал... Жаль, что я ничего не помню. Хоть посмотреть, какая бывает последняя пьянка у человека...
— Ничего особенного, — сказал Демин. — Можете мне поверить.
— Да, наверно, вы правы... Но и вы поверьте — я в самом деле ничего не помню.
— Не будем торопиться. Скажите, вы были вчера в доме Жигунова? Зачем вы туда ходили?
— Вас интересуют мои личные дела? Выпивали мы там с ребятами. Похоже, перебрали маленько. Ошибка вышла.
— Ну, с ребятами — это, наверно, слишком смело сказано... Некоторым из этих ребят под семьдесят.
— Вы имеете в виду старого Жигунова? Возможно, ему под семьдесят. Но, знаете, как относиться к ребятам, чего от них хотеть... Старый Жигунов вполне годился для хорошего застолья.